Для охочих до «клубнички» совратителей неписаные правила нашего мира служат своего рода индульгенцией: дескать, ничего не поделаешь, такова жизнь. Совращаемым же остаётся лишь послушно кивать: ну, раз жизнь такова…

На это я могу сказать только одно. Если вас устраивает подобная логика, — пожалуйста. Если вам хочется так жить, — живите. Я лично считаю неправильным следовать принципу: «все так делают». Но люди в большинстве своём именно так и поступают. При том, что существует сотня разных способов погони за призраками.

Когда я добралась до дома, было уже семь вечера. Я ещё не ужинала. Позвонила Дайки на мобильный, — он сказал, что договорился с ребятами пойти куда-нибудь выпить. В телефоне слышался грохот стройки. Поскольку сегодня у меня было дневное выступление, он настроен более благодушно, чем в те дни, когда я возвращаюсь после вечерних концертов. Видимо, мужчины всё же беспокоятся, если их подруги шастают где-то по ночам.

Я стала думать, куда бы отправиться поесть, ведь заведений, где женщине прилично появиться одной, не так уж много. За размышлениями я протирала салфеткой колёсики своей «громыхалки». Это — первое, что необходимо сделать, вернувшись домой. Пока везёшь чемодан по улице, на него налипает не меньше грязи, чем на подмётки. В таком виде его не занесёшь в комнату. Прежде надо хорошенько обтереть колёсики.

Вскоре после нашего знакомства у меня с Дайки произошла ссора. Банальная ссора из тех, что ставят отношения между мужчиной и женщиной на грань разрыва. Когда до этого он потребовал, чтобы я оставила работу в клубе, я повиновалась, и это было нормально, потому что его требование совпадало с моим собственным желанием. Но теперь он дал мне понять, что я должна отказаться ещё и от любимого занятия — пения. Меня это разозлило, тем более что прямо он об этом не говорил, а, видимо, сам того не замечая, ограничивался одними экивоками. И я взорвалась:

«Почему ты не желаешь просто и ясно изложить свою позицию?»

На это он ответил:

«Я и сам до конца не понимаю, чем мне так не нравится твоя работа. К тому же, если я открыто в этом признаюсь, получится, что я не мужик, а дерьмо».

Этой туманной фразой Дайки только подлил масла в огонь. И с тех пор всякий раз, когда он заводил разговор на эту тему, я с победоносным видом спешила расставить все точки над «i».

«Ты самый настоящий трус, — кипятилась я. — Ты опасаешься, как бы в ответ на твои запреты я не потребовала, чтобы ты взял меня на содержание. С самого начала ты твердил мне про свою любовь и прочее, но ни разу не выразил готовности заботиться обо мне».

Вспоминая сейчас наши ссоры, я вновь испытывала раскаяние. Не надо мне было говорить эти вздорные слова. Даже салфетка в моих руках стала двигаться медленнее.

Дайки немного подумал, а потом произнёс, кажется, такую фразу:

«Не знаю, поверишь ты мне или нет, но я действительно хочу, чтобы мы были вместе. Больших денег я не зарабатываю, но уж прокормить тебя как-нибудь смогу. Единственное только, я боюсь, что, перейдя ко мне на содержание, ты перестанешь быть собой. Не знаю, как лучше это выразить, но я действительно так считаю. И поэтому не хочу на тебя давить. Так что кое-какие слова мне приходится держать при себе».

Я всё тру и тру колёсики. Хорошо. Хорошо, что мы тогда выяснили отношения. После этого нам обоим оставалось лишь одно — бороться со своими эмоциями. Пока что у меня есть для этого силы. Я ведь люблю создавать себе трудности.

— Ну всё. Теперь, кажется, чисто, — с удовлетворением проговорила я и, хлопнув рукой по чемодану, бросила почерневшую от грязи салфетку в мусорное ведро.

Эти салфетки я умыкаю каждый раз из караоке, куда хожу, чтобы распеться. Я пускаю их на домашние нужды: на первом этапе вытираю ими со стола, затем использую в качестве половых тряпок, ну, а под конец протираю ими колёсики чемодана и сразу же выкидываю. Это очень удобно.

— Вот что. Пойду-ка я в «Хиродзуси».

Представив себе улыбающееся лицо старичка сусичника, оказавшегося ко всему прочему ещё и заядлым драчуном, я сразу же повеселела.

— А, Ринка-тян? Давненько не заглядывали! — бодро приветствовал меня хозяин. — Небось, пришли после концерта? А у меня сегодня отличные крабы.

В тесном зальчике сидело человек восемь посетителей; среди них, судя по виду, были и представители нашей братии. Я заняла место в самом конце стойки и первым делом заказала себе пива. До сих пор мне ещё ни разу не случалось приходить сюда одной. Решив, что вскоре ко мне присоединится Дайки, старик хозяин поставил ещё один стакан перед пустующим местом рядом со мной.

— К пиву я попрошу вяленых моллюсков и маринованную рыбку. Ну а потом пусть будут крабы, — уверенным тоном произнесла я, подражая всегдашней манере Дайки, но сердце у меня при этом колотилось от волнения.

— Будет сделано, — отозвался хозяин, и на душе у меня сразу полегчало. Улыбаясь, я налила себе в стакан пива.

— Добрый вечер, — послышалось вскоре у входа.

«Тьфу ты пропасть!» — подумала я, потому что из-за висящей над дверью шторки возникла Хрюшка, то бишь Кахо. Как назло, она тоже была одна.

— А, и ты здесь? Отлично! — воскликнула она и плюхнулась на свободное сидение рядом со мной.

Подумав, что мы заранее условились с ней о встрече, сусичник одарил нас обеих улыбкой.

— Кажется, мне наконец светит работа, — затараторила Кахо. — А что у тебя? По-прежнему крутишься, успешно обходясь без финансовых вливаний?

Не спрашивая у меня разрешения, она плеснула себе пива из моей бутылки и пожелала со мной чокнуться. Нет уж, обойдёшься. Взяв со стойки графинчик с соевым соусом, я легонько прикоснулась им к её стакану, после чего с отсутствующим видом уставилась в телевизор. Но Хрюшка, судя по всему, не заметила моего недружелюбия. «Ой, до чего же я проголодалась!» — сообщила она и принялась с аппетитом поглощать закуску с моей тарелки. Пересилив себя, я всё же решила поддержать с ней беседу.

— Хирата-сан, наш директор, необычайно подобрел, — начала я и рассказала, что после случая с открыткой между нами установились по-настоящему сердечные отношения.

Интересно, как отреагирует на это Кахо? Сперва она скривила губы в подозрительной ухмылке, но потом выражение её лица несколько смягчилось.

— Ринка, ты молодец. Умеешь найти подход к людям. Честное слово, молодчина. Да-а, устраиваются же некоторые…

Если подольше с ней поговорить, возможно, Хрюшку ещё и удастся отмыть добела, и она станет прежней Кахо. Меняя темы, как меняют воду в ведре, и отчаянно жестикулируя, я пыталась говорить с ней исключительно о вещах приятных. Но каждый раз после очередной процедуры полоскания-отжимания я чувствовала себя совершенно измочаленной. Слушая меня, Кахо за обе щёки уписывала свои суси. А где же награда за моё усердие? Может быть, эта мысль пришла мне потому, что я не люблю Кахо? Нет, дело не в этом.

Просто я не могу простить ей душевной лени. У неё нет сил даже для того, чтобы по-настоящему себя любить. Только и знает, что повторять: я, мол, живу ради своей мечты, — и нисколько этого не стыдится.

— Да, кстати, я говорила тебе, что Кэна должны показывать по телеку? Так вот, эту программу будут транслировать сегодня. Приходи ко мне, вместе посмотрим. Надо же, после того, как он от меня сбежал, это будет наше первое свидание, правда, через экран.

Наверное, любить другого человека просто. Ведь в любой момент в этой любви можно поставить точку. Другое дело — любить себя, тут нельзя сделать паузу ни на минуту. Как только человек перестаёт себя любить, он становится уязвимым для всякой отравы.

— Ой, слушай, Ринка! У меня отличные новости. Представляешь, есть возможность на постоянной основе, причём гарантированно, выступать с концертами по нескольку раз в месяц. Потрясающе! Что ты на это скажешь?

Я покачала головой. Не иначе, это какая-нибудь очередная афёра.

— Прости меня, но если речь идёт о работе, то благодаря господину Хирате с этим у меня всё в порядке. Конечно, сейчас с выступлениями негусто. Из-за экономического спада кабаре сплошь и рядом закрываются. Тем не менее у меня бывает по пять концертов в месяц, а то и больше. Так что положение не безнадёжно.