Судя по всему, и сам контакт, и его развитие полностью удовлетворяли американцев, и они стали все больше и больше доверять своему конфиденту. На новой встрече, которая состоялась в номере одной из гостиниц Копенгагена, сотрудники ЦРУ, а теперь их было уже трое, провели детальный инструктаж своего агента, снабдили подставными адресами для условных писем. Тут же ему вручили специальный фотообъектив и несколько кассет уникальной высокочувствительной и мелкозернистой фотопленки для подготовки микроточек с секретной информацией, научили их изготавливать и прятать в почтовые открытки, а также извлекать аналогичные микрозакладки из корреспонденции, которая будет приходить на его адрес. Была тщательно отработана целая система условностей для почтовой переписки. Например, если в тексте попадалось слово «Walter», значит, в открытке спрятана микроточка, которую нужно извлечь, проявить и ознакомиться с новым заданием. Слово «Wetter» означало паузу в работе, a «Paul» свидетельствовало об опасности.
На последней, шестой, встрече агенту дали рецепт подготовки химического состава для проявки тайнописи в письмах, которые будут приходить по внутрисоюзному почтовому каналу на имя Плавина. Но перед этим состоялся хрестоматийный вариант вербовки. Его попросили написать расписку о согласии сотрудничать с разведкой США. Как и следовало ожидать, американцы оказались деловыми людьми и оплатили работу своего нового агента, вручив ему 200 рублей советскими дензнаками (в то время такая сумма составляла почти двухмесячный его заработок) и 500 крон на карманные расходы в Дании. Для Михаила это была весьма приличная сумма, поскольку советским туристам разрешалось вывозить с собой за границу для обмена на местную валюту только тридцать рублей. Получение денег также было оформлено соответствующими расписками. В общем, все как у бизнес-партнеров при совершении сделки по купле-продаже. Тут же его заботливо предупредили, чтобы во время турпоездки он «не сорил деньгами», дабы не вызвать подозрений со стороны других туристов и сопровождавшего группу оперативного работника.
— Конечно, мы боялись и за судьбу исполнителя нашего оперативного замысла и за всю операцию в целом, — вспоминает те дни Николай Богданов. — Ведь ЦРУ — опытная и коварная спецслужба. Они могли что-то заподозрить и устроить любую провокацию. К тому же никто не знал, куда они всякий раз увозили Плавина. А в чужой стране, где наши возможности были крайне ограничены, с Плавиным американцы могли сделать все что угодно. Так что права на ошибку у нас не было.
Вопреки всем нашим опасениям, получив фотонегативы и проанализировав их, американцы стали сами как зеницу ока оберегать своего нового агента и, прежде всего, — от сотрудника КГБ, сопровождавшего группу. Для того, чтобы обеспечить Плавину незаметный выход из своего номера поздним вечером на одну из встреч и тайное ночное возвращение, они подсыпали в пищу сотруднику госбезопасности какой-то состав и, что называется, «отключили» его на всю ночь, а заодно тщательно проверили содержимое его чемодана, дорожной сумки, одежды и записи в блокноте. В день отъезда нашей тургруппы американцы решили провести с Плавиным короткую личную встречу прямо па вокзале, и чтобы отвлечь внимание советских туристов и оперработника от своего агента, даже спровоцировали небольшую потасовку с чекистом, подослав к нему какого-то субъекта с явно уголовной внешностью и вызывающим поведением.
Наконец поездка окончилась, и туристическая группа вернулась на Родину. Первый этап оперативной игры был успешно завершен.
—Даже если бы дело закончилось только этим, операцию уже можно было бы считать успешной, — комментирует события тех лет полковник Юрий Шаров. —Давайте подведем первые итоги. За десять дней проведено шесть продолжительных встреч с американцами, в которых приняли участие трое сотрудников ЦРУ, работавших в Дании под дипломатической крышей. Это свидетельствовало об активном использовании американцами этой западноевропейской страны в своих разведывательных интересах против нашего государства. Впервые мы узнали о возможности бесконтактного использования детектора лжи. Были получены крайне важные сведения о возможностях, приемах и методах работы ЦРУ с позиций третьих стран как по отдельным лицам, так и по тургруппам. Наконец, нам стали известны подставные адреса, способы связи на линии разведцентр — агент, новые нюансы работы с микроточками. Но самое главное в том, что мы довели до американцев нашу оперативную дезу по ракетному оружию, заинтересовали их этими сведениями, внедрили Плавина в агентурную сеть ЦРУ, чем создали условия для продолжения и углубления его контактов с американской разведкой.
Но как дальше будут развиваться события?..
Этого не знал никто.
«ШТОРМ» ГОД ЗА ГОДОМ
Подчиняясь нерушимым требованиям конспирации, за время своего существования оперативная игра сменила ни одно название: «Аврал», «Спираль», «Искра», наконец, «Штурм» и «Шторм». Не менялись только офицеры контрразведки, ведущие это дело, и исполнитель оперативного замысла. Вернувшись в Ленинград, он отправил открытку на подставной адрес с условным текстом, что все идет нормально. Так начался почтовый роман с ЦРУ. Первый год, как и следовало ожидать, не был отмечен интенсивной перепиской. Видимо, обе стороны анализировали опыт первых встреч, изучали полученные сведения, разрабатывали стратегию и тактику дальнейших контактов, способы проверки.
В ноябре этого же, 1966 года председатель КГБ при СМ СССР Юрий Андропов обратился в ЦК КПСС с предложением о проведении операции по дезинформации противника через возможности Плавина по вопросам разработки и состояния ракетно-ядерного оружия Советского Союза. В те годы даже в оперативной работе КГБ СССР действовал только по согласованию с партийными органами. А по таким серьезным мероприятиям, как дезинформация противника по основным военно-техническим разработкам с выездом исполнителя оперативного замысла за границу и его прямыми контактами с представителями зарубежных спецслужб, требовалась санкция на самом верху. Конечно, в ЦК не докладывали ни имени нашего агента, ни страны, где проводились контакты — ничего, что могло бы даже при случайной утечке информации навести на след Плавина. Во всех документах, которые мне приходилось читать по этой оперативной игре, вместо имен, названий, цифр, дат и прочих важнейших сведений ставились пропуски, а конкретная информация вписывалась от руки, да и то в первые экземпляры.
Специальным постановлением ЦК КПСС (не многие чекистские операции удостаивались такой чести!) было санкционировано продолжение оперативной игры. С этого момента началась подготовка чертежей, схем, текстовых разработок и фотографий для долговременных дезинформационных мероприятий. Меня поразил факт, что успешное проведение операции обеспечивали десятки, а может быть, даже сотни людей. Каждый делал свое дело на каком-то определенном этапе. Но вполне хватило бы пальцев на одной руке, чтобы сосчитать тех офицеров госбезопасности, которые знали всю тактику и стратегию этой уникальной игры, все нюансы и тонкости проводимых мероприятий и сводили воедино труд и усилия многих чекистов.
Тем временем тайное взаимодействие стало набирать обороты. Совместно со своими кураторами из КГБ Плавин готовил микроточки с добытой им «секретной» информацией, заделывал их в открытки и направлял по известным ему адресам (не более одного почтового отправления в каждый адрес) во все концы света. В ответ он получал открытки с такими же микроскопическими вложениями, где ему давались очередные задания, указывались новые адреса. В общем, велась рутинная, но крайне напряженная и кропотливая шпионская деятельность, которая приносила известную пользу и нашей стране, и Комитету госбезопасности.
Вскоре появились ощутимые результаты этой работы. Тщательный анализ адресов, откуда на имя Плавина поступала корреспонденция, их проверка и постановка на почтовый контроль открыток и писем, обнаружение отдельных демаскирующих признаков помогли выявить американского агента, работающего на территории СССР и еще не известного нашей контрразведке. Кажется, американцами была допущена явная ошибка. Один и тот же почтовый адрес они дали двум агентам, фактически подставив своего осведомителя, который вскоре был установлен органами госбезопасности и взят в активную разработку. Впрочем, не исключено, что это могла быть и проверка Плавина. Ведь если бы был арестован второй американский конфидент, пославший письмо на тот же адрес, что и Плавин, значит, последний работает под контролем КГБ... И наоборот.