Бежать спасать друга? А вдруг он предатель? Тогда спасать его не хочется! Но уповать на других нельзя, а боги в таких случаях редко помогают. Разве что если принести им в жертву человеческую жизнь. А вообще… Просто… банально страшно. В единственный свободный день, еще и по испорченной погоде, бежать за стену и надеяться на лучшее, на то, что Франьен — не предатель? Хотя, это ведь мой друг в любом случае, и с ним еще три десятка пленных! Где моя человечность? Сомневаться глупо! И спасти человека от Разнокровного сможет лишь Разнокровный. Или маг…

Интересно еще, зачем ему Стяк? Не я, не Ктори, а именно этот неприметный коротышка с носом роморца? Из него и вампир выйдет чахлый, скорей всего. Или это тонкий расчет заманить в свое логово меня и Ктори? Ну, тогда слишком тонкий, вплоть до нереальности.

«А может, все, начиная с нашего путешествия в Дерагол, было спланировано этим вампиром?» — предложила Совесть. — «А вообще, не обращай внимания, я только атмосферу нагнетаю. Не думай, а действуй… И думай.»

— Кстати, Ред… Сейчас вечер, вполне возможно, что закат. Стяк (моя ты толстая вкусненькая душечка!) просто обнаружил письмо слишком поздно, — сказала Ктори.

— Да! Уже ведь вечер! Стяк, прошу тебя, скажи правду… Это сегодняшнее письмо? — Нельзя было не заметить, что мои руки задрожали.

— Вчера ничего не было.

— Отлично. Значит, еще есть время…

Судя по часам, закат должен быть примерно сейчас.

— Стяк, слушай: ты никуда не пойдешь. Пойду я.

— И я тоже пойду! — добавила Ктори.

Я не стал тратить времени на споры.

— Стяк, ты лучше беги в Гильдию и предупреди их, чтобы спешили туда! А мы попробуем спасти Франьена и остальных при помощи оборотнизма.

— А как же Карио, это ведь его гостиница! — Вспомнила Ктори.

— Он, по-моему, здание уже продал, а лишний раз его тревожить не хочется. Пусть лучше тут посидит, и так слишком много для нас сделал.

— Хорошо.

— Ктори, знаешь, бежать в Гильдию за помощью — безрассудство. Лучше к моему отцу. Сейчас расскажу где мой дом…

— Беги уже! — Стяк толкнул меня. — Я расскажу кому нужно, сделаю хоть что-то полезное. Не медли!

Я не стал одеваться, благо поверх рубашки была надета курточка, и кинулся в лес. Поначалу хотел взять зонтик, но какой в нем прок, если он не станет работать как парус и лишь замедлит бег?

Все улицы превратились в водопад, так что одежда стала мокрой уже шагов через десять-пятнадцать. Сковывающий движения холод окутал тело своим совершенно не согревающим одеялом еще через двадцать шагов. Мерзкая неизбежность: когда делаешь один шаг и поднимаешь корону брызг, эти брызги неизменно попадут по той ноге, которая осталась сзади. Благодаря ней ноги промокли почти сразу. Начав со спины и заставив вздрогнуть на ходу, осенняя ледяная вода добралась до самых рук: сухим не суждено было остаться ничему.

Бежал я, несмотря на многочисленную орду неудобств, быстро. Беспокоящийся оборотень способен на многое! Казалось, еще чуточку, и получится не проваливаться в лужи, а шлепать по их поверхности.

Полчища капель путались в волосах и заставляли их мешать обзору, да и сами по себе были не промах: из-за водяной стены было видно лишь на пару — тройку шагов вперед. Я бежал скорей по памяти, не врезаясь в стены только потому, что учитывал освещенность: бежал на светлое, то есть на тучи, а темные стены огибал. Это не лучшая стратегия, успел два раза поскользнуться и столько же споткнуться. Все разы (на такой-то скорости!) падал. Поворачивать приловчился, цепляясь за мокрые от дождя столбы, и тогда пожалел, что в руке нету зонтика Стяка, с добротной крючкообразной рукоятью. Удобней было бы цепляться.

Как хорошо, что никто сейчас не идет мне навстречу по пузырящимся, как закипающим, лужам! Некому заметить необычную скорость, с которой я бегу! Одни молнии, с грохотом делящие небо на неравные части, но в большинстве своем не достигающие земли, были моими спутниками. Вот кто по-настоящему быстр!

Перед воротами я все же замедлил бег, чтобы охранники ничего даже не подумали заподозривать. Около ворот никого не было, а вот в окне сторожки вышло заметить движение.

Ворота обычно редко открывают, особенно по такой погоде. Надо бы им что-то наплести. Но что, к примеру?

— Откройте! Пропустите! — Крикнул я, как только заглянул в окошко. Охранник с любопытной формы головой, чуть изогнутой около подбородка (как у главных героев романтических романов матушки, такие сразу вызывают расположение), сидел там с кружкой пива. Он посмотрел на мой нелепый и жалкий вид, на мои обеспокоенные и влажные не только из-за дождя глаза, на быстро вздымающуюся грудь — и хихикнул:

— А что такое срочное? Пожар?

Какая же у этого урода рожа страшная. Как стопа. Глаза б мои его не видели.

— Да! — Прорычал я. — Только попробуй не открыть ворота, я их открою сам!

— Успокойся, шавка трущобная. Ворота откроют только по моему слову, сейчас они заблокированы. А сюда ты не проникнешь.

Он закрыл окошко железной решеткой.

Сторожка каменная, так просто ей не навредить. Но внутри сидит такой лакомый кусок! Нет ничего приятней, чем месть тому, кто этого действительно заслуживает.

В бессильной злобе я ударил по решетке, но она лишь глухо скрипнула.

Дверь тоже не поддалась.

Ворота тоже.

Бежать к другому выходу? Не успею! Остается лишь один вариант.

Я разогнался как мог, так, что капли не падали на голову, а хлестали по лицу. Не заботился уже о том, что кто-то может увидеть, просто прыгнул. Как можно выше и чуть вперед. И, побив все свои прежние рекорды, оказался на крыше двухэтажного дома высотой где-то в четыре человеческих роста.

Теперь меня не сможет остановить никто, кроме мощи Природы!

Я рванул по ровным и незатопленным благодаря сточным трубам крышам. Вперед, все стремительнее и стремительнее, перепрыгивая через одну, все ближе и ближе к стене. Стена высокая, но я же залетел на второй этаж! Что мне — сделать такой же прыжок?

О нет, я же не подумал, как приземляться! Это уже не очень хорошо, стена сама по себе в высоту, если мерить в людях, будет около семи. Не думаю, что смогу преодолеть столько без неприятных последствий. Лучше остановиться и добежать до соседних ворот!

Мои ноги и руки автоматически затормозили, но эффекта это не произвело никакого. Немножко опоздал! Уже прыгнул.

Рефлексы обогнали разум! Не совру, не впервой, но еще никогда, наверно, они не перебарщивали так! И что теперь делать? Сгруппироваться или встретить кончину с хорошим настроением и упасть в живописной позе?

«Ты же не собираешься умирать, чудик», — напомнила Совесть.

Замечание толковое.

«А на что приземляться тогда?!»

«Не знаю! На ноги! Так хоть голова уцелеет.»

Под ударами ветра было сложно держать равновесие, но худо-бедно получилось направить ноги вниз и удержать тело от дальнейших поворотов. Оно падало «солдатиком». Беспощадная твердыня земли все приближалась… Вдруг тело начало наклоняться вперед. Испугавшись и запутавшись, я выставил руки в ту же сторону и сделал в воздухе переворот, сразу за этим упав на землю, а точнее сказать, нырнув со смачным чавканьем в глубокую грязную лужу. Лишь немного воды, но море грязи! Это мягкое месиво меня и спасло.

Приземление оказалось удачным: ничего не сломано и не вывихнуто, лишь сердце стучало как бешеное. Осталось еще раз поблагодарить непогоду и свою болезнь и продолжать бежать. Спешить изо всех сил, пока не поздно!

Уже темнеет. Надеюсь, это лишь скопление туч! Лес стал еще непрогляднее. Несметное количество капель барабанило по листьям высоких деревьев и вызывало ни с чем не сравнимый, какой-то глуховато-таинственный, но одновременно громкий шум. Все стволы уже были сырые, отовсюду капало увесистыми меткими каплями, целящимися в голову или шею.

С холмиков стекали настоящие водопады, а хвоя свалялась с листьями и мешала подниматься, отслаиваясь и заставляя ноги скользить назад. Хлюпанье действовало на нервы, но по сравнению с опасностью потерять друга такой пустяк не заметен.