Тоска девушки по своем милом чернобривом, который не подает никакой о себе весточки. Она плачет, и только ей легче, как поплачет; она полетела бы к нему, но нет у нее крыльев, а он не возвращается. Горюет, сохнет и умирает с каждым часом. Напев песни чрезвычайно жалобный:
Виют витры, виют буйный,
Аж деревья гнуця!
Ой, як болит мое сердце,
Самы слезы льюця.
Трачу лита в лютом гори
И кинця не бачу.
Тилько мени легче стане,
Як тришки поплачу!
Не поможут слезы счасцью,
Сердцю легче буде!
Кто счастлив був хоть часочек,
Повик не забуде!
Есть же люди, що й моей
Завидуют доли!
Чи счастлива та былинка,
Що росте у поли?
Ой, у поли на песочку
Без росы на сонци!
Тяжко жити без милого
На чужий сторонци.
Без милого доли нема,
Стане свит тюрьмою;
Без милого счастья нема,
Нема и покою!
Де ты милый, чернобривый?
Де ты? Отзовися!
Як без тебе я горюю,
Прийды, подывися.
До кого я пригорнуся,
И кто приголубыт?
Коли нема того тута,
Який мене любыт.
Политила б я до тебе,
Да крылиц не маю!
Сохну, чахну я без тебе
Всякий час умираю!
Верность двух любовников.
Веселый напев:
Дивчино кохана, здорова була!
Чи ще ж ты мене не забула?
Приихав до тебе — Бог тебе знае!
Чи твое серденько мене кохае?
Козаче коханый, чого ты пытаешь?
Скорий, козаче, в могили буду,
Неж тебе серденько позабуду!
Спасыбо, дивчино, за добре слово.
А може ты любишь кого другого?
Коли правдива мовонька твоя,
Так будешь, серденько, навик моя!
Ты добре те знаешь, що я сырота;
Ни маю я срибра, ни маю золота,
Опричь той любови, що к тоби я маю.
Я всим убога — того ни таю!
Не треби мени золота, я сам придбаю,
Треба мени дивчины, що я кохаю!
Ходымо до церкви, звяжемо рукы,
Нехай у нас не буде на сердци муки!
Печальные напевы в следующих песнях:
Сидыт голубь на березы,
Голубка на вишни.
Скажи сердце мени правду:
Що маешь на мысли?
Ой, яж тоби прысягала
Любиты, як душу:
Теперь мене покидаешь,
Я плакаты мусу!
Будь счастлив за тою,
Которую кохаешь;
А над мене вирнийшей
На свити не найдешь.
Буду Бога я просыты,
Щоб ты був щастливый:
Чи зо мною, чи з другою,
Повик мени, милый!
Як не захочешь, сердце мое,
Вирным буты;
То дай мени таке зилле,
Щоб тебе забуты!
Есть у мене таке зилле,
Близько перелазу;
Як дам тоби напитыся,
Забудешь вид разу!
Буду питы через силу,
Ни капли не пущу;
Хиба тебе забуду,
Як очы заплющу!
Ой, ходыв чумак у Карась-базар,
Та чорною хусточкою голову звязав.
Ой, ходыв же вин сим лит на Дону,
Та не було пригодоньки ему на роду.
Стала пригода з Дону идучи,
У чистым поли при дорози волив пасучи.
Ой, пас чумак, пас, да впас и лежит.
Ни хтож его не спытае: що у его болит?
Болит у его сердце, голова,
Сеж у того чумаченька, що роду не ма.
Прийшов до его товарищ его,
Бере его за рученьку, жалкуе его.
Товарищу мий! Жалкуешь мене.
Бериж мои волы й возы, поховай мене.
Да скидай кожух, надивай жупан.
Волыж мои сиринькии, сеж буде вам пан.
Ой, у Киеви зазвонили в дзвин,
Сеж по тому чумакови, що ходыв на Дин.
Ой, у Киеви зазвонили в два,
Сеж по тому чумакови, що роду нема.
Ой, по горам снигы лежат,
По долинам воды стоят,
А по шляхам макы цвитут.
То не макы цвитут,
То не макы, а чумакы:
Воны з Крыму идут,
Рыбу везут. Маты сына вызнавала,
Та не взнала, выкликала: —
Иды, мий сынку, до домоньку!
Змыю тоби головоньку.
— Измый, моя ненько, сама соби,
Або моий ридный сестры.
Мене змыют дрибни дожчи,
Розчешут густы терны,
Розчешут густы терны,
Розкудрют буйны витры,
А рознесут кости, — чорны вороны.
Чи се тая крыниченька,
Що я воду пыв?
Чи се тая дивчинонька,
Що люблю и любыв?
Ой, жаль мени буде,
Возьмут люды,
Недоля моя!
Чи сеж тая крыниченька,
Що голубь купався?
Чи се тая дивчинонька,
Що я женихався?
Ой, сеж тая крыниченька,
И ключ и ведро;
А вже мене дивчинонька
Забула давно!
Засыпалась крыниченька
Золотым песком;
Злюбилась дивчинонька
3 другим козаком.
Давжеж мени до той крыниченьки
Стежки заросли;
Давжеж по мою дивчиноньку
Сваты прийшлы.
Шумят вербы,
Що над той крыницею ростут;
Да вжеж мою дивчиноньку,
До церкви ведут.
Один веде за рученьку,
Другий за рукав;
Третий стоит,
Сердце болит:
Любыв, да не взяв!
Жалоба молодого казака на долю, что она доселе не указала ему счастья.