Работа идет неплохо…

Привет от Николая Васильевича. До скорой встречи, моя любимая женочка и доча, еще раз горячо целую вас пташечки, а тебя, женуля, дополнительно.

Твой верный муж Ваня…»

Письмо без даты, написано, по-видимому, 2 июня 1951 года. Передано с нарочным — Героем Советского Союза полковником В.П. Бабковым.

«Здравствуйте, мои любимые роднульки — верный друг жизни женочка и наша хорошенькая доча Наташенька!!!

Пользуясь удобным случаем — пребыванием, вернее, отъездом товарища Василия Петровича Бабкова, решил передать посылочку. Как я хотел сам приехать, но напряженная обстановка все мои планы сломала. Мне хотелось лично вручить тебе, моя милая, шубку, так хотелось. Ничего не поделаешь, не удалось. Я ждал момента, ждал, когда поедет надежный человек, и вот — свершилось.

— Вася, — говорю я, — очень тебя прошу, передай моей женочке посылочку.

Он, как хороший товарищ, согласился. Я бегом в магазин, купил чемодан (его у нас называют В-29, или "чемодан вторжения"). Вася удивился размерам, но уже трудно ему было отказаться, не взять передачу. Итак, я начал укладываться.

Уложил свои "трофеи", которые находились у меня в Аньдуне — все, что я смог здесь приобрести. Правда, шубка из Дальнего. Но, женуля, норки в Китае нету.

Остальное барахлишко в Аныиане, где есть люди, охраняющие приобретенное.

Я еще шутил, говорил и показывал:

— Чемодан командира спасать в первую очередь, Николая Васильевича во вторую и т. д.

Моя ты голубочка, женочка, мне так хочется сделать тебе приятное, так хочется, что это уже превратилось в потребность для моего организма, а главное — самому явиться и как можно скорее.

Несколько слов о себе. Здоров, но душевно болен: без тебя, без доченьки. Все чертовски надоело. Вот уже ровно два месяца, как воюем с американцами. Поработали неплохо. Получил, наконец, благодарность от Красовского. Высшие круги что-то не балуют и считают это только началом. Ах. Как плохо, когда тупаки есть в авиации. Народ приустал, истосковался по семьям. И как только не стыдно отиралам при МВО выступать и говорить, что это вы заюлили. Ты права, роднуля, сытый о бедном не вспомнит.

Шуметь мне нельзя, тем более, что задача наша усложняется. Видимо, будем там, где придется побегать всем.

Но не запугать патриотов замедленными бомбами и напалмом (горючая жидкость, ею поливают войска, людей и фанзы), химическими снарядами, чумой и энцефалитами. Везде, сквозь медные трубы пройдет советский человек и везде покажет образцы героизма, мужества, смелости и преданности своей Отчизне, своей семье. Это сможет сделать лишь настоящий советский человек.

Когда нам домой — этого никто не может сказать, но, судя по всем данным, пахнет осенью. А как бы мне надо было хорошенько отдохнуть, вылечить свой гайморит. Не горюй, родная, потянем. Приеду, и все восстановим.

Прошу, женуля, принять мой скромный подарок, дабы это явилось символом нашей быстрейшей бурной встречи. Обнимаю и горячо целую тебя с дочуркой.

Твой верный муж и друг жизни Ваня.

P. S. Верочка, прошу принять вежливо Васю Бабкова, он, видимо, придет с женой, и отблагодарить».

«Добрый день, мои родные ласточки — милая женочка и хорошенькая доча Наташенька!

Любимая женуля, очень благодарю за письмецо, и хотя ты в нем описываешь свои неудачи, оно дорого мне, очень даже. Только приносят мне письмецо и, еще не вскрыв его, у меня уже в груди волнение. Все переживаю за вас, мои пташечки…

Относительно твоей поездки в санаторий ВВС Кудепста Николай Васильевич говорил, что в 49-м там было неважно, да и от моря далековато. Конечно, лучше в другое, более уютное местечко. А коли уж это свершилось, то, милая, стараться как можно лучше отдохнуть с нашей попрыгуньей. С нашей больнушечкой. Ведь надо же ей быстрее выздороветь и поправиться к папиному приезду. От всей души желаю вам, мои любимые, хорошо отдохнуть, набраться сил и здоровья. Тебе, моя лебедица, набраться так сил, чтобы твой Ванюхастик не сломал твои косточки (шучу).

На этом месте меня оборвало известие — многих ребят оценен труд. Ты, наверное, Верочка, догадываешься, о чем идет речь. Начались митинги, поздравления. Я рад за орлов, ведь они потрудились неплохо.

Итак, моя любимая, прости меня, что я задержался с ответом на твое письмецо, полученное мною 10.6. Продолжаю дальше. Как видишь, роднулька, здесь дела идут серьезные. Более двух месяцев я переживал. Так "налетаешься" на земле, что к вечеру весь дрожишь. Очень сказывается нагрузка без отдыха. Приеду, там хорошенько отдохнем.

И мой труд оценен. Теперь уже будет пятый[68]. Выше меня начальники только собирались учесть, а тут вдруг свершилось без них. Остается в этом случае одно — от всей души поздравить. Что значит скажут свыше. А ведь горбом тащил за них, а помнишь, роднуля, как я дрался еще тогда, когда мы только прибыли?

Женуленька, как у тебя с музыкой и с английским языком? Язык противника надо очень знать, чтобы разгадывать его коварные делишки.

И что только они, гады, не делают против мирных людей, даже против детей. Почитай "Правду" за 4.6.51 г. Американские детоубийцы. Большие счеты с гангстерами из-за океана. Мешают мирно жить людям. Рубка еще будет.

Опишу, как я встретил свою 31-ю годовщину существования на белом свете или, короче говоря, с тех пор как меня родила мать. Очень и очень жаль, что приходится, вернее, пришлось, встретить свой день рождения без семьи, да еще далеко-далеко.

Но другая сторона отрадна. Это то, что свой день рождения я встретил в боевой обстановке, в кругу своих верных товарищей.

К этому дню очень готовился Николай Васильевич. Он меня еще раньше дразнил тем, что приготовил для меня какой-то секрет.

Итак, 8 июня, 20 часов, а по-московскому лишь три часа дня. Вспомнил семью. Думаю, женуля готовится к обеду, доченька спит в кроватке, а может, и на моей постельке. Пришли ребята. Полна крохотная комнатюля. Прекрасно накрыт стол. И Николай Васильевич преподносит свой секрет — из слоновой кости небольшой человечек держит подставку, а на ней искусно вырезанный шарик, в нем еще и еще. И как только это делалось! Я очень благодарил за внимание. А Чупрынин подарил рыбака, тоже из слоновой кости, который большую рыбку поймал. Дальше подарили мелкокалиберку, халат — ведь командир должен культурно отдохнуть, термос и прочее. Был хороший торт.

Сели. Николай Васильевич тост закатил. Я думал, ах, как бы мило было вместе с тобой, родная моя красавица.

Были одни мужики, а так хорошо все прошло и весело. Неплохо было, но одного не хватало — тебя, мой ангел, моя роднуля, твоей улыбки с хорошенькими зубками. Как жаль.

Мое здоровье хорошее, только вот начались дожди, и гайморит дает о себе знать, думаю недельку подлечиться. Полечу в… (Пекин. — Н. Б.), где был первый раз в прошлом году, там наши врачи.

Будя, а то почта висит над душой. Целую Вас, мои пташечки… Твой верный друг Ваня.

12.06.51».

«Здравствуйте, мои любимые и ненаглядные роднульки — женуля с доченькой!!!

Очень скучаю без вас, без весточки от тебя, моя милая, также еще переживаю за ваш полет на Ил-12 (зная этот самолет). Даже несколько ночей не могу уснуть, видимо, и нервишки подкосились, ведь все время в напряжении. Решил с вами поговорить, мои дорогие птенчики, зная, что еще почты две придется ждать и даже очень ждать — а это еще томительная неделя.

Ах, время для нас напряженное, обстановка не дает нам вместе быть в эту минуту, но я знаю и уверен за тебя, родная, что ты дождешься своего Ванюхастика.

Я бы с удовольствием променял бы все это море, что возле меня, на маленький кусочек Черного, где мог бы я поместиться с вами, роднульки, на камешках и позагорать.

Припоминается мыс Пицунда, где мы с увлечением своей дочурки выбирали камушки; Рица — форель и мороженое, и многие красивые места на побережье Черного моря…