— Теперь просто расслабься. Не борись с болью. Сделаешь только хуже. Спокойно, спокойно. — Руки большой негритянки были мягкими, как и ее голос.
Вот уже несколько часов она повторяла свои подбадривания и давала советы.
Первые схватки начались у Мадлен, когда она наблюдала за изготовлением свеч Делфина прибежала сразу же. К ее удивлению, повариха, которая была главной повитухой на плантации, распорядилась, чтобы она продолжала свои обычные занятия во дворе. Делфина прислала двух девушек из кухни, дав им указание поддерживать ее во время схваток, но в течение нескольких часов боли возобновлялись через неравные промежутки времени. Когда они стали повторяться через каждые десять минут, Делфина привела ее наверх, но заставила продолжать ходить по большой комнате. Помимо воли взгляд Мадлен был прикован к огромной, одинокой кровати, где они с Квинтином так часто занимались любовью. Если бы только он был здесь, когда родится ребенок!
Когда промежутки между схватками сократились до пяти минут, Делфина уложила ее в постель и стала мягко массажировать ее живот и прикладывать прохладное полотенце к покрывающемуся испариной лицу. Очередная боль отпустила ее, и Мадлен открыла глаза.
— Делфина, как ты думаешь, Барбара приедет? Прошла уже почти неделя, как я послала ей письмо.
— Она сказала, что приедет. Она будет здесь. Не волнуйся сейчас ни о чем, кроме своего малыша. Теперь уже скоро.
Внизу послышались голоса, затем легкий звук шагов по устланной ковром лестнице. Через несколько секунд в дверях показалась худощавая, взъерошенная фигура доктора Ноубла Уизерспуна.
— Что вы здесь делаете?
Делфина поднялась во весь свой внушительный рост — пять футов десять дюймов. По сравнению с ней пять футов три дюйма доктора казались ничтожными, но он был неустрашим.
— Я следил за здоровьем миссис Блэкхорн с самого начала беременности. Я здесь, чтобы принять ребенка. — Он открыл свой большой саквояж и начал копаться в нем.
— Я принимаю всех детей, рождающихся в Блэкхорн-Хилле вот уже сорок лет, — ответила оскорбленная Делфина.
— Квинтин Блэкхорн — мой друг. Я лечил его, и его жена тоже моя пациентка. Не следует быть таким тираном только потому, что Квинт освободил тебя, Делфина.
Большая негритянка негодующе фыркнула и прищурила глаза на маленького доктора.
— То, что он освободил меня, вовсе не означает, что я не стану заботиться о нем или его семье!
Мадлен засмеялась, наблюдая, как двое противников приняли боевую стойку на противоположных сторонах кровати, но затем новый приступ боли, много сильнее всех предыдущих, охватил ее.
— Вы, двое, лучше заключите перемирие и займитесь делом, которое свело вас вместе, — выдохнула она. — Мне кажется, новый хозяин Блэкхорн-Хилла хочет родиться!
Слухи имеют обыкновение распространяться с немыслимой скоростью. В Блэкхорн-Хилле госпожа только что произвела на свет сына мистера Квинтина. Через несколько часов эта новость дошла до «Золотого Лебедя».
Девон Блэкхорн сидел за столиком в углу, прикладываясь к кувшину эля и борясь со своей совестью, когда услышал, как Полли радостно сообщила эту новость. Следует ли ему поехать повидаться с Барбарой? Нет, конечно, нет. Это было бы глупо и безрассудно. Она увлечена своим полковником с рыбьими глазами, который к тому же оказался еще и сказочно богатым виконтом, — угрюмо напомнил он себе. Ей лучше оставаться среди людей своего круга. Но он должен навестить Мадлен Блэкхорн, которая живет одна со злобным стариком Робертом, посмотреть на нее и ее новорожденного.
— Ты обманываешь самого себя, приятель, — пробормотал он, отодвигая стул и поднимаясь.
— Куда ты собрался, мошенник? По крайней мере трое из моих девчонок наверху жаждут заполучить тебя к себе в постель, — сказала Полли, обнимая Дева. — Ты явился вчера вечером и даже не послал за Молли. Она чертовски хорошенькая, скажу я тебе.
— Передай ей, что я спал один, Полли, — ответил он. — Правду сказать, я томился по тебе, но раз уж ты исправилась, что ж… — Он подмигнул и чмокнул ее в щеку.
Вспыхнув, словно школьница, Полли захихикала.
— Иди к черту. Такие медоточивые речи. Этими сладкими речами ты мог бы очаровать дюжину бурых медведей в горах.
— Я отправляюсь в Хилл. Уж лучше оказаться лицом к лицу с дюжиной медведей, чем приблизиться к берлоге дядюшки Роберта. Пожелай мне удачи, солнышко.
С ее красного, обветренного лица исчезли все следы веселья.
— Дев, ты же знаешь, как Роберт относится к тебе. Зачем?..
— Просто я услышал новость о наследнике моего кузена. Я встречал жену Квинта. Она милая и добрая, к тому же преданная королю. Квинт не стоит ее. Она одинокая и заслуживает немного поддержки, согласна?
Взгляд Полли выразил сильное сомнение.
— Ты, Эндрю и та английская леди — вы все поладили друг с другом?
Дев пожал плечами, но на этот раз без своего обычного небрежного безразличия.
— С Эндрю я привык управляться. А об английской леди я дам тебе знать, — добавил он, похлопав ее по пышному заду и бросив на стол монетку за выпивку.
— Желаю удачи, Дев. Она тебе понадобится.
Когда Девон приехал в Блэкхорн-Хилл, все были возбуждены рождением наследника. Конюх, который принял его лошадь, был занят тем, что собирал свой выигрыш от пари относительно пола ребенка. Узнав Дева, он выкатил глаза от удивления.
— Не видел вас, мистер Девон, столько лет, с тех пор как вы были ребенком. Вы стали настоящим красавцем.
— Спасибо, Обедий. Я ценю твое гостеприимство, хорошо зная, как мой дядя относится ко мне.
— Удачи вам, мистер Девон.
Подойдя к дому, Девон остановился на переднем крыльце, окинув взглядом феодальное королевство Роберта Блэкхорна. Речушка, в которой они с Квинтом плавали, протекала сразу за холмом, а маслодельня, куда они тайком забирались, чтобы полакомиться сливками, располагалась ниже, у дороги. Сладко-горькие воспоминания о далеком детстве и дружбе, разбитой войной, нахлынули на него. Вопреки тому, что Роберт Блэкхорн запрещал им общаться, они с Квинтом были словно братья, и удирали, чтобы тайком поиграть вместе. Он отбросил меланхоличные мысли в сторону и постучал в дверь тяжелым медным кольцом. Почти сразу же на стук ответила молоденькая негритянка, явно лишь совсем недавно достигшая подходящего возраста, чтобы служить горничной. Скрипучий голос проворчал позади нее.
— Этот дом становится похожим на постоялый двор. Кто… — Роберт резко остановился у основания широкой винтовой лестницы и, не веря своим глазам, уставился на Девона. Его лицо, бледное и осунувшееся, потемнело от апоплексической ярости. — Ради всего святого, что ты делаешь в моем доме?
— Вы едва ли тот человек, который вправе взывать к чему-нибудь святому, дядя Роберт, — ответил Девон, медленно идя через холл к тому месту, где стоял старик.
— Убирайся ты, грязный дикарь!
— Пусть я на одну четверть муског, но по крайней мере я ношу цвета короля в отличие от вашего собственного сына-предателя, — сказал Девон со спокойствием, которого совсем не чувствовал.
Лицо Роберта стало пунцовым.
— Я прикажу высечь тебя кнутом. Я сделаю это собственноручно! — Он с поднятым кулаком шагнул к Девону, но тут же покачнулся и упал навзничь, схватившись за стойку перил на конце лестницы. Дыхание его стало тяжелым и прерывистым, а лицо покрылось каплями испарины.
Девон дал указание служанке побыстрее привести Делфину, но не успела та добежать до конца коридора, как в холл вошел Эндрю и окинул взглядом происходящее.
— Я услышал, что дядя Роберт кричит. Ничего удивительного. Какая слабоумная прихоть овладела тобой, чтобы приехать сюда? — спросил он, опускаясь на колени рядом с братом, который осторожно придавал Роберту полулежачее положение на покрытых ковром ступеньках.
— Я встречался с женой Квинта, и у меня такое чувство, что она будет рада увидеть дружеское лицо, — сказал Девон, заметив, как застыл Эндрю.
— Я ее друг. Она, конечно же, не нуждается в визите такого негодяя-метиса, как ты Голос Эндрю звучал напыщенно, но в то же время, как показалось Девону, странно настороженно. Прежде чем он успел ответить, голос Барбары остановил его. Он обернулся и залюбовался ее лучезарной красотой.