Мотель оказался таким же запыленным, как и все в этом городке, но внутри действительно, как и обещал шериф, царили чистота и порядок. Стены небольшого холла украшали яркие индейские ковры, постеры с изображениями индейских вождей и дешевые статуэтки качина. Дородная индианка встретила ее радушно и провела в номер на втором этаже. Сью бросила сумку с вещами в шкаф, присела на край кровати. Оставаться в номере не хотелось.

— Где я могу выпить чашку кофе? — спросила она стоявшую в дверях хозяйку.

— На углу, прямо напротив мотеля забегаловка Стива Блэкберда, — сказала та улыбаясь. — Из еды у него можно брать только яичницу с беконом, не отравитесь, но вот кофе он варит отменный.

Сью спустилась по лестнице вслед за хозяйкой. Та проводила ее до выхода и села под навесом в старенькое кресло-качалку, вернувшись к перелистыванию дамского журнала.

Кафе было пустым, только в углу, подальше от пробивавших в окно жарких солнечных лучей сидели двое мужчин. Когда Сью вошла, они обернулись, заставив ее застыть на месте и содрогнуться. Харрингтон и прыщавый парень, приносивший ей пиццу на дом, смотрели на нее холодно, и блеск в их угрюмых глазах не предвещал ничего хорошего.

— Так, молодые люди, — Камила с укоризной посмотрела на меня и улыбнулась. — Как я понимаю, спать никто не желает. Тогда у меня предложение. Все закончилось благополучно, Мари освобождена, вы живы-здоровы, хотя и весьма помяты. Так почему бы нам это не отметить?

— Правильно, — Ник ухватился за идею. — Давайте напьемся, как свиньи! — Если уж он расслаблялся, то по полной.

Их взоры обратились на меня, и я согласно кивнул. Всем нам хотелось забыть тяготы последних дней, снять внутреннее напряжение. Просматривание лежавшего на столе справочника Боготы на предмет поиска подходящего заведения заняло несколько минут, и уже через полчаса мы были в одном из лучших ночных клубов города.

Мы сели за стоящий в углу столик, на мягкий, кожаный диванчик и заказали по коктейлю. Людей в зале было много, гремела музыка, яркими вспышками сверкали разноцветные лампочки, и народ оттягивался на танцполе. Камила начала о чем-то расспрашивать Ника, а я закурил, с интересом разглядывая творящееся буйство. Стройная, грудастая негритянка в блестящем коротком платье остановилась возле меня и жеманно поднесла к губам длинную сигарету:

— Сеньор, позвольте мне прикурить.

Я протянул зажигалку. Она нагнулась, демонстрируя выпиравшую из глубокого выреза грудь с проступающими через тонкую ткань сосками, и поднесла сигарету к огню.

— Ты мне очень, очень нравишься, — с придыханием прошептала она.

— Так, — Камила тут же подвинулась ко мне и по-хозяйски обняла за плечи. — Это всё мое.

— Тебе повезло, — ничуть не смутившись, томно проговорила негритянка и, медленно проведя языком по верхней губе, добавила. — Мы можем втроем. Ты тоже мне нравишься.

— Ты помешала нарождавшейся было любви, — нарочито хмурясь, отчитал я Камилу и кивком указал негритянке на Ника. — А он тебе нравится?

— Да‑а, — изображая неподдельное смущение, она бросила на него полный страсти взгляд. — Он мне тоже очень… очень нравится.

Мы с Камилой рассмеялись, и Никита, в грохоте музыки с трудом различавший ее полустон-полушепот, нагнулся ко мне, спрашивая:

— О чем базар?

— Девушка не может определиться, — не переставая весело смеяться, объяснила ему Камила. — Но, по-моему, выбор ее все-таки пал на тебя.

— А чё ей надо?

— Думаю, что большой и чистой любви, — высказал я вполне обоснованное предположение. Негритянка продолжала стоять у столика, пытаясь понять, о чем мы говорим.

— Ну-ка иди сюда, любимая, — Никита похлопал по диванчику рядом с собой. — Расскажи мне о своих проблемах.

Девушка с грацией кошки обогнула столик, подсела к Нику, прижалась грудью к его плечу и, одарив белозубой улыбкой, представилась:

— Милый, меня зовут Жозефина, — и тут же добавила. — Закажи мне выпить.

Официант возник возле столика еще до того, как она успела поднять руку. Меня скрутило от смеха:

— Не верь, Ник, это не любовь, — выдавил я.

— Ничего, — гордо расправив плечи, сказал он. — Посмотрим, как разводят лохов по-колумбийски.

Не успел он докончить фразы, как перед ними оказались два стаканчика с изумрудной жидкостью. Жозефина взяла их, протянула один Нику, чокнулась с ним и выпила. Поставив пустой стаканчик, она обвила руками его шею, поцеловала в щеку и вновь подняла руку. Еще два стаканчика с изумрудным напитком появились на столе в мгновение ока, и были опустошены после короткого тоста.

— Ты такой милый, — девушка снова лобызнула Ника и потянулась к лежавшей на столе пачке сигарет. Лямка платья спала с плеча, обнажая сосок. Не отрывая взгляда от ее груди, Ник протянул зажженную зажигалку, она прикурила и медленно вернула лямку на место. На этот раз Никита сам поднял руку, и тут же на столе образовались два новых стаканчика. После того, как рука нашего уже пьяного друга еще дважды взметалась вверх, Камила не выдержала:

— Никита, — она тронула его за плечо, отвлекая от подружки. — Ты уверен, что тебе настолько не нужны деньги.

— А? — он повернул к ней голову, концентрируя скошенные к переносице глаза, и невнятно пробурчал. — Все нормально. Если что, возьму у вас в долг.

Жозефина, словно почуяв, что клиента могут образумить, взгромоздилась ему на колени, прижалась спиной к его груди, откинула голову и, постанывая, начала в такт музыке вилять бедрами, всячески изображая обуревавшую ее страсть. Судя по лицу пьяного Никиты, он искренне поверил во внезапно охватившее негритянку светлое чувство и радостно поглаживал ее докуда дотягивались руки. Мы с Камилой наблюдали за происходящим, не зная — то ли смеяться нам, то ли плакать.

— Тебе нравится, милый? — Жозефина так и не удосужилась спросить его имени.

— Да, — чистосердечно признался Ник. — Чувствую себя гимнастическим конем.

— Хочешь, я подарю тебе океан любви? — донесся до меня ее голос.

— Ага! — пьяно кивнул он.

— Ты спроси ее лучше, сколько этот океан стоить будет, — вмешался я.

— А нам, матросам, пофигу, — уверенно буркнул он и повернулся к ней. — Сколько?

— Сто пятьдесят долларов за полчаса, — продолжая вилять по нему попой, простонала Жозефина.

— Да я за эти деньги в Москве трех сниму, — резко отстранился Ник, переставая верить в чистое чувство Жозефины. Бедняга, он всегда пьянел быстро, но с головой обычно дружил. — Сотня за два часа, — подытожил он и, немного подумав, добавил. — Нет — полтинник за час.

— Хорошо, — неожиданно быстро согласилась Жозефина, встала и, схватив его за руку, стала поднимать с диванчика. — Пойдем.

— Куда? — резонно полюбопытствовал Ник.

— Ну не здесь же, — негритянка указала на диванчик. — У нас есть специальные комнаты для гостей.

— Возвращайся скорее, — бросила Камила в спину удаляющемуся Нику.

— Нет уж, — обернулся он, состроив недовольную гримасу. — На этот раз я буду пунктуален.

Они пробирались сквозь танцующую толпу, когда наметанный взгляд Камилы заприметил трех парней, до той поры лениво попивавших пиво у стойки в дальнем конце зала. Словно по команде, они медленно поднялись и вдоль стены двинулись к двери, за которой скрылись Ник с Жозефиной. Глаза парней настороженно бегали по толпе.

— Глеб, возьми, — Камила осторожно, чтобы никто не видел, вытащила из сумочки кастет с четырьмя сантиметровыми шипами и протянула его мне под столиком. Увидев мои удивленные глаза, пояснила. — Шесть лет работы в криминальной полиции не проходят даром.

Я понимающе кивнул, продел в кастет пальцы, сжал кулак. Он пришелся по руке, как влитой. Прикрывая кулак левой ладонью, я вылез из-за столика и направился вслед за Ником. Подозвав официанта, Камила быстро расплатилась.

Красивая дверь из резного кедра оказалась не заперта. За ней находился длинный полутемный коридор, по бокам которого тянулись комнатки для свиданий. Тихо ступая, прислушиваясь к раздававшимся со всех сторон женским стонам, я медленно шел вдоль ряда дверей, пока за одной из них не услышал звуки глухих ударов. Надавил на ручку, приоткрыл. В маленькой комнатке трое парней били Ника, а Жозефина спокойно стояла в углу, пересчитывая купюры. Я влетел внутрь и резко всадил кастет в затылок ближайшего противника. Он хрюкнул и упал лицом вниз, разбрызгивая темную кровь из разбитой головы. Двое оставшихся парней застыли в замешательстве. Жозефина удивленно открыла рот, ее глаза расширились, и она уже готова была в испуге закричать, но передумала и молча метнулась к двери. Мне было не до нее. Я кинулся к двум оставшимся парням. Первый попытался ударить меня ногой в висок… Кузнечик хренов, кино насмотрелся… Левой рукой я блокировал удар, а правой саданул кастетом в коленную чашечку, переламывая ее в щепки, после чего немедля рубанул сантиметровыми шипами ему по лицу. Он словно осыпался на пол, даже не ойкнув. Оставался третий. Ник повис на его спине, не давая напасть на меня. Бандит безуспешно пытался сбросить его, крутясь на месте, и я вцепился ему в плечо, останавливая, и с остервенением несколько раз всадил кастет в раскрытую для удара грудь, ломая ребра. Он тоже упал, не издав ни звука. Благодаря внимательности Камилы я успел вовремя. Ник отделался лишь парой синяков на теле, и несколькими дополнительными ссадинами на лице. Пыхтя и потирая бока, он со злостью пнул ближайшего бандита, затем устало опустился на широкую кровать.