– Я приглашаю их обоих, – твердо сказал он. – Повторяю, чем больше народу, тем веселее. Я заеду за тобой, и мы вместе отправимся за ними в мотель.

И Ник повесил трубку, прежде чем Холли успела что-либо возразить.

Пораженная, она тупо смотрела на телефонную трубку. Несмотря на всю свою любовь к матери, Холли прекрасно знала, что она за человек. Мари Веббер-Лесли-Гартнер-Пайффер была, бесспорно, доброй, отзывчивой женщиной, но не могла похвастать изысканными манерами, слишком громко говорила и слишком много смеялась. У нее никогда не было прочного служебного положения и прочной семьи, и при общении с ней чувствовалось, что она не получила хорошего образования. Мама придет, конечно, в восторг от приглашения присутствовать на этом семейном сборище, но она захочет произвести на родных Ника хорошее впечатление, а в подобных случаях она всегда нервничает и оттого начинает говорить еще громче, чем обычно. А Эдди? Как знать, чего следует ожидать от Эдди? Несколько лет назад у Мари был друг, который осыпал ее подарками, но обожал ругаться и постоянно носил черные очки на пол-лица. И Холли решила не передавать матери приглашения Ника – лучше солгать и сказать, что она занята.

Зазвонил телефон. Холли сняла трубку, успев подумать, что никогда еще в такую рань она не говорила так много по телефону.

– Доброе утро, родная! – Голос Мари звучал как-то болезненно. – У меня моя обычная мигрень. Ранний завтрак у нас никак не получится, но, как только откроются аптеки, Эдди съездит за моими пилюлями. Они быстро приведут меня в порядок, и к одиннадцати я приду в себя. Быть так близко от тебя и не увидеться – для меня невыносимо. А что, если мы устроим что-то вроде раннего ленча?

Хотя Мари не могла ее видеть, Холли отрицательно покачала головой: как совместить ранний ленч с матерью и ее поклонником с барбекю, если Ник должен заехать за ней около двенадцати? Она уже было раскрыла рот, чтобы разъяснить ситуацию матери, но тут ее осенило: это перст судьбы! Если мать и Эдди явятся на праздник, то Нику и его семейству они вряд ли понравятся. А можно ли найти лучший предлог для того, чтобы с ним развязаться?! Ни одна женщина в мире не пожелает встречаться с мужчиной, презирающим ее мать. Этот урок ей преподал Рейнольдс. И таким образом она исполнит свое намерение, никого не обидев, ведь мама никогда не ощущает, как к ней относятся окружающие, и все равно получит удовольствие от праздника.

Заехав за Холли, Ник обнаружил, что сдержанное настроение девушки, в котором она находилась всю неделю, нисколько не изменилось. Хорошо еще, что она едет на барбекю не одна, а с матерью и будущим мистером Пятым!

В мотеле Ник проводил Холли до нужной им комнаты. На стук дверь отворила полноватая женщина такого же роста, как и Холли, с такими же, как у нее, темными волосами, но коротко подстриженными и уложенными локонами. Женщины бросились друг другу на шею.

– Холли, родная, как я счастлива видеть тебя!

– И я тоже, мама!

Почувствовав теплые ласковые руки матери, ощутив знакомый с детства запах ее духов, Холли так разволновалась, что у нее на глазах выступили слезы. Она отступила на шаг назад и обвела Мари взглядом с ног до головы. Та выглядела прекрасно, на ней были широкие шелковые брюки синего цвета и синий с белым свитерок, лишь самую малость тесноватый в груди, – лучше туалета для пикника и не придумаешь.

– Как голова, мама?

– Прошла совершенно. – Мари перевела взгляд на Ника. – Ах, так это и есть новый банкир, Холли?

Она широко развела руки, обхватила Ника и влепила ему в щеку смачный поцелуй. Холли ойкнула от неожиданной выходки матери, но Ник с честью выдержал испытание, весь расплылся в улыбке и потрепал полные плечи Мари.

– Я так разволновалась, когда Холли сказала, что вы приглашаете нас с Эдди на свой семейный праздник, – заверещала Мари и от полноты чувств снова обняла Ника. – Разрешите представить вам обоим моего нового друга – Эдди.

Эдди оказался высоким стройным мужчиной с рыжеватыми волосами и усами, одетым в самые будничные, но очень опрятные брюки цвета хаки и коричневую рубашку. Нику он пожал руку, а Холли сказал пару приличествующих случаю слов. Впечатление он производил весьма приятное.

По дороге к дому Донохью Холли с матерью болтали без передышки, главным образом о семействе тети Барбары. Эдди и Ник не проронили ни слова, что вполне устраивало Ника – он был занят своими мыслями. По мере приближения к цели ему в голову приходило все больше фактов, подтверждающих, что у его семейства особый талант пробуждать в нем комплекс неполноценности. И как только он мог забыть об этом? Скорее всего, в кругу своей семьи он снова начнет заикаться и мямлить. Вероятно, не стоило приглашать сюда Холли.

– Дядя Ник! Дядя Ник! – бросилась к нему четырехлетняя Дэниэл в бело-розовом комбинезоне, как только машина затормозила у ворот. – А я помогала дедуле вешать праздничные флаги для парада.

– Молодец, пампушечка! – Ник подхватил девочку на руки, а затем передвинул к своему боку, чтобы обнять свою мать, которая подошла к ним. На ней были шорты и белая блузка, а поверх них – фартук.

Ирэн Донохью, моложавая блондинка с веснушками на носу, весело поздоровалась с гостями.

– Я не ослышалась, предстоит парад? – спросила Мари. – Вот было бы замечательно, я люблю парады.

– Тогда вы попали по назначению, – засмеялась Ирэн. – Городской парад по пути к памятнику жертвам войны прошествует мимо нашего дома. Пойдемте со мной в дом. Мы сможем поболтать, пока я закончу резать картофельные салаты – мне всегда приходится делать два разных, один специально для Дэна. А ты, Ник, проводи Холли и Эдди на задний двор. Отец и твой брат с Бекки сидят там.

Со смешанным чувством Холли посмотрела вслед матери и Ирэн, которые шли, непринужденно беседуя, словно старые подруги. Миссис Донохью держалась очень приветливо и просто. Ник еще не успел представить ей Холли, а Ирэн сразу назвала ее по имени – знала уже, значит, о ней. Холли представила себе, как мать Ника думает: «Ага, вот кого он привел на сей раз». Интересно, понравилась ли она его матери?

Ник тем временем познакомил Холли и Эдди с другими родственниками – братом, его женой и отцом. Как выяснилось, Ник был точной копией своего отца. Гости уютно расположились на лужайке на расставленных полукругом раскладных стульях. Дворик окаймляли вазы с оранжевыми и желтыми цветами календулы. Эти же цветы росли вокруг небольшого прудика посреди лужайки.

Спустя некоторое время появились Ирэн и Мари.

– Разрешите представить вам мать Холли, – сказала Ирэн.

Брат Ника Дэн с ходу отвесил ей комплимент, от которого она зарделась и смущенно захихикала. Дэн был более светловолосый, чем Ник, выше ростом и крупнее. Холли вспомнила, что в школе он был спортивной звездой или чем-то в этом роде. Красивый, конечно, мужчина, подумала она, но как бы его мышечный корсет со временем не переродился в жир. Поймав на себе взгляд Холли, Дэн сказал:

– К нам снизошла веселая маленькая святая[8], а ведь до Рождества еще очень далеко, – и сам захохотал над своей довольно банальной остротой.

– Не позволяйте ему подшучивать над вами, – предупредила жена Дэна – Бекки, хорошенькая шатенка в платье для беременных в сине-красно-белых тонах. – Стоит Дэну к кому-нибудь прицепиться, и он уже не отстанет. Вам повезло – из двух братьев достался тихоня.

Тихоня? Холли оглянулась на Ника, который с многострадальным видом возвел очи к небу. По сравнению с Дэном он действительно казался более сдержанным, это-то, видимо, и имела в виду Бекки.

Ник сидел с Дэниэл на коленях. Девчушка беспрестанно вертелась, отчего ее белокурые волосы разлетались в стороны. Ник чувствовал, как чудесно они пахнут. За какой-то месяц, что Ник не видел ее, Дэниэл сильно изменилась. Дети растут так быстро! Неудивительно, что родители Ника захотели переехать поближе к внукам.

Ник огляделся и сказал Холли: