– Да, – сказал он. – Я посыльный.

– И работаешь на службу доставки «Экспресс»?

«Экспресс» существовал только на бумаге, и Дозер, в сущности, был его единственным сотрудником.

– Да.

– Ты как-нибудь связан со взрывом?

Шутиху собрал Келл, механизм доставки – Зерба, а весь план придумал Соло.

– Нет, – ответил Дозер.

– Замечательно, – подытожил Азиэль.

Он повернулся к двум сердитым бугаям – Дозер теперь видел в них не более чем двух низших созданий, которых даже разумными назвать язык не поворачивался в сравнении с их благородным хозяином – и махнул рукой.

– Верните ему чемодан и отпустите с миром.

– А кредиты? – спросил Виви.

– Посылка предназначалась Менчо Толлбою, – напомнил ему Азиэль. – Мы ему передадим. А он нам объяснит, откуда они и за какие заслуги. Так или иначе, курьера можно отпустить.

Глаза фаллиина блеснули. На Дозера нахлынула волна благодарности, когда Виви вернул ему поврежденный кейс. Нынче в Империи так мало добрых душ. Для него огромная честь – повстречать одну из них на своем пути.

Обуревавшие его чувства начали ослабевать только в лифте по пути на первый этаж. Дозер начал понемногу понимать, что именно с ним только что произошло и насколько он был близок к тому, чтобы честно во всем сознаться.

Когда спидер Хана влился в поток машин на улицах города, Дозера все еще трясло.

Глава 7

– Это криодекс, – объясняла Винтер подельникам, вновь собравшимся в апартаментах с видом на «Мраморный лес». – Старинное алдераанское шифровальное устройство, встроенное в планшет, сконструированный особенным образом. В отличие от привычных нам технологий шифрования, которые основаны на программном обеспечении и дублировании, здесь используются чередующиеся таблицы сигналов, причем на аппаратном уровне.

– Как-то оно мудрено звучит, – вставил Лэндо.

– Не говоря уже о непрактичности, – прибавила Тавия. – Если нужно сменить шифр, придется выбросить весь прибор и сделать новый.

– В теории – так и есть, – ответила Винтер. – Но у этого метода два преимущества. Во-первых, сообщение, закодированное на одном криодексе, может быть считано на любом другом. А значит, достаточно иметь по одному устройству на каждом конце дипломатического канала, не утруждая себя пересылкой кода туда-сюда, или передачей через курьера.

– Сообщение можно перехватить, – заметила Тавия.

– Можно, – согласилась Винтер, – но от этого не будет никакой пользы: второй плюс системы в том, что зашифрованную криодексом информацию невозможно расшифровать. Никак. Вообще.

– Правда? – переспросил Лэндо с налетом вежливого скептицизма.

– Правда, – в голосе Винтер появилась странная резкость, которой Хан прежде за ней не замечал. – За двести лет использования не был взломан ни один криодекс.

Хан мысленно кивнул, внезапно поняв загадочную ауру напряжения и печали, окружавшую девушку.

– Ты знаешь об этом из личного опыта? – спросил он.

Винтер повернулась, и на миг их взгляды встретились. Ответила она не сразу и с явной неохотой: Хан заметил в ее глазах короткую вспышку внутренней борьбы.

– Да, – тихо сказала она. Мимолетное напряжение миновало, оставив только грусть. – Когда-то я была вхожа в королевский дом Алдераана.

В комнате повисла тишина, пока остальные переваривали услышанное. Официальные подробности единственной военной акции, совершенной «Звездой смерти», были весьма обрывочны, но уничтожение Алдераана гремело на всю Голосеть.

– Прими мои соболезнования, – наконец промолвила Рашель.

– Спасибо, – ответила Винтер, взяв себя в руки. Хан мимоходом подивился, как быстро ей удалось выбросить из головы невеселые мысли. Он видел горе принцессы Леи и других выживших алдераанцев на Явине. И хотя сам Хан не потерял никого из родных и близких, полет сквозь пояс астероидов, который совсем недавно являл собой цветущую планету, был сродни удару под дых. Либо у Винтер была невероятная выдержка, либо она умело подавляла воспоминания.

– Я не пытаюсь вызвать сочувствие, – пояснила девушка. – Но Хан прав. Я рассказала это для того, чтобы вы поняли: об этом предмете я знаю не понаслышке.

– Так откуда конкретно взялся этот криодекс? – осведомился Зерба. – Не в курсе?

Винтер поджала губы.

– Всего известно о существовании ста тридцати семи криодексов… – Она запнулась. – И все кроме восьми находились на Алдераане. Семь из них были в распоряжении высших дипломатических чинов.

Она поколебалась и закончила:

– А восьмой пропал четыре года назад. Предположительно, украден.

– Угадайте с трех раз, который из восьми мы видели, – пробормотал Келл.

– Есть хоть какие-то догадки, кто мог его украсть? – спросила Бинк.

– Личность предполагаемого вора установили, – объяснила Винтер. – Но действительно ли он совершил кражу и если да, то кому передал криодекс, выяснить не удалось.

– Полагаю, когда случилась кража, остальные были тут же отключены? – вставил Лэндо.

Винтер кивнула:

– Их по-прежнему изредка использовали по мелочам, но все дипломатические передачи высшего уровня немедленно стали кодировать другими методами.

– Минуточку, – нахмурившись, вмешалась Тавия. – Ты сказала, что украден был только один криодекс?

– А ведь верно. – Зерба выпрямился в кресле. – По твоим же словам, для передачи сообщения нужна по меньшей мере пара приборов. Зачем красть один?

– Может, у злоумышленника уже был доступ к одному из дипломатических планшетов, – с сомнением протянула Бинк. – Нет, вряд ли. Если у него уже был один, зачем воровать другой? Он же мог просто расшифровать любую дипломатическую болтовню тем планшетом, который был у него на руках, и послать результат кому угодно.

– Мне неизвестны мотивы похищения, – сказала Винтер. – И мы вряд ли когда-либо узнаем, что произошло, потому что предполагаемый вор умер вскоре после ареста.

Келл поежился:

– Прелесть какая.

– А чего ты ждал? – угрюмо пробормотал Дозер. Его задумчивый взгляд остановился на высоком бокале с элем, который он налил себе сразу же, как только все вернулись в апартаменты. Насколько Хан помнил, он промолчал всю обратную дорогу от «Короны Лулины» и сейчас впервые подал голос.

– О чем это ты? – удивилась Тавия.

– Да еще бы он не умер в заключении! – рыкнул Дозер, взглянув на нее. – Удивительно, что не по пути в тюрьму. Они – зло, Тавия, настоящее, ничем не прикрытое зло. Они убьют любого, кто встанет у них на пути. – Он снова вперил взгляд в бокал. – И мы не исключение.

– Ого! – Бинк придвинулась к нему и уставилась во все глаза: – Это сейчас вещал непробиваемый корабельный угонщик Дозер?

Тот лишь покачал головой:

– Тебя там не было, Бинк. Ты не встречалась с ним. Не слышала его голоса. Да я чуть не запорол все дело. А ему всего-то и надо было – вежливо попросить.

– Ты ведь не выдал нас, да? – обеспокоенно спросил Зерба.

– Думаешь, вы бы еще тут сидели? – огрызнулся Дозер. – Но я был близок к этому. Слишком близок. И вот еще что скажу. – Он обвел взглядом комнату и остановился на Инджере. – Я уже не уверен, что игра стоит свеч. Если они узнают, кто мы и что затеваем, мы покойники. Просто покойники.

– Они не джедаи, Дозер, – попытался успокоить его Инджер. – Ты попал под действие фаллиинских феромонов, только и всего. С их помощью тебя могут превратить… – он помахал здоровой рукой, – да в кого угодно. Хоть в лучшего друга, хоть в раба. Самое главное, что ты не поддался, и теперь, зная, с чем имеешь дело, сможешь с этим бороться.

– А если не смогу? – парировал Дозер. – Или кто-то из вас попадется и не сможет устоять?

– Цена вопроса от этого не меняется, – напомнила Бинк. – За сто шестьдесят три миллиона меня лично и десяток фаллиинов не смутит.

– Ты в этом уверена? – возразил Дозер. – Я – нет.

Чубакка рыкнул.

– Верно, ребята, давайте не будем лезть на рожон, – поддержал Хан. – Дозер прав: фаллиин сильно усложняет нам дело. Но и Бинк права – куча кредитов на дороге не валяется. И куча достаточная, чтобы все мы могли начать новую жизнь.