Впереди его ждали унижение и позор, но он слишком устал, чтобы думать о будущем. Эшли спустился в гостиную. Они уже ждали его, Орнанья, Козима, Елена Карризи, капитан Гранфорте, Джордж Арлекин и старый Карло, разносивший коктейли. При его появлении они подняли головы, и Эшли отметил изумление, мелькнувшее в глазах большинства при виде его осунувшегося лица.

— Мы рады вас видеть, Эшли, — холодно приветствовал его герцог. — Как вы себя чувствуете?

— Благодарю. Уже лучше.

— Присядьте, пожалуйста. Карло! Коктейль синьору.

— Спасибо, мне ничего не надо.

Эшли добрался до кресла, осторожно сел, кивнул остальным. Никто не заговорил с ним, Карло раздал бокалы и встал у стены, чтобы не мешать гостям, но в любой момент выполнить указания своего господина.

Все, кроме Эшли, выпили. Орнанья поставил бокал, промокнул губы носовым платком. Взглянул на Эшли, на капитана Гранфорте.

— Я думаю, — заговорил он, — все знают, по какому поводу мы собрались. Так или иначе мы все оказались втянутыми в это дело. Поэтому я решил, что будет лучше, если я приглашу вас сюда. Мне кажется, что сегодня необходимо честно ответить на все возникшие вопросы, чтобы потом мы могли смотреть друг другу в глаза. Капитан Гранфорте согласился со мной. Этим объясняется его присутствие среди нас. Если кому-то что-то неясно, пусть он спросит об этом. Если кто-то хочет обвинить в чем-то кого-то из нас, пусть не откладывает это назавтра. Если кто-то может дать важные показания, пусть выскажется немедленно. Надеюсь, вы меня понимаете?

Он оглядел маленькую компанию, но никто не встретился с ним взглядом.

— Все вы знаете, что привело господина Эшли в Сорренто, — продолжал Орнанья. — Несколько месяцев он расследовал мою политическую и финансовую деятельность, чтобы найти компрометирующие материалы и использовать их против меня накануне предстоящих выборов. Он приехал сюда, чтобы купить у некоего Энцо Гарофано фотокопии писем из моего личного архива. Ожидая Гарофано, он встретил мою жену которую знал в Риме до ее замужества. Они вместе уехали в горы. На обратном пути их машина сбила Гарофано, и он умер. За рулем сидел господин Эшли. Капитан Гранфорте хотел арестовать его, но, идя навстречу моим желаниям, разрешил гос подину Эшли приехать сюда в качестве моего гостя. Вы согласны со мной, господин Эшли?

Журналист криво усмехнулся.

— Я воздержусь от комментариев.

Орнанья взглянул на капитана Гранфорте и многозначительно пожал плечами.

— Я думал, что оказываю господину Эшли любезность приглашая его в свой дом, но, приехав на виллу, он повел себя крайне вызывающе. Он пытался подкупить моих гостей, как ранее подкупил Энцо Гарофано. Он соблазнил мою секретаршу и обвинил ее отца в покушении на его жизнь. Увидев моих крестьян, охотившихся на птиц, предназначавшихся, кстати для его же обеда, он заявил, что они угрожали застрелить его если он подойдет к стене, окружающей виллу. Сегодня он утверждал, что я отравил его, хотя и ребенку ясно, что он отравился недоброкачественной пищей, и простая касторка тут же излечила его. При сложившихся обстоятельствах я считаю, что долготерпению гостеприимного хозяина может прийти конец и прошу капитана Гранфорте освободить меня от… весьма неприятного гостя.

Орнанья сел. Джордж Арлекин закурил. Капитан Гранфорте долго разглядывал свои пухлые ручки, затем повернулся к Эшли.

— Господин Эшли, вы не обязаны отвечать ни на какие вопросы, кроме тех, что я задам вам в своем кабинете в ходе официального следствия. Однако, мне представляется, что для общей пользы вам следует отказаться от этой привилегии и ответить на несколько вопросов прямо сейчас, Вы не возражаете?

— Нет, — подумав, ответил Эшли. — Но я оставляю за собой право отказаться от ответа.

— Логично, — кивнул Гранфорте. — Почему вы занялись делами его сиятельства?

— Я — корреспондент. Моя работа заключается в том, чтобы рассказывать широкой публике о том, что ее интересует.

— Отразились ли на ваших действиях ваши прежние отношения с женой его сиятельства или ваши теперешние чувства к ней?

— Нет.

— Что за документы вы хотели купить у Энцо Гарофано?

— Фотокопии шести писем, касающихся финансовых операций с долларовыми фондами, распределения американского зерна на юге Италии и вкладов в банки Америки.

— Вы взяли их у Гарофано, не заплатив обещанных денег?

— Нет.

— Его сиятельство показали, что во время… э… инцидента в отеле его жена видела, как вы вытащили документы или конверт с документами из кармана пиджака Энцо Гарофано. Это правда?

— Нет.

Гранфорте повернулся к Козиме.

— Вы сказали об этом вашему мужу, синьора?

— Да.

Эшли догадался, что за этим последует, но слишком устал, чтобы вмешиваться. Рано или поздно они доберутся до правды, но правда эта будет такой же грязной, как и ложь, которой они стремятся ее прикрыть.

— Как вы можете объяснить это несоответствие, господин Эшли?! — обратился к нему Гранфорте.

— Очень просто. Козима солгала, чтобы защитить меня.

— Благодарю. Я рад, что вы не прибегли к очередной уловке. Теперь… — Он уже не улыбался. Если эта дама солгала один раз, чтобы защитить вас, вполне возможно, что она солгала и в другом, более важном случае.

— Я вас не понимаю.

— Я думаю, вы поняли. Она солгала так же, как и вы, насчет обстоятельств убийства Энцо Гарофано. Его не сбросили с ограждающей стены, господин Эшли. Он спокойно шел по дороге. Вы увидели его, прибавили скорость и сбили его. Затем взяли документы из портфеля и отдали их на хранение этой даме. Вы привезли их на виллу, чтобы использовать с целью шантажа. А сегодня днем, испугавшись, что вас отравили, вы были вынуждены отдать их его сиятельству, а он передал их мне.

Как фокусник, достающий кролика из черного цилиндра, Гранфорте сунул руку в карман и вытащил конверт, из которого выскользнули шесть фотокопий.

Эшли не сводил с капитана изумленного взгляда. Так вот оно что. Орнанья отделывался не только от него, но и от Козимы. Неплохая мысль — оскорбленный муж мстит за предательство жены. Возможно, этот маневр принесет ему голоса избирательниц. «Журналист и неверная жена пытаются подорвать благополучие Италии!» Это могло сработать. Орнанья точно рассчитал, что риск тут минимален.

Но фотокопии? В сочетаний с рукописью, находящейся у Гранфорте, они доказывали безусловную вину герцога. Если только… Впрочем, судя по всему, в этой стране не было ничего невозможного, а раз так, Орнанья мог с потрохами купить Гранфорте, а Джордж Арлекин — участвовать в этом фарсе.

— Позвольте взглянуть на них, — ровным голосом, стараясь не выдать волнения, попросил Эшли.

К его удивлению, Гранфорте тут же протянул ему фотокопии. Журналист быстро просмотрел их. Они не имели никакого отношения к махинациям Орнаньи. Тот взял из архива шесть ничего не значащих писем и снял с них копии. Эшли вернул их капитану.

— Ну, господин Эшли?

— Это не те письма.

Гранфорте развел руками и улыбнулся.

— Вы хотите сказать, что Гарофано пытался обмануть вас, продавая ничего не стоящие документы? Разумеется, вы этого не знали. Иначе не вступили бы в сговор с этой женщиной, целью которого стали убийство и крушение политической карьеры ее мужа. Выяснив, что вас обманули, вы решили прибегнуть к шантажу, чтобы разбить семью его сиятельства и все равно не остаться в проигрыше.

Эшли взглянул на Козиму. Та закрыла лицо руками. Орнанья смотрел прямо перед собой, вжившись в образ обманутого, убитого горем мужа. Елена Карризи не сводила с герцога сияющих глаз, ее лежащие на коленях руки то сжимались в кулаки, то разжимались.

— Вы хотите что-нибудь сказать, — шелковым голосом спросил Гранфорте.

— Да хочу! — взвился Эшли. — Вы извращаете факты, потому что сокрытие правды служит вашим интересам. Но вам все равно придется ее выслушать. Эти фотокопии — ловкий подлог. Настоящие фотокопии я передал Орнанье сегодня днем. Их дала мне Елена Карризи, когда поняла, что ее сводный брат, Энцо Гарофано, погиб в результате заговора, подготовленного на этой вилле и осуществленного слугами герцога. Он принес фотокопии в отель и на время нашей встречи отдал Елене. Мы поссорились, он выбежал из отеля, а она оставила фотокопии у себя, ожидая возвращения брата. Но Гарофано не вернулся. Я не могу доказать, что с ним произошло, но уверен, что его усадили в машину и привезли сюда. Я знаю наверняка, что бармен Роберто звонил на виллу, чтобы сообщить, что мы с Козимой ушли из отеля. Я утверждаю, что они ждали нашего возвращения по горной дороге, зная, что мы, как и все другие, будем ехать быстро на том прямом участке. Я утверждаю, что они бросили Гарофано под колеса нашего автомобиля. Мы с Козимой стали невинными орудиями убийства.