– А о каких подвигах он тебе рассказывал?

– Ой, я не знаю. Ну, про свои дела, про приговоры, которые он выносил как судья.

Мариана подумала.

– Ты помнишь какое-нибудь из них? – спросила она.

– Дела, про которые он мне тогда рассказывал? Да нет, не особо… – Марта задумалась так глубоко, что Мариана забеспокоилась, не закружилась ли у нее голова; но тут она очнулась. – Да, – сказала Марта, – помню. История с каким-то дурацким наследством, кому-то там отрезали голову… Нет, это другая история, про человека, который четвертовал людей; эту тоже судья мне рассказал, зверство жуткое. И потом… Ну и денек ты, дорогая, выбрала для расспросов. – Марта опять задумалась. – Про наследство это другая история, там тоже кого-то убили, только я не помню, кого; мне все равно, а тогда тем более все равно было, потому что меня только одно интересовало – чтобы он руки не распускал, а он пытался: старик из тех был, кто делает вид, что все само собой выходит, как ни в чем не бывало… Да, вот что я хорошо помню, так это историю про мальчика, она на меня так подействовала, что я этим воспользовалась и удрала от него. И знаешь, я думаю, что судья был высокомерным и тщеславным; заметь, я тебе прямо это говорю, может, до меня тебе этого никто и не говорил, хотя, конечно, в обаянии ему не откажешь. Да-да, и нечего на меня смотреть, не я одна так думаю. Во всяком случае, это был не мой тип, просто я была тогда очень веселенькая.

– История про мальчика? Про какого мальчика? – вдруг заинтересовалась Мариана.

А на следующий день к ним вернулось солнце. Оно еще не выглянуло, но ранним утром небо было такое чистое, словно на нем никогда не появлялась ни одна тучка. Мариана, уверенная, что солнце выглянет вот-вот, с чашечкой кофе в руке отправилась встречать его на террасу. День обещал быть прекрасным, под стать ее настроению. Она выспалась, накануне поговорила с Энди и узнала, что в конце недели он приедет паромом в Сан-Педро; к тому же она впервые с известной долей уверенности могла сказать, кто убил судью Медину. Вглядываясь в линию горизонта, откуда должно было выплыть солнце, появление которого предвещал яркий свет, Мариана думала, что с этого и надо было начинать – с допроса всех, кто был в тот вечер у Рамона Сонседы, всех без исключения. Но пока в сознании ее не окрепла уверенность, что преступник отдыхал где-то в Холмистом или в Каштановой долине и был хорошо знаком с Сонседой, едва ли она придала бы этим сведениям то значение, которого они заслуживали. Но вот она перестала сомневаться, поняла, что надо делать – и сделала, тщательно рассмотрев все детали, даже второстепенные и, казалось бы, незначительные. Теперь она напала на след, и могла без особого труда подтвердить свою догадку, послав запрос или поручение в конкретное место, – оставалось надеяться, что ответ придет скоро. И еще Мариана думала, что хорошая погода наступила как нельзя кстати.

Когда Мариана приехала в суд, Кармен Фернандес уже была там. Взглянув на ее встревоженное лицо, Мариана сразу поняла – случилось что-то плохое и связано оно могло быть только с делом об убийстве судьи Медины.

– В полицию только что поступило заявление о том, что исчезла Хуанита Альварес! – выпалила Кармен.

Мариана чуть не выронила бумаги, которые держала в руке. Она побежала в свой кабинет – Кармен еле поспевала за ней – и сразу бросилась к телефону: сначала проверила эти сведения, а потом дала точные указания капитану, возглавлявшему следственную группу.

– Все наши труды пошли прахом, – сказала Кармен, и на лице ее отразилась крайняя озабоченность.

Мариана подумала: нет, это не главное. Главное, что преступник убил еще раз. И что бедная Хуанита не заслужила такой участи. Но она, Мариана, оказалась права, хотя правота ее подтвердилась поздно, как поздно допросила она Марту, и это запоздание помешало ей предотвратить случившееся. Если Хуанита мертва, значит, она не вовремя догадалась, что какая-то мелочь, замеченная ею в тот роковой день, изобличала убийцу. Мариана столько думала об этом, что теперь никак не могла поверить в случившееся, хотя почти не надеялась увидеть Хуаниту живой. Исчезновение девушки именно сейчас никак не могло быть случайностью.

– Сонсолес? Это Ана Мария. Слушай, я тебе звоню, потому что я на грани истерики. Ты уже знаешь? Ах нет? Ну так вот, Хуанита, приходящая прислуга Карлоса, что убирает у него в Хижине, исчезла.

– …

– Ну вот так.

– …

– Нет. От самого Карлоса, ему из полиции звонили.

– …

– Я ничего не знаю, дорогая. Наверное, она в тот день убиралась у Карлоса, потому что, когда он пришел, в доме был полный порядок. Но он ничего о ней не знает. И никто не знает.

– …

– Ну, как тебе, а? Это же ужас, Сонсолес, просто кошмар.

– …

– Нет. Конец нашему отдыху, все – с Сан-Педро можно проститься. Точно тебе говорю. И убийца ходит где-то рядом, а что стряслось с Хуанитой – никто не знает. Конечно, может, она отправилась на какой-нибудь праздник неподалеку и еше заявится.

– …

– Да все равно, обстановка вокруг нас и вокруг Сан-Педро…

– Хоть бы узнать что-нибудь поскорее. Это же невыносимо – сидишь и ничего не можешь сделать, – сказала Мариана.

Кармен посмотрела на нее, перевела взгляд на пустые кофейные чашки, на окурки в пепельнице – а она только приучила себя курить по вечерам, не раньше восьми, – на пачку сигарет и большие, сильные руки Марианны: та постукивала длинными пальцами по столу.

– Она не появилась на празднике, – с отчаянием в голосе сказала Мариана, – это сужает круг поисков, но больше мы пока ничего не можем узнать.

– Кто-нибудь работает в Каштановой долине? – спросила Кармен.

– Работают. И в Каштановой долине, и в городке, везде. Мы восстановили весь ее путь, сейчас пытаемся восстановить путь Карлоса Састре – он мог ее видеть. Мы знаем, что в Хижине она была: это подтверждает Карлос. Но куда она делась потом – нам не известно. Мы не знаем, уехала она из Сан-Педро или нет, – Мариана с досадой вздохнула. – Я боюсь, мы не успеем собрать все в цельную картину и перейти к действиям. Потому что, – она в упор посмотрела на Кармен, – я знаю точно: преступник не остановится еще перед одним убийством, если кто-то упомянет какую-то изобличающую его деталь, а когда люди только и делают, что мелют языком, как сейчас, это вполне может случиться.

– Мариана, ты говоришь так, как будто не сомневаешься в смерти Хуаниты.

Мариана посмотрела на нее и печально улыбнулась:

– Кармен, если что-то случается, изменить уже ничего нельзя.

– Вы хотите сказать, – уточнил капитан Лопес, – что когда вы вернулись, Хуанита Альварес уже ушла?

– Я так понял, – ответил Карлос. – Точно не могу вам сказать. Но сюда она приходила. Только я не понимаю, почему она так рано ушла. Когда я вернулся, в доме было убрано и никого не было.

– У нее были ключи от дома?

– Да, я дал ей комплект.

– И она не оставила никакой записки, ничего?

– Нет. Мне очень жаль.

Капитан встал и снова направился к кухне.

– По кухне не скажешь, что она убиралась, – заметил он.

– Не знаю. Разве? – Карлос поднялся и подошел к капитану. – Я даже внимания не обратил, но, по-моему, тут чисто. – Хотя он вымыл остававшуюся в раковине посуду и даже перетер ее, в кухне был некоторый беспорядок.

– Она была старательная? Работала хорошо?

– Да, очень, – Карлос замолчал и секунду подумал, а потом, решив, что делает правильный ход, добавил: – Иногда она тоже уходила раньше, но я не обращал на это внимания – молодая девушка, это естественно.

Капитан вернулся в гостиную.

– Да вы присаживайтесь, – сказал он Карлосу.

Дора, служившая в доме Аррьяса, вытерла руки о передник и опять посмотрела в окно кухни. Вид у нее был отсутствующий и озабоченный. После того как она услышала сегодня разговор сеньоры по телефону, девушка все время думала только об окне. Из него было прекрасно видно «Дозорное», но не Хижина: домик закрывали высокие деревья, которые росли ниже, ближе к речке.