— Милорд, не тратьте сил, — сказала Катарина.

— Не волнуйтесь, сил у меня хватит еще надолго, — оптимистично выразился Итанур. — Что с Пореданом?

— Он с нами, с них все хорошо.

Итанур кивнул Катарине, выражая благодарность.

— Превосходно. Кому мы обязаны за его спасение?

— Тэль, Мэриль, Шэль.

— Ах бестия Шэль, как же я сразу не догадался.

— Это была ее инициатива, милорд. И хотя она передала ваши слова, я не хотела рисковать, выручая его.

— Понимаю, вы все правильно сделали, что все же позволили ей, миледи. Она молодец. Они все молодцы, — Итанур улыбнулся.

— Это так, сестры отлично проявили себя.

Адэль сжала губки, слушая их. Ее раздражало, что он не спросил, как она чувствует себя после пережитого кошмара.

— Все обошлось без потерь? — спросил Итанур.

— Да, мы все целы, — нежная легкая улыбка появилась на лице Катарины.

— Ох! Это было ужасно, — не выдержала Адэль. — Я не знаю как теперь я буду спать, верно кошмары будет преследовать меня всю мою жизнь. Мне до сих пор очень страшно, милорд.

— Ваша светлость, все обошлось, — Итанур отвернулся, посмотрев в потолок кареты. — Позвольте времени излечить вас. Время все может вылечить. Но на все это, как и следовало ожидать, нужно время, — довольно заключил воин.

Он все еще чувствовал сильную боль в животе. Укол меча оставил глубокую рану. Очередной шрам, свидетельствующий о том, как Итанур опять ускользнул из костлявых рук госпожи Смерть. Не впервые он испытывал сильную боль, он даже как-то привык к этому. Главное стараться не уделять внимание ране. Итанур не собирался кормить боль своим внимание, и решил подумать о чем то хорошем, о ком то, чья жизнь его интересовала. Вернее, какая будет у нее жизнь? — Вот что его волновало. Он представлял себя, частью ее существования. Он постарается все исправить, постарается быть рядом. И все же, какая жизнь сложиться у его дочери, Элайзы?

Глава 23 — Постскриптум

— Что случилось Мэриль? — спросила Катарина.

— Я не думала, что так будет, но мне плохо, — тихо произнесла девушка, обняв колени.

Воительница сидела на траве, а Катарина недавно подошла к ней.

— Почему тебе плохо? Расскажи мне, — наставница аккуратно опустилась на колени рядом с Мэриль.

— Госпожа, я знаю, что это глупо, но…

— Продолжай сестра, смелее.

— Я чувствую вину из-за человека, которого убила в замке герцога, — она сильнее сжалась в себя. — Это так глупо, мы воины, мы не должны думать о таком.

— Вовсе нет сестра. Это хорошо, что ты чувствуешь вину, — улыбнулась Катарина.

— Хорошо? — не поняла Мэриль.

— Да, это значит, что у тебя доброе сердце, дитя. Ты должна была устранить угрозу, и ты все сделала правильно. Я горжусь тобой, сестра. То, что ты испытываешь, естественно. Забрать жизнь другого человека, это тяжело. Ты выполняла свой долг, оставь ты его в живых, он бы долго не думал, и убил тебя. Понимаешь?

— Да госпожа, кажется, понимаю, — Мэриль посмотрела в сторону. — Это неприятно.

— Держись сестра, скоро чувство вины должно пройти.

— А вы когда-нибудь совершали такое? — поинтересовалась воительница, смотря на Катарину.

— Я? — она чуть призадумалась, нехотя отвечая. — Нет.

Мэриль выглядела разочарованной. Она поняла, что наставница не может понять ее переживаний.

— Но как вы можете знать, что это пройдет?

— Я не могу. Но я много читала об этом, о тех, кто испытывал похожие эмоции, — Катарина осознавала, что теряет Мэриль, она не могла поделиться с ней жизненным опытом, касательно этой мрачно темы.

— Почему именно на нас выпали все эти несчастья, — негодовала воительница.

Катарина положила руку на ее спину, нежно поглаживая. Она с состраданием смотрела на Мэриль.

— Потому, что вы достаточно храбры, чтобы пережить это, — послышался голос Итанура.

Раненый лорд, хромая приближался к женщинам. Он услышал конец их разговора.

— Боги не играют с нами в игры. Они шлют несчастья тем, кто имеет потенциал преодолеть их. И тем самым стать сильнее, — добро улыбнулся Итанур, опускаясь на одно колено. Он видел, что Мэриль выглядела довольно печальной. Итанур посмотрел на нее, затем на Катарину. — Как нестранно, но мы живем в то время, когда и должны жить. Ни тогда, ни потом, а именно сейчас.

— Милорд, — промямлила рыжеволосая девушка.

Итанур вгляделся в ее милое покрытое веснушками личико.

— Скажите мне, вы всегда чувствуете вину, после, — она запнулась. — После того, как отняли у кого-то жизнь?

— Ах, — вздохнул Итанур, на мгновение, посмотрев в небо. — И не только вину. Это тяжесть, с которой приходиться мириться. Я думаю, что тот, кто не испытывают вину после такого — мертвец. Конечно, мы будем чувствовать вину, мы убиваем. Не важно, почему мы совершили это, были ли мы в опасности или нет. Все это не важно. В глазах богов, мы убийцы. Убийцы своих собратьев. Это безумие нашего мира. Мы все живем в одном мире, но мы угрожаем друг другу.

Не только вина будет преследовать. Но опустошение. Убивая, мы убиваем часть себя. Чем больше мы вонзаем клинком, тем больше мы умираем. Так есть и так всегда будет.

С этим придётся жить. Даже если нужно, то можно утешать себя мыслями, что у нас не было другого выхода. Бывает и такое. Но все это на самом деле не имеет значения. Мы будем платить по долгам перед богами, за все свои деяния.

Но стоить помнить, моя милая воительница. Что парой, мы сами клинки богов. Парой того не зная, но мы являемся воплощением их воли. Парой мы наказываем тех, кому пришло время отдавать долги, — Итанур понимал, почему она спрашивает его, он сам, когда-то спрашивал то же самое, после своей первой битвы. — Тот стражник.

Мэриль прослезилась от его слов, чуть вздрогнув, когда он упомянул стражника.

— Быть может, ты лишь исполнила предначертанное тебе. Мы не можем знать, что он натворил в своей жизни. На его месте, мог быть другой. У богов есть много способов уберечь невинных. Иногда это происходил, иногда нет.

— Я понимаю, — прошептала воительница.

— Позволь себе погрустить, не стесняйся этого. Просто помни, лучшее место — это царство богов. А он уже там. Когда тебе надоест печалиться, а я уверяю, этот час наступит — стряхни темные мысли, словно пыль. Проживи свою жизнь ярко, пока боги не решат забрать тебя в свое царство.

Я воин. Много воевал и убивал. Что я действительно могу сказать по этому поводу? Пока такой миропорядок, мы будем такими. Но в первую очередь — став солдатом, мы подписываем себе смертный приговор. Мы готовы убивать и быть убитыми. Тот стражник был солдатом, как и я, как и ты, — Итанур кивнул, закончив говорить.

— Да, — подтвердила его слова Мэриль. Она вытерла слезы, ей стало легче.

— Ну, а теперь, помогите мне встать, — рассмеялся Итанур.

Мэриль улыбнулась, приближаясь к Итануру. Катарина и воительница помогли ему подняться с колена. Рана все еще давала о себе знать и Итанур не смог бы обойтись без их помощи.

— Спасибо вам милорд, — Мэриль побежала прочь, ощущая себя легкой, как ветер.

Она поняла и приняла слова воина. И хотя чернь вины все еще осела в ее сердце, она была готова стать сильнее.

Катарина изнежено вздохнула, глядя на Итанура.

— Вы всегда оказываетесь в нужный момент рядом, милорд. Как вам это удается?

— Ох, а я думал раньше, что как раз наоборот.

Она прищурилась, вглядываясь в него с легкой ухмылкой.

— Но знаете миледи, я и сам, был бы не прочь знать ответ на этот вопрос.

— Знаете, лорд Стром. Не подумайте, что я льщу. Я восхищаюсь вами, — откровенно сказала Катарина.

— Пожалуй, вы будете первой, — пошутил Итанур.

— Но милорд, я не могу с этим согласиться. Все сестры берут с вас пример. Они и говорят о вас. Шэль даже называет вас — Ашеваль.

— Ашеваль? — удивился он.

— Да, да. Она считает, что вы более чем достойны, носить это имя. Ашеваль — это высшая честь, которой может удостоиться сестра ордена. Истинная защитница.