— Письмо? — обрадовался Алексей. — Где оно?

Ганс просил прощения за долгое молчание и объяснял, почему сразу не смог заняться поисками Ирмы Раабе. Улица Берлина, на которой она жила в 1945-м, находится на территории Германской Демократической Республики. Тем не менее ему повезло — недавно пригласили на слет молодых сторонников мира в ГДР, и он воспользовался случаем… Но улицы этой уже просто не существует. После войны, когда покончили с разборкой и расчисткой руин, наступило время строительства. Коттеджики снесли — там сейчас огромный жилой массив, целый город.

Алексей с грустью подумал, что вот оборвалась еще одна ниточка между настоящим и прошлым. Впрочем, так и должно быть: на месте разрушенного произрастает новое.

Еще Ганс сообщил, что он рассказал о проблемах Алексея своим друзьям из Союза свободной немецкой молодежи. Они обещали помочь. Он рекомендовал выслать копии писем по адресу… Далее следовал адрес и фамилия какой-то девушки. «Это активистка ССНМ, — писал Ганс, — очень обязательный человек. Ее зовут Гертруда, проще — Гера, как и ту твою девушку, с которой ты летал в Париж. Уверен, у тебя с нею сложатся хорошие отношения».

ГЕРА ПРОДОЛЖАЕТ ИНТРИГОВАТЬ

С Герой отношения у Алексея не складывались. Вскоре после переезда в Таврийск он, переборов себя — никак не мог забыть ее холодный тон и вялое равнодушие, с которым она встретила известие о том, что он получил направление на работу в свой родной город, — снова позвонил Гере. Она разговаривала чуть приветливее, но с вежливым безразличием. Куда и подевалась бойкая, разбитная девица, с которой было так легко и хорошо во время турпоездки. Тогда ее манеры, реплики, шуточки казались несколько грубоватыми, однако Алексей быстро понял, что это своеобразная защитная реакция. Такой стиль поведения («Попроще надо жить, бабоньки, попроще») как раз входил в моду у эмансипированных девиц.

Кое-как отношения у них со временем наладились. Они побывали два-три раза в кино, достали билеты На концерт приехавшей в Таврийск на гастроли Софии Ротару. Гера никак не могла выбраться из своего состояния полудремы, временами полностью уходила в себя, замолкала, становилась незнакомой, совсем чужой.

— Что это ты такая… неровная? — осторожно спросил Алексей.

— Заметно? Ничего, пройдет.

— Могу чем-то помочь?

— Можешь: не задавай лишних вопросов.

Ничего не хотела Гера говорить о себе, и, судя по всему, какая-то заноза крепко засела в ее душе. И вдруг, уже весной, звонок от нее, и голосок звучит жизнерадостно, излучает приветливость:

— Пойдем в кино, сыщик. Я приглашаю.

— Сыщик? Как ты узнала, где я работаю? — удивился Алексей.

— Все просто, сыщик. Я случайно встретила знакомую девочку, — рассмеялась Гера, — с которой ты учился в одном классе. Она и пропищала: «А ты знаешь, наш Алеша…» И глазенки закатила от восторга: надо же, какой у нас оказался одноклассник. Так пойдем в кино?

— А что крутят?

— «Африканец». Кошмар и катастрофа! Он живет в джунглях, она к нему прилетает, чтобы строить туристский отель. Представляешь? Он — весь от природы, она вся от цивилизации. Она любит его, он ее тоже, но он еще больше любит слонов. Злодеи мешают их любви, стрельба, гранаты рвутся, погоня в джунглях, ничего из любви не получается…

Гера весело сыпала словами, но маленькие паузы все-таки делала, чтобы уловить реакцию Алексея на дурашливое изложение французского фильма, который в эти дни собирал толпы зрителей.

— А билеты? Извини, что задаю тебе такой вопрос. Надо было заранее предупредить.

— Эх, сыщик, нет в тебе размаха! Простенький вариант: мы прибываем, ты показываешь удостоверение и…

— Не пойдет, — перебил Алексей.

— Так и знала, — вздохнула Гера. — Скромность украшает человека, но усложняет его жизнь.

Они рассмеялись, ведь Гера прекрасно знала, что Алексей не согласится с ее «простеньким» вариантом.

— Знаешь, — осторожно сказал Алексей, — я бы с удовольствием с тобой увиделся, спасибо за звонок, но сегодня премьера нового фильма по телевизору, мне хотелось его посмотреть.

Гера обрадовалась:

— Идея! У меня, как у каждой цивилизованной гражданки, телек тоже имеется. Приходи, будем смотреть вместе в комфортабельных условиях, — она приглушенно засмеялась, и Алексей вдруг представил, как лукаво искрятся ее глаза. — Когда начало? — Гера действовала энергично и напористо.

— После программы «Время».

— Значит, к девяти ты у меня. Улица Октябрьская, дом 2/4, квартира 24. Запомнить легко. Именно там проживает гражданка Синеокая.

Не ожидая ответа, Гера повесила трубку.

У нее была необычная фамилия — Синеокая. И не раз, когда ей приходилось с кем-либо знакомиться, в ответ на «Гера Синеокая», она с удовольствием слышала недоуменное: «Что? Как?»

— Синеокая я, — нараспев повторяла в таких случаях Гера. А глаза у нее были темные, бархатно-коричневые, глубокие.

Алексей прикинул: до девяти еще много времени, успеет поработать. Сегодня майор Устиян передал ему солидную папку документов, посоветовал:

— Начните ознакомление с показаний Танцюры… И имейте в виду, разработкой этой проблемы вам придется заниматься длительное время. По-моему, здесь есть ниточки к тому, что вы ищете, Алексей Васильевич.

Майор Устиян, игнорируя молодой возраст Алексея, обращался к нему, по имени-отчеству. Всякие там «Леши», «Миши», «Жени» и прочее панибратство несовместимо с работой — в этом Устиян был убежден.

Алексей придвинул к себе папку, но снова зазвонил телефон.

— Слушай, сыщик, у тебя транспорт есть?

— Какой транспорт? — не понял он Геру.

— Ну, машина… Не «Чайка», конечно, а хотя бы «Запорожец»?

— Откуда? — искренне удивился Алексей. — Да и улица Октябрьская через два квартала.

— Продолжаю интриговать! — деловито сообщила Гера. — Значит, так… К восьми подходи к центральному входу в парк, он рядом с тобой. На час раньше, потому что иначе не успеем к началу твоего фильма, ехать придется далековато. И позвони мамочке, что ты приедешь поздно или вообще будешь только завтра. Срочное задание, кого-то ловишь, — веселилась девушка. — Заканчиваю и вешаю трубку.

В трубке действительно заныли короткие гудки. Гера хитрила, она не оставила возможности ни возразить, ни расспросить.

В восемь Алексей стоял у центрального входа в парк. Он не один здесь скучал в ожидании, видно, этот пятачок перед старинной, чугунного литья решеткой был излюбленным местом свиданий. Парни поджидали своих подруг с тюльпанами и нарциссами в руках. «А я без цветов, — сокрушенно подумал Алексей, — серый какой… Еще подумает, что пожалел на букетик». Но тут же мысли его приняли другое направление, цветут первые тюльпаны — весна, а когда приехал в Таврийск — парни радовали своих девчонок осенними астрами. Полгода прошли незаметно, словно один день промелькнул.

— Привет! — Гера подошла с той стороны, откуда он ее не ожидал. Она должна была бы пройти по переходу для пешеходов, а вынырнула откуда-то сбоку.

— Здравствуй. У тебя это обычно — неизвестно откуда появляться? — сдержанно ответил ей Алексей.

— Еще и не то будет, — угрожающе пообещала Гера. — Пошли, сыщик. Да не туда, а вот сюда…

Она повела его к стоянке автомашин, открыла ключом дверцу голубого «жигуленка».

— Не знал, что у тебя есть машина, — удивился Алексей.

— Зимой на приколе, потому и не знал. А сейчас весна! — Гера произнесла это почти мечтательно. — Поехали.

Вела она машину не в пример другим автолюбителям уверенно, на перекрестках не дергалась, на зеленый свет не запаздывала. Алексей удивился, когда увидел, что они оставили в стороне улицу Октябрьскую и выскочили на трассу, ведущую за город.

— Куда ты меня везешь?

— Выкрала ценного работника, — пошутила Гера. — Мамочку предупредил?

Алексей успел позвонить Ганне Ивановне, что будет поздно.