Почти каждое значимое событие в своей жизни Маркес описывал то так, то эдак, и в хитросплетениях его многочисленных трактовок было нелегко разобраться. Как и Марк Твен, с коим его вполне можно сравнить, Маркес не прочь рассказать хорошую историю, не говоря уж про небылицу, причем ему нравится, чтоб у его историй были убедительные концовки, тем более если речь идет о важных происшествиях, составляющих картину его жизни. В то же время он неакадемичен, любит пошутить, без зазрения совести прибегает к мистификации и наглому интриганству, чтобы пустить журналистов или литературоведов по ложному следу. Это одно из проявлений того, что он называет своим mamagallisto (что означает, мягко выражаясь, «дурачество»; более детально мы рассмотрим это позже). Даже когда вы абсолютно уверены, что какой-то из рассказанных им забавных случаев действительно имел место, выявить реальные подробности происшествия не представляется возможным, потому что большинство из известных эпизодов своей жизни Маркес излагал в нескольких вариантах, и в каждом из них содержится крупица правды. Мне самому пришлось здорово поковыряться в его выдумках, и, честно говоря, его мифомания заразительна, я тоже пристрастился к сочинительству (правда, в том, что касается меня лично; надеюсь, в данной книге это никак не проявилось). Родных Маркеса неизменно поражали мое упорство и готовность собирать материал такими способами, к которым способны прибегнуть лишь бешеные собаки и англичане. Так, например, мне никак не удается развенчать распространенный Маркесом миф, в который он сам, судя по всему, верит, — миф о том, что однажды я всю ночь просидел на скамейке под дождем на площади Аракатаки, дабы «впитать в себя атмосферу» города, в котором, по общему мнению, родился герой моей книги. Оказывается, вот я какой одержимый.
После стольких лет упорных трудов я едва верю, что данная книга наконец-то существует и я пишу к ней предисловие. Многие прожженные биографы, гораздо более известные, чем я, считают, что написание биографий — занятие неблагодарное и к тому же трудоемкое, требующее огромных затрат усилий и времени, и что только дураки и наивные мечтатели, стремящиеся приблизиться к великим и знаменитым, берутся за выполнение столь непосильной задачи. Допустим, я согласен с этим выводом, но если и есть на свете тема, достойная того, чтобы потратить на нее четверть своей жизни, так это судьба и творчество Габриэля Гарсиа Маркеса.
Карты
Пролог
Безвестное происхождение
1800–1899
Однажды душным жарким утром в начале 1930-х гг. по тропическому прибрежному региону северной Колумбии мчался поезд компании «Юнайтед Фрут». В одном из вагонов у окна сидела молодая женщина, она смотрела на мелькавшие мимо банановые плантации: сотни, тысячи рядов, сверкая на солнце, убегали в тень. Ночью на пароходе, осаждаемом москитами, из порта Барранкильи на побережье Карибского моря она переправилась через сьенагское «большое болото»[2] и теперь ехала через «банановую зону» в удаленный от моря небольшой городок Аракатака, где семью годами раньше она оставила у пожилых родителей своего первенца, тогда еще младенца, Габриэля. Потом Луиса Сантьяга Маркес Игуаран де Гарсиа родила еще троих детей. Сейчас она возвращалась в Аракатаку впервые с тех пор, как вместе с мужем Габриэлем Элихио Гарсиа перебралась на жительство в Барранкилью, оставив маленького Габито на попечении Транкилины Игуаран Котес де Маркес и полковника Николаса Маркеса Мехиа — его бабушки и дедушки по материнской линии. Полковник Маркес был ветераном кровавой Тысячедневной войны, разразившейся на рубеже веков, всю жизнь поддерживал Колумбийскую либеральную партию и ближе к старости занял пост казначея в муниципалитете Аракатаки.
Полковник и донья Транкилина неодобрительно отнеслись к ухаживаниям красавчика Гарсиа за Луисой Сантьяга. Бедняк, человек не их круга, он к тому же был незаконнорожденным, полукровкой и, что самое ужасное, ярым приверженцем ненавистной Консервативной партии. Он всего несколько дней проработал телеграфистом в Аракатаке, когда впервые увидел Луису — одну из самых завидных невест в городе. Дабы дочь излечилась от своей безрассудной страсти к обаятельному чужаку, родители почти на год отослали ее к родственникам. Увы, не помогло. Что касается самого Гарсиа, если он надеялся, что женитьба на дочери полковника принесет ему состояние, его постигло разочарование. Родители невесты не пожелали присутствовать на свадьбе, которую ему с горем пополам удалось организовать в столице департамента Санта-Марте, да и работу в Аракатаке он потерял.
О чем думала Луиса, глядя в окно поезда? Возможно, она забыла, сколь утомительно это путешествие. Думала ли она о доме, в котором прошли ее детство и юность? О том, как отреагируют на ее приезд родные? Родители. Тетушки. Двое детей, которых она давно не видела: Габито, старшенький, и его сестренка Маргарита которая теперь тоже жила с дедушкой и бабушкой. Поезд со свистом пронесся мимо небольшой банановой плантации под названием Макондо, которую она помнила с детства. Через несколько минут показалась Аракатака. И там, в тени, ждал ее полковник. Отец… Как же он ее встретит?
Никто не знает, что он сказал. Но нам известно, что произошло потом[3]. В большом доме старого полковника женщины готовили маленького Габито к приезду матери. Тот день он никогда не забудет. «Она здесь, Габито, твоя мама приехала. Она вот-вот будет здесь. Твоя мама. Слышишь — поезд идет?» С расположенного неподалеку вокзала снова донесся гудок.
Позже Габито скажет, что он не помнил мать. Она бросила его до того, как он научился запоминать. Пока мама в его восприятии ассоциировалась лишь с одними загадками — почему дедушка с бабушкой никогда не объясняли ему, чем был вызван ее внезапный отъезд? — и с непонятным беспокойством, как будто что-то было не так. Возможно, с ним самим. Где дедушка? У дедушки всегда есть ответы на все вопросы. Но дедушка куда-то запропастился.
Габито услышал, что в другом конце дома возникла суматоха. Значит, прибыли. Одна из тетушек пришла к нему, взяла его за руку. Все происходило как во сне. «Там твоя мама», — сказала тетя. И он вошел в ту комнату, а в следующее мгновение увидел в глубине незнакомую женщину. Она сидела спиной к закрытому ставнями окну. Красивая дама в соломенной шляпке, в длинном платье свободного покроя с длинными рукавами до запястий. Она тяжело дышала на полуденной жаре. И его охватило непонятное смятение, ибо ему нравилось, как выглядит эта дама, но он тотчас же понял, что не любит ее так, как, ему говорили, следует любить мать. Дедушку с бабушкой он любил сильнее. И даже тетушек любил больше.
— Разве ты не хочешь обнять маму? — обратилась к нему дама.
А потом она сама привлекла его к себе и обняла. От нее приятно пахло. Ее благоухающий аромат он никогда не забудет. Ему было меньше года, когда мама покинула его. Теперь ему почти семь. И только сейчас, когда она вернулась, он осознал: мама бросила его. И с этим Габито никогда не сможет свыкнуться, в немалой степени еще и потому, что никогда не решится разобраться в своих чувствах на этот счет. А вскоре мама снова его покинет.
Луиса Сантьяга, непутевая дочь полковника и мать Габито, родилась 25 июля 1905 г. в небольшом городке маленького Барранкасе, расположенном к востоку от Сьерра-Невады[4] между девственными землями Гуахиры и гористой областью Падилья[5]. В то время, когда Луиса родилась, ее отец служил в армии Либеральной партии, разгромленной консерваторами в ходе Тысячедневной войны — великой гражданской войны в Колумбии (1899–1902).
2
Имеется в виду Сьенага-Гранде-де-Санта-Марта — природный комплекс на северо-западе Колумбии. (Примеч. пер.)
3
В основу данного отрывка, хоть он и изложен в относительно художественной форме, легли документальные материалы: беседы с Луисой Сантьяга Маркес в Картахене в 1991 г. и в Барранкилье в 1993 г., а также воспоминания ГГМ и его сестры Маргариты (далее Марго).
4
Сьерра-Невада-де-Санта-Марта — обособленный горный массив на севере Анд, на побережье Прикарибской низменности. (Примеч. пер.)
5
Пролог и следующие три главы написаны по материалам бесед со всеми членами семьи ГМ и многими его родственниками в 1991–2008 гг., а также по материалам множества поездок по карибскому побережью Колумбии — от Сукре до Риоачи и дальше; некоторые поездки были совершены в обществе братьев ГГМ. Наиболее авторитетные источники — Лихия ГМ (она — мормонка, изучает историю своей семьи, считая, что это ее святая обязанность; именно благодаря ей мне удалось изобразить генеалогические древа), Марго Вальдебланкес де Диас-Гранадос (в 1920-1930-х гг. она подолгу жила в доме своего деда полковника Маркеса), Рикардо Маркес Игуаран (в 1993 и 2008 гг. он предоставил мне бесценную информацию о ветвях рода, происходивших из Гуахиры) и Рафаэль Осорио Мартинес (в 2007 г. он подробно рассказал мне о семье Габриэля Элихио Гарсиа, проживавшей в Синсе). Сам ГГМ об истории своего рода имел лишь весьма общее представление, но великолепно понимал структуру и динамику его генеалогии; конкретные судьбы отдельных родственников, благословленных или обреченных на жизнь, полную ярких или драматических событий, составили основу его художественных произведений. Любой биограф ГГМ обязан принимать во внимание любые обрывки информации, время от времени появляющиеся в колумбийской прессе. На настоящий момент существует всего две опубликованные биографии ГГМ: Oscar Collazos, García Márquez: la soledad у la Gloria (Barselona, Plaza у Janés, 1983) — как источник полезная, но краткая; и более основательная Dasso Saldivar, García Márquez el viaje la semilla. La Biografia (Madrid, Alfaguara, 1997). Обе рассказывают о его жизни до 1967 г. Последняя особенно ценна тем, что содержит информацию о происхождении обеих ветвей семьи ГМ, а также о детских и школьных годах писателя. С исторической точки зрения первым биографическим исследованием можно считать книгу Mario Vargas Llosa, García Márques: historiade un decidio (Barselona, Barral, 1971), которая также является произведением литературной критики: ее фактический материал вызывает вопросы, но сама книга весьма информативная, поскольку большая часть сведений получена из первых уст в конце 1960-х гг. Большое значение имеет и книга, написанная братом ГГМ Eligio Garsia, Tras las claves de-Melquíades: historia de «Cien años de soledad» (Bogotá, Norma, 2001). Огромную ценность имеют автобиографичные воспоминания ГГМ, отраженные в книге Plinio Apuleyo Mendoza, The Fragrance of Guava (London, Faber, 1988), изданной гораздо раньше мемуаров ГГМ «Жить, чтобы рассказывать о жизни» (англ. издание Living to Tell the Tale, London, Jonathan Саре, 1993). Мемуары написаны блестяще, но не совсем достоверны, что подтверждает и предпосланный им эпиграф: «Жизнь — это не то, что человек прожил, а то, что он помнит и как об этом рассказывает», звучащий как предостережение. Хотя в целом статьи ГГМ, которые он публиковал еженедельно в своих колонках в газетах El Éspectador (Богота) и El País (Мадрид) в 1980–1984 гг., еще более информативны и содержательны, но на английском языке их нет. Retrato de GGM (Barselona, Círculo de Lectores, 1989) Хуана Луиса Себриана — биографический очерк с великолепными иллюстрациями. «Запах гуайявы» Мендосы и «Жить, чтобы рассказывать о жизни» ГГМ — ключевые работы о жизни ГГМ на английском языке, но труды Stephen Mintan, Gabriel García Márquez: Writer of ColomBia (London, Jonathan Саре, 1987) и Gene Bell-Villada, García Márquez: The Man and His Works (Chapel Hill, University of North Carolina Press, 1990) — тоже неплохие источники. В библиографии указаны работы, представляющие собой литературно-критический анализ творчества ГГМ (особенно обратите внимание на труды Bell, Wood).