— Отвернулись к стене! Быстро звери!

Это обращение только спровоцировало строптивого воина, тогда Марк наоборот приблизился к решетке и специально встал как можно ближе. Первый из конвоиров рванул к клетке и ударил по ней толстой дубинкой:

— Охотничье отродье!

Марк резко рванул вперед и просунул руку через решетку, конвоир не успел ударить его своим оружием, как охотник схватил его за куртку и одним движением ударил конвоира о толстенные прутья своей клетки. Потерявший сознание упал на спину, в этот момент несколько стволов автоматов уставились в довольно улыбающегося охотника. Невысокий офицер, который был, видимо, главным среди конвойного отряда крикнул:

— Опустите оружие! Заключенного к стене!

После того, как подчиненные выполнили команду, он подошел к клетке и ощерился:

— Как же я вас ненавижу. На Круге я буду смотреть как твои кишки накручивать на вилы будут.

Марк только зрительно прикинул, сможет ли он дотянуться до говорящего, решив, что расстояние слишком большое, белый охотник только хмыкнул и уселся на свое ложе. Он по-царски махнул рукой, как бы разрешая пройти конвоирам, и отвернулся к стене, словно потеряв интерес ко всему происходившему. Но охотник слетел с своего ложа, как вдруг услышал знакомый голос:

— Да! Это будет великая битва!!! Самая лучшая! Мы будем драться!!!Да!

Марк прислонился к решетке и закричал:

— Эрик! Я знал, что ты жив! Я верил!!!

Эрик, закованный в кандалы, закричал:

— Эрик жив! Эрик будет убивать! Эрик вытащит твои кишки!!! Где ты!? — белый охотник развернулся и посмотрел на Марка мутным взглядом. — Я твое лицо сожру!!!

Конвоиры подхватили потерявшего сознание конвоира и запихнули Эрика в соседнюю клетку. Когда конвой уходил, один из бойцов задержался и спросил:

— Ты знал его?

— Что вы с ним сделали, — прорычал Марк. — Чем вы его обкололи!?

— Он сумасшедший, — участливо ответил боец. — Пойми, тебя выбрали. Вы будете биться.

— Расскажи, — коротко спросил Марк.

— Восемь камер, восемь участников, — ответил конвоир и быстро осмотрелся. — Восемь самых опасных воинов пустыни. Лучшие из лучших, твой знакомый убил шесть человек в плену, поэтому его и взяли. Он совершенно безбашенный и беспощадный, в честь воцарения императора устроят гладиаторские бои.

— Почему ты мне это говоришь?

— Очень просто, — ухмыльнулся воин. — Я на тебя поставил. На Эрика ставит подполковник Гордеев, кроме того он его еще и какими то препаратами колет. Он и раньше был долбанутый, теперь совсем с катушек съхал. Твой друг уже не жилец, его сначала психотропными препаратами кололи, затем перед самым боем допингом обколют. А пока он как заведенный кружится.

— Чего ты хочешь? — спросил Марк.

— Да ничего, — покачал головой конвоир и только сказал, — свои деньги не потерять. Вот и все. Хотел, что бы ты знал, с кем тебе придется биться.

— Ну и? — ухмыльнулся врач.

— В первой камере сидит проклятый, — конвоир махнул в сторону и объяснил, — шестьдесят голов человеческих в его убежище нашли, отморозок конченый, даже язык человеческий забыл. Во второй и третьей сидят два наших, каратели — они приказа ослушались, вот Артемьев и приказал их на мясорубку пустить. Сами по себе не очень сильные, но будут вместе держаться, вот что опасно. В четвертой местный собиратель, когда его хотели взять в плен, он голыми кулаками убил четырех карателей. В пятой сидит пират из Европы, ни черта по-русски не понимает, только скалится и проклятья шлет. В шестой сидит Воронежский охотник, в вот в седьмой, которая совсем рядом с тобой, твой дружок. Сумасшедший Эрик.

— Как его нашли? — спросил Марк.

— Я толком не знаю, — пожал плечами тот, — в битве под Воронежем выскочил прямо на грузовые машины, которые собирали обломки.

— Теперь все ясно, — кивнул тот и уселся на кровать, — теперь все ясно…

— Чего ясно то? — спросил конвоир и уставился на охотника.

Но Марк ему не ответил, воин уселся на кровать и зажал голову между огромными ладонями. Конвоир еще какое то время постоял возле решетки, воровато оглянулся и сказал:

— Ну ладно, я пошел. Не подведи, охотник.

Когда он ушел, Марк еще несколько часов так сидел и что то тихо шептал. За стеной, в которой сидел Эрик, постоянно раздавался перманентный стук, словно кто то долбил по стене кулаком. Врач подошел и проговорил, опустив голову:

— Эрик, скажи честно. Ты специально косишь под психа? Скажи, не молчи.

После этих слов стук прекратился, какое то время за стеной была тишина, затем раздался тихий пронизывающий до костей шепот:

— Я тебя резать буду. Иди сюда. Иди… иди… — голос постепенно переходил на крик, с каждым словом Эрик кричал все сильнее и сильнее.

По коридору раздался звук топающих сапогов и голос:

— Чертов Гордеев, переколол наркотой этого идиота. Теперь всю ночь кричать будет. Перестань прыгать! Обезьяна!!!

— Ничего, пускай бесится, перед самым боем ему вколют смертельную дозу — хмыкнул второго голос. — Я слышал, что он вот так будет прыгать, затем сердечко не выдержит. Минут на сорок его хватит, потом просто упадет и все.

— Ну и черт с ним, — безразличным голосом ответил второй. — Заткнись, ублюдок!!!

Но Эрика окрик не сильно испугал, он все продолжал выкрикивать бессвязные слова. Громко топая сапогами, конвоиры удалились. Марк прислонился к стене и тихо прошептал:

— Эрик, что же они с тобой сделали… как ты. Ты же тогда выскочил из снегохода, что бы от нас отвести подальше. Ты… мой настоящий друг, самый лучший, а помнишь, сколько раз ты мне жизнь спасал? Я тебе десять, ты мне девять, ты… Я не могу тебе помочь, ты сейчас бьешься в истерике, а я не могу что то сделать. Я белый охотник в заточении… ты.

— А как ты поступишь, если в этой мясорубке ты останешься с ним один на один? — раздался голос людоеда из первой камеры, которая была напротив.

— Тебя это волновать не должно, — ответил Марк и подошел к прутьям совей клетки.

— А что так? — из темноты камеры напротив показалась фигура людоеда. Выставив изуродованное лицо, проклятый гавкнул, — ну? Что? Что? Охотник?

— Я тебя первым убью, — просто сказал Марк и лег на кровать.

— Посмотрим, — ощерился острыми зубами людоед и вытянул язык. — Обожаю охотников, откормленные, вкусные… я отрезал много голов охотникам…

Но Марк словно отключился от реальности, он тихо лежал с открытыми глазами и напряженно думал. Правила. Турнир. Смерть. Должен остаться только один.

Рубикон

Мама умерла. Антон так и не успел с ней поговорить. Когда брат с сестрой зашли в палату, на месте матери уже лежал другой человек. Марта поняла все сразу, она просто упала на колени и безмолвно закрыла лицо руками. Антон поднял сестру на руки и понес к врачу, тот сделал укол и что то начал говорить. Антон кивал и смотрел на безжизненное лицо сестры, она не плакала, не билась в истерике, она словно застыла. Несколько часов Марта пробыла в больничном корпусе крепости, она лежала на жесткой койке и смотрела в потолок, а Антон сидел рядом и держал ее за руку. Только через несколько часов она вдруг прошептала:

— Она каждый день о тебе говорила.

— Ирина, у нее был рак, мы не… — твердо начал Антон и вдруг разрыдался как ребенок, он крепко сжал маленькую ручку и тихо прошептал: — я его убью. Я его убью… это он, это все он.

Марта посмотрела на него своим странным взглядом и прошептала:

— Антон, не надо. Давай просто уйдем, у меня больше никого нет, я не переживу, если и ты погибнешь. Папа погиб, мама умерла, я не хочу тебя потерять. Мне… холодно Антон. Мне холодно в этой проклятом ледяном мире. Ты… мой свет, ты мое тепло. Пропади все пропадом, эти охотники, эти императоры…

— Я убью Артемьева, — проговорил Антон. — Он убил моего отца. Он хотел убить нас.

— Антон, не надо, — прошептала Марта.

— Надо, у меня есть план, — ухмыльнулся собиратель.