Николас Маркес никогда не был богат, всегда наделся — понапрасну, — что ему, как ветерану гражданской войны, будут платить обещанную пенсию. И все же он выбился в столпы местного общества, его считали знатным господином. Большая рыба в маленьком пруду, он в итоге стал владельцем большого деревянного дома с цементным полом. По меркам Аракатаки это был настоящий особняк (так думал даже Габриэль, внук полковника), ибо большинство горожан ютились в жалких хижинах и лачугах.

В июле 1924 г., когда в Аракатаке появился новый телеграфист по имени Габриэль Элихио Гарсиа, прибывший из своего родного города Синсе, Луисе было почти девятнадцать, а полковнику уже исполнилось шестьдесят[35]. К тому времени Аракатака уже несколько лет наслаждалась «красивой жизнью». Образование Луиса получила в Колехио-дела-Пресентасьон (школе Введения во храм Пресвятой Девы Марии), самой престижной монастырской школе ханжеской Санта-Марты, которую она покинула в семнадцать лет из-за слабого здоровья. «В школу она больше не вернулась, — вспоминает ее дочь Лихия, — потому что дедушка с бабушкой сказали, что она очень худа и изнурена. Они боялись, что она может умереть, как ее сестра Маргарита»[36]. Луиса умела шить и музицировать на пианино. Ее воспитание символизировало высокий социальный статус, которого стремились достичь Николас и Транкилина в качестве компенсации за то, что им пришлось переехать из Гуахиры в «банановую зону». Поэтому полковник был сражен мыслью о том, что его утонченная дочь может влюбиться в смуглого никчемного телеграфиста, в бесперспективного чужака, выросшего безотцовщиной.

Когда Николас Маркес и поклонник его дочери, Габриэль Элихио Гарсиа, познакомились, выяснилось, что у них вообще нет точек соприкосновения. Как ни забавно, общее у них было только одно: наличие внебрачных детей — повторяющаяся тема в творчестве Габриэля Гарсиа Маркеса. Несмотря на то что Николас родился в браке, а Габриэль Элихио был незаконнорожденным, у каждого из них к тому времени, когда они женились (оба примерно в одном и том же возрасте, в двадцать один — двадцать два года), было по несколько побочных детей.

Габриэль Элихио детство и юность прозябал в нищете, хотя о ранних годах его жизни известно не много — эти подробности не интересовали даже его собственных детей: всегда в расчет принимался только род Маркесов и их связи в Гуахире[37]. Мы знаем, что у Габриэля Элихио были единокровные братья и сестры — Луис Энрике, Бенита, Хулио, Эна Маркесита, Адан Рейнальдо и Элиэсер. Мы также знаем благодаря его родственникам, что он получил среднее образование — в некоторых странах это считается немалым достижением даже в наши дни — и что в начале 1920-х гг. ему удалось поступить на медицинский факультет Картахенского университета, однако вскоре он был вынужден бросить учебу. Позже Габриэль скажет своим детям, что его отец, учитель, согласился оплачивать его учебу, но из-за финансовых трудностей ему пришлось нарушить свое обещание. Не имея средств на учебу, Габриэль Элихио, уехал из дома и стал искать работу в департаментах на побережье Карибского моря — в Кордобе и Боливаре. Исходил вдоль и поперек весь дикий край рек, болот и лесов. В основном устраивался в маленьких городках телеграфистом и по совместительству врачом-гомеопатом. Возможно, он был первым телеграфистом в Маганге, потом работал в Толу, Синселехо и других городах. В то время среди представителей низших классов место телеграфиста, безусловно, считалось престижным, поскольку эта профессия была связана с современными технологиями и освоить ее мог только грамотный человек. К тому же это была трудная, напряженная работа. В Ачи, небольшом городке на реке Каука на юге Сукре, у девятнадцатилетнего Габриэля Элихио родился его первый внебрачный ребенок (всего таковых у него было четыре), Абелардо. А в 1924 г. он впутался в неприятности в Аяпеле — местечке, расположенном на краю «большого болота», на границе Кордобы и нынешнего департамента Сукре. Там в августе 1924 г. он сделал предложение руки и сердца своей первой настоящей возлюбленной, Кармелине Эрмосильо, после того как она родила его второго внебрачного ребенка — Кармен Росу. Во время поездки в Барранкилью, куда он отправился, чтобы сделать приготовления к свадьбе, очевидно, его родственник Карлос Энрике Пареха отговорил его от столь скоропалительного решения[38], и Габриэль Элихио сбежал в плантаторский городок Аракатаку, где опять устроился работать телеграфистом. К тому времени Габриэль Элихио уже был жадный до плотских утех опытный соблазнитель, завоевывавший сердца женщин с помощью поэзии и песен о любви. В общем, как позже выразится его знаменитый сын, он был «типичный латиноамериканец своей эпохи». И это означало, что он в числе прочего был словоохотлив, общителен, экспрессивен и имел смуглую или очень смуглую кожу.

Габриэль Элихио прибыл в дом Николаса Маркеса в Аракатаке с рекомендательным письмом от одного священника из Картахены, который был давним знакомым полковника. По этой причине, по версии самого Габриэля Элихио, полковник, славящийся своим гостеприимством, встретил его тепло, пригласил отобедать, а на следующий день повез его в Санта-Марту, где его жена Транкилина и их единственная дочь Луиса проводили лето на берегу моря. На вокзале Санта-Марты полковник купил жаворонка в клетке и велел Габриэлю Элихио подарить птичку Луисе. Это — что само по себе звучит весьма неправдоподобно — станет первой ошибкой полковника, хотя, по словам все того же Габриэля Элихио, он не влюбился в Луису с первого взгляда. «Говоря по чести, — будет вспоминать он, — Луиса совершенно не произвела на меня впечатления, хотя внешне она была очень мила»[39].

От Габриэля Элихио Луиса была в восторге не больше, чем он от нее. Она всегда утверждала, что они познакомились не в Санта-Марте, а в Аракатаке, на похоронах одного ребенка. Вместе с другими молодыми женщинами она отпевала ребенка и вдруг услышала, как к женскому хору присоединился мужской голос. Они все повернулись на этот голос и увидели красивого парня в темной тужурке, застегнутой на все четыре пуговицы. «Это мой будущий муж», — хором воскликнули девушки, но Луиса сказала, что, на ее взгляд, он — «самый обычный незнакомец»[40]. Несмотря на свою неопытность в сердечных делах, Луиса была девушка с характером, всегда держалась настороже и на протяжении долгого времени отвергала все его ухаживания.

Здание почты стояло напротив церкви, за центральной площадью Аракатаки, поблизости от кладбища и всего в двух кварталах от дома полковника[41], У приезжего было еще одно рекомендательное письмо — для приходского священника. Мы не знаем, заметил ли святой отец, что к новому телеграфисту по ночам часто захаживают женщины, но говорят, у Габриэля Элихио был не только гамак, в котором спал он сам, но еще и уютная постель для любовниц в одной из задних комнат. Он неплохо играл на скрипке, особенно хорошо исполнял душещипательный вальс «После бала», популярный в конце XIX столетия, в эпоху американского «позолоченного века». Этот вальс особенно нравился молодым влюбленным, и священник пригласил его аккомпанировать на скрипке хору так называемых «дочерей Девы Марии», — запустил лису в курятник. Одной из зазноб Габриэля Элихио была молодая дипломированная учительница местной начальной школы, Роса Элена Фергюссон. Поговаривали, что дело у них идет к свадьбе, и однажды на вечеринке в доме Николаса Габриэль Элихио в шутку предложил дочери полковника стать его крестной. Благодаря этой шутке, наверняка рассчитанной на то, чтобы вызвать ревность у Луисы, если она хоть немножечко была неравнодушна к Габриэлю Элихио, они оба стали называть друг друга «крестной» и «крестником», что в свою очередь позволило им под внешне церемонными отношениями, которые ни один из них не воспринимал всерьез, скрывать крепнущую привязанность.