Я занял место у иллюминатора, Камила опустилась в кресло рядом, положила голову мне на плечо и прикрыла глаза. Место Ника оказалось возле прохода. Не дожидаясь, когда стюардесса закончит положенный ритуал, жестами под голос диктора показывая как пользоваться спасательным оборудованием в случае аварии самолета, он пристегнул ремень и мгновенно уснул. Мы все трое устали, и здесь, в салоне самолета, наконец могли расслабиться и почувствовать себя в безопасности. Но, в отличие от Ника с Камилой, воспринимавших полет как нечто банально-повседневное, меня он всегда будоражит настолько, что заснуть удается редко. Нет, я не боюсь летать, но каждый раз, оказываясь в десятке километров от земли, глядя в иллюминатор на бесконечные, многослойные, похожие на белые ледники облака, на мелькающие в разрывах между ними нитки дорог, лужицы озер или крошечные домики, в которых живут невидимые глазу крохотные люди, странное чувство охватывает меня. Словно стоишь, склонившись над муравейником, наблюдая, как ничтожные букашки копошатся внизу, спешат по своим ничтожным, букашечьим делам. Маленькие, хрупкие по сути своей человеческие особи — злые и добрые, умные и глупые, такие разные и такие одинаковые, слабые по одному, но сильные вместе. Способные, в отличие от муравьев, научить металл летать, но неспособные, в отличие от них, научиться жить в мире друг с другом, постоянно дерущиеся между собой за место под солнцем и за идеалы, которые так всегда и останутся недостижимыми…

Камила разбудила меня, указывая в иллюминатор.

— Это Мехико.

Самолет снижался, заходя на посадку. Я выглянул в окошко. Самый большой город в мире предстал моим глазам во всем великолепии. Он казался поистине грандиозным, бесконечно простираясь во все стороны. Аэропорт находится в черте города, и чем ниже опускается самолет, запрокидывая вверх одно крыло, тем лучше видно домики, многочисленные соборы и ползущие по дорогам миниатюрные автомобили. Я был поражен.

— Смотри туда, — Камила перегнулась через мое плечо. — Видишь две горы вдали? Это вулканы. Иштаксиуатль и тот что повыше — Попокатепетль.

Словно два молчаливых стража, они возвышались над городом, растворяясь снежными шапками вершин в густых облаках.

— Существует древняя индейская легенда, — продолжила Камила. — В ней говорится, что Попокатепетль был ацтекским воином, влюбленным в дочь императора. Он ушел на войну и долго не возвращался. Девушка решила, что его убили, не смогла пережить этого и умерла от печали. Когда Попокатепетль вернулся, он отнес ее тело на вершину горы и стоит там с тех пор с зажженным факелом в руке, охраняя ее покой…

Земля могучих ацтеков, называвших себя мешиками… Теночтитлан — древний город, стоявший на острове, стертый с лица Земли испанскими конкистадорами Эрнандо Кортеса. «Все, что я увидел тогда, — писал один из них позже, — было разрушено. Ничего не осталось в сохранности». Когда в 1519 году появились испанцы, император ацтеков Монтесума принял их за белых богов. Он решил, что Кортес — воплощение бога Кецалькоатля (Пернатого Змея), вернувшегося на землю, чтобы исполнить древние пророчества. Испуганный, Монтесума сдал город без боя, разыграв из себя гостеприимного хозяина. Но не знал он коварства белокожих пришельцев. Испанцы пленили его, разрушили храмы, убили жрецов. Многочисленное войско императора не решалось предпринять что-либо, пока тот был в руках испанцев. Ненависть к врагу росла с каждым днем, и когда ацтеки уже не в силах были смотреть, как чужеземцы разрушают святыни, лопнуло их терпение. Монтесума пытался выступить в защиту испанцев, и был убит вылетевшим из толпы камнем, а чужеземцы оказались в осаде, в центре захваченного ими города. Кортес решил выбраться из ловушки. Ночью 30 июня 1520 года испанцы пошли на прорыв. Многие из них были так нагружены награбленным золотом, что едва передвигались. Половина из них погибла от рук разъяренных ацтеков. Ту ночь конкистадоры назвали Ночью Печали. Кортес вернулся в январе 1521 года с подкреплением, в сопровождении многочисленных индейских союзников, и осадил непокорный город. Ацтеки во главе с Куаутемоком бились храбро, но среди них разразилась эпидемия оспы, подкосившая силы защитников, и в августе 1521 года Теночтитлан пал… На месте его испанцы построили новый город, а там, где стоял дворец Монтесумы — императора, предавшего свой народ — возвели дворец Эрнандо Кортеса. Так возник Мехико…

Глава 17

Если прежде мысли Сью о причастности Харрингтона к происходящему были лишь домыслами, то теперь все стало на свои места. Увидев ее, он поднялся, на секунду замешкался, а затем, стараясь скрыть нервозность, жестом пригласил присоединиться к ним.

— Ваш самолет в Африку сбился с курса? — иронично спросила Сью, подойдя ближе.

— Присаживайтесь, Сьюзен. — Харрингтон, казалось, не заметил издевки в вопросе. — Не будем ссориться. Интерес у нас общий, и мы можем помочь друг другу.

— Помогать вам? — она была раздражена. — Скажите честно, как вы здесь оказались? Все это время вы бесстыдно совали нос в мой компьютер, вскрывали мою электронную почту да еще подсылали ко мне прыщавых идиотов с сальными глазами, — девушка не глядя кивнула в сторону «разносчика пиццы». — Вы действительно полагали, что я ни о чем не догадаюсь?

— Успокойтесь, Сьюзен, — Харрингтон старался говорить спокойно, но голос его звучал неуверенно. — Думаю, имеет смысл поговорить в открытую и обсудить дальнейшие планы. Садитесь… Пожалуйста.

Теперь он выглядел подавленно, виновато пряча глаза. Прыщавый юнец, краснея, уткнулся в тарелку с остатками еды и не поднимал головы. Девушка некоторое время молча стояла рядом, а затем отодвинула стул и села за столик. Харрингтон поднял руку, привлекая внимание хозяина заведения, и, когда тот подошел, повернулся к ней и заискивающе спросил:

— Что вам заказать?

— Кофе, — она говорила резко, все еще пытаясь справиться с нахлынувшим гневом. Убитый мальчик не выходил у нее из головы. Слишком странное совпадение, чтобы оказаться случайностью. Конечно, этот напомаженный ублюдок едва ли виновен в его смерти. Будь это так, не сидел бы он сейчас здесь, а мчался бы отсюда подальше сломя голову. Да и не похож он на человека, способного совершить убийство. Обмануть — да, но не убить. Однако предчувствие его косвенной причастности, не оставляло ее. Чтобы окончательно разобраться в случившемся, стоило переломить в себе чувство неприязни и, по крайней мере, послушать, что он скажет.

— Не буду скрывать, да и бесполезно это, — Харрингтон пригладил ладонью волосы, попытался улыбнуться, но Сью продолжала холодно смотреть на него. — Мы с вами ищем одно и то же, и если нам удастся объединить усилия, искать это будет легче. Согласны?

— Мальчик… — она попыталась спросить, но слова комком застряли в горле.

Харрингтон понимающе кивнул.

— Мы с Бобби прибыли сюда сегодня утром, — он печально склонил голову, но жест получился слишком театральным. — А убили его вчера. Нашей вины в этом нет, Сьюзен, — он развел руками. — Просто стечение обстоятельств, не более. Давайте лучше обсудим…

— Не уверена, что желаю иметь с вами дело…

— Да поймите, Сьюзен, — Харрингтон облокотился на столик, придвинулся ближе и зашептал быстро, сбивчиво. — Поставьте себя на мое место. Да, я ищу сокровища Ордена Рыцарей Второго Пришествия. Знаю, что вы занимаетесь изучением этой секты. Зачем мне приходить к вам и делиться своими соображениями на сей счет. Выкупить необходимую информацию, не посвящая вас в детали… Что в этом преступного? Разве я поступил непорядочно, заплатив вам за письма Карденаса?

— Вы играли со мной в свои шпионские игры…

— Да, это так, — он перебил ее. — Но вопрос слишком серьезен, чтобы поступать опрометчиво. Там очень много денег, Сью, очень много. Карденас, судя по его последним письмам, знал о местонахождении груза. Я разыскал документы, в которых говорится, что ограбленный мятежниками караван перевозил около трехсот слитков золота. Триста десятикилограммовых слитков! Вы представляете, Сью? — глаза Харрингтона загорелись, кончики пальцев задрожали. — Три тысячи килограммов золота! Это десятки миллионов долларов!