Терраса над ними была шириной в четыре шага и длиной в восемьдесят. Зажженный костер, как это принято у индейцев, дымил слабо, и его свет не доходил ни до левого, ни до правого конца террасы. Апач и белый охотник решили действовать с левой стороны. Решение такое они приняли неспроста. Многие, пожалуй, и не заметили бы одной детали, но эти двое, опытные и проницательные вестмены, пользовались всем, даже самым малым, что могло послужить достижению цели.

А дело было вот в чем: трое индейских часовых располагались у огня так, что лица двух из них смотрели на дыру, а третий сидел на корточках чуть левее, заслоняя собой свет и отбрасывая длинную тень, благодаря которой к сторожам можно было подобраться ближе.

Олд Шеттерхэнд и Виннету осторожно втянули наверх лестницу и отнесли ее к левому концу этажа. Там они приставили лестницу к стене и поднялись по ней. Наверху какое-то время они были столь же осторожны, что и прежде, осматривая террасу.

— Часовые одни, — прошептал апач.

— Это хорошо, — отозвался его белый друг. — Тем не менее задача чрезвычайно трудная. Здесь нет никакого укрытия, за которым можно было бы спрятаться.

— А тень?

— Ее недостаточно. Мы можем подобраться не больше чем на двадцать шагов, но если часовой шевельнется, свет упадет на нас, и тогда нас обнаружат еще раньше.

— Надо отвлечь их внимание.

— Чем? Камешками? Конечно, если они достаточно глупы, то позволят себя обмануть. Тогда эти двадцать шагов легко проскочить. Я бью того, кто сидит к нам спиной, ты берешь на себя следующего, а я потом третьего. Естественно, все должно произойти без малейшего шума, иначе услышат часовые на верхнем этаже. Но даже если нам удастся подкрасться, достаточно только одному из этих краснокожих просто взглянуть вниз, и нас раскроют. Что делать в этом случае?

— Свалить тех, что внизу, и быстро бежать наверх. Когда обезвредим верхних часовых, получим доступ к тем, кого хотим освободить.

— Поднимется слишком большой шум, и сюда сбежится все пуэбло!

— Виннету и Олд Шеттерхэнду нечего бояться. Мы загасим костер, и нас не увидят, а тогда мы сможем стрелять.

Как выяснилось позже, этот разговор оказался не лишним, ибо вскоре их действительно заметят. А пока они наклонились и нашли столько камешков, сколько им было нужно. Потом они легли и осторожно поползли к часовым. Шеттерхэнд рассчитал очень точно: когда они оказались шагах в двадцати от сторожей, Виннету слегка приподнялся и подбросил камушек так, чтобы он упал с противоположной стороны террасы. Звук от него был слабым, но достаточным, чтобы привлечь внимание часовых, повернувших головы вправо.

Виннету бросил еще несколько камешков, и часовые, предполагая, что к ним кто-то крадется, быть может, враг, прислушались более внимательно.

— Пора! — тихо сказал Олд Шеттерхэнд.

Оба быстро вскочили. Пять — шесть длинных, почти неслышных прыжков, и они появились перед тремя индейцами. Кулак белого охотника обрушился на голову ближайшего — тот беззвучно рухнул на террасу. В следующее мгновение оба кровных брата вцепились в горло двум другим сторожам. После пары ударов и эти индейцы потеряли сознание. Их быстро связали, в рот засунули кляпы.

— Повезло! — прошептал Олд Шеттерхэнд. — Теперь надо скорее отнести лестницу к дыре, проделанной пленными. Я поговорю с ними, а мой брат пусть в это время не спускает глаз с верхнего этажа. На краю крыши в любой момент может кто-нибудь появиться.

Охотник быстро залез по приставленной лестнице и тихо позвал у дыры:

— Сэм Хокенс, Дик Стоун, Уилл Паркер! Кто-нибудь есть там?

— Слышите! — раздалось в помещении. — Нас зовут! У нашей дыры человек!

— Наверное, краснокожий негодяй! — ответил второй голос — Пошлите в него пулю!

— Глупости! — возразил третий. — Индеец не осмелился бы так выставлять свой череп, чтобы мы выбили из него последние мозги, если не ошибаюсь. Это кто-то другой, может быть, даже Олд Шеттерхэнд или Виннету. Пустите-ка меня!

По любимому обороту «если не ошибаюсь» Шеттерхэнд тотчас узнал говорившего, поэтому спросил:

— Это ты, Сэм?

— Хотел бы им быть, — раздалось изнутри. — А вы-то кто?

— Олд Шеттерхэнд.

— Неужели?

— Да. Мы хотим вызволить вас.

— Хотим? Значит, вы не один?

— Со мной Виннету.

— О! Мы вас уже заждались! Но это действительно вы? Может, это вы, мистер Гринли?

— Ты не узнаешь мой голос, старина Сэм?

— Голос здесь, голос там! В этой дыре все голоса похожи, особенно когда говорят шепотом. Не такой уж я глупый енот. Мне нужны доказательства!

— Какие?

— Если у вас при себе штуцер «генри», просуньте его сюда, чтобы я мог его пощупать.

— Вот он, только давайте побыстрее — дорог каждый миг. Убедившись в подлинности оружия, Сэм произнес:

— Слава богу, что вы приехали! Мы не можем выбраться наружу, черт возьми! Как вы думаете нас выудить?

— Лестница есть?

— Эти мошенники ее убрали.

— А оружие?

— Есть, они не смогли отобрать его у нас. Позже я вам расскажу, как мы вляпались в эти чернила.

— Видимо, очень занятно начиналось. А что за народ там у вас собрался?

— Все ваши хорошие знакомые: я, Стоун, Паркер, Дролл, Хромой Фрэнк и так далее. К сожалению, здесь есть и дети.

— Хорошо, теперь внимательно слушайте, что я скажу! Сначала вы передадите нам детей. Только им нельзя даже пикнуть. Потом настанет очередь дам. Надеюсь, они тоже будут вести себя тихо. Потом пойдут те, кто еще не знает Запада. Желательно всех их освободить прежде, чем нас обнаружат. Здесь сидят трое часовых, которых мы оглушили, а над вами еще трое, которые легко могут нас раскрыть. Если это произойдет, мне придется быстро вмешаться: я поднимусь наверх и уложу их. Если мне это удастся, я открою крышку и спущу вам лестницу, по которой те, кто еще останутся там, быстро поднимутся ко мне. Итак, самые опытные остаются до конца. Вы все поняли? Тогда за дело! Я жду детей.

Через короткое время в дыре появился мальчишка. Олд Шеттерхэнд передал его Виннету. Тот принял его и приставил к стене. Точно так же поступили с другими детьми, а потом с женщинами. Это была тяжелая работа, и стоявший на лестнице Шеттерхэнд должен был прилагать все свои силы. Когда Сэм Хокенс сообщил ему, что теперь пойдут мужчины, немецкие переселенцы, знаменитый охотник заметил:

— Им моя помощь не нужна. Пойду посмотрю, что там делают сторожа сверху.

Он спустился к Виннету, дал тому несколько пояснений и, плотно прижимаясь к стене, пробрался к лестнице, по которой они поднялись на эту террасу. Теперь он поднялся по ней на следующий этаж. Осматривая освещенное костром место, он увидел большие камни, наваленные на крышку. Рядом лежала лестница, вытянутая индейцами перед закрытием люка. Еще одна лестница вела на верхнюю террасу. Охранники сидели так, что двое из них были повернуты к охотнику спиной.

Олд Шеттерхэнд тихо поднялся на этот этаж, готовый действовать в любую минуту. Если бы пленникам, всем до последнего, удалось бы выбраться на волю, он спустится вниз, не выдав себя. Пока он спокойно лежал и ждал. Охотник рассчитал, сколько времени надо одному человеку, чтобы протиснуться через дыру, и теперь прикидывал, сколько пленников уже освободились. Когда он полагал, что настал черед шестого мужчины, ночь прорезал резкий женский крик:

— Черт вас побери, кантор! Не падайте же на меня! Трое часовых немедленно вскочили, подбежали к краю террасы и посмотрели вниз. Они увидели освобожденных белых, заметили и апача, который, гордо выпрямившись, стоял у костра. Они его сразу узнали, и один из часовых закричал так громко, что голос его пронесся надо всем пуэбло:

— Акхане, акхане, арку Виннету, нонтон, шис инте! [50]

Едва раздался этот крик, как за их спиной столь же громко прозвучало:

— А здесь стоит Олд Шеттерхэнд, пришедший освободить пленников! Виннету, прими-ка этих парней!

Белый охотник вскочил одновременно со сторожами. Теперь он бросился на них, сбил одного, а двух других столкнул с края платформы вниз, где о них позаботился Виннету. Потом Олд Шеттерхэнд откинул ведущую на верхний этаж лестницу, чтобы ни один краснокожий не смог спуститься вниз. Дальше он сумел сдвинуть стокилограммовый камень с крышки и снял ее. Сунув в отверстие лестницу, он крикнул: