Кто был этот человек за пультом? Где он видел его раньше?

Борну было предложено выбрать из батареи бутылок. Он остановился на коньяке.

— Садитесь, мсье. Я могла бы привлечь на помощь самого Рене, если найду его.

— Это очень любезно, но я уверен, что все, что вы выберете, меня устроит. Я инстинктивно чувствую в человеке вкус. Ваш заметен по этому кабинету. Я его вполне принимаю.

— Вы слишком великодушны.

— Тогда только, когда это оправданно, — сказал Джейсон, вставая. — Мне бы хотелось взглянуть на эти фотографии. Я вижу здесь немало знакомых, почти друзей. Многие из этих лиц довольно часто можно встретить в багамских банках.

— Я в этом не сомневалась, — поддержала его Лавье с выражением почтения к столь торным финансовым дорогам. — Я скоро вернусь, мсье.

Надо полагать, подумал Борн, когда администратор «Классиков» выскользнула из кабинета. Лавье не была расположена оставлять усталой и богатой добыче слишком много времени на размышление. Она вернется с самыми дорогими моделями, какие только сможет набрать в самое короткое время. Следовательно, если в кабинете есть хоть что-нибудь, способное пролить свет на роль посредницы Карлоса или на детали его смертоносной операции, то найти это надо быстро. И если это что-нибудь есть, то скорее всего на столе или где-нибудь поблизости.

Джейсон кружил около царственного кресла у стены, изображая живой интерес к фотографиям, но сосредоточившись на столе. Там лежали квитанции, накладные, просроченные счета вместе с письмами, содержащими настойчивые напоминания об уплате долгов и представленные на подпись Лавье. На раскрытой странице адресной книги значилось четыре имени. Он подошел поближе, чтобы разглядеть их яснее. Все четыре были именами компаний с упоминанием личных контактов и обозначением положения каждого лица. Он подумал, не следует ли запомнить каждую компанию и каждое имя. Он уже собирался это сделать, когда взгляд его упал на край списка телефонных номеров. Почти весь лист со списком был закрыт телефонным аппаратом. И было еще кое-что, одна еле различимая деталь. По краю листа шла прозрачная полоса клейкой ленты, удерживающей его на месте. Сама лента была относительно новой, недавно наложенной на плотную бумагу и поблескивающее дерево. Она была чистой, без пятен, или загнувшихся краев, или других признаков долгого использования.

Инстинкт.

Борн поднял аппарат, чтобы отставить его в сторону. И тут он зазвонил. Вибрация звонка ощущалась рукой, пронзительный звук действовал на нервы. Он поставил телефон на место и отошел, и тут из коридора через распахнутую дверь в кабинет вбежал мужчина в рубашке без пиджака. Он остановился, уставившись на Борна, встревоженно, но не настойчиво. Телефон зазвонил снова. Мужчина быстро подошел к столу и снял трубку.

— Алло?

Затем стал молча и внимательно слушать. То был загорелый мускулистый человек неопределенного возраста: прокаленная солнцем кожа скрадывала годы. Лицо было сухое, губы тонкие; густые, темные, коротко подстриженные волосы аккуратно причесаны. Мышцы на его оголенных по локоть руках заиграли, когда он перекладывал телефонную трубку из одной руки в другую. Он резко сказал:

— Pas ici. Sais pas. Téléphonez plus tard…[62]

Повесил трубку и посмотрел на Джейсона:

— Où est Jaqueline?[63]

— Пожалуйста, помедленнее, — сказал Борн по-английски, — я не силен во французском.

— Прошу прощения, — ответил загорелый, — я искал мадам Лавье.

— Хозяйку?

— Можно сказать и так. Где она?

— Истощает мои средства, — улыбнулся Джейсон, поднося стакан ко рту.

— О? А кто вы, мсье?

— А кто вы?

Тот внимательно посмотрел на Борна.

— Рене Бержерон.

— Господи! — воскликнул Джейсон. — Она ищет вас. Очень хорошая работа, мсье Бержерон. Она сказала, чтобы я смотрел на ваши модели как на произведения перспективного мастера. — Борн снова улыбнулся. — Из-за вас мне, быть может, придется телеграфировать на Багамы, чтобы выслали изрядную сумму денег.

— Вы очень любезны, мсье. Прошу простить меня за вторжение.

— Хорошо, что вы ответили на этот звонок, а не я.

— Покупатели, поставщики, все крикливые идиоты. С кем, мсье, имею честь разговаривать?

— Бригс, — назвался Джейсон, не представляя, откуда взялось это имя, ошеломленный тем, как быстро и естественно это произошло. — Чарльз Бригс.

— Приятно познакомиться. — Бержерон протянул руку, пожатие было крепким. — Вы говорите, Жаклин ищет меня?

— Боюсь, что по моему поручению.

— Я сам ее найду. — И модельер быстро удалился.

Борн шагнул к столу и, не спуская глаз с двери, отодвинул телефон, открыв лист с номерами. Их было два: в первом он узнал номер цюрихского коммутатора, второй был, очевидно, парижским.

Инстинкт. Он был прав. Кусок прозрачной клейкой ленты — единственная примета, которая была ему нужна. Он вгляделся в номера, чтоб запомнить их, потом передвинул аппарат на прежнее место и отошел от стола.

Едва он успел это сделать, как вернулась мадам Лавье с полудюжиной платьев, переброшенных через руку.

— Я встретила Рене на лестнице. Он горячо одобряет мой выбор. Он также сказал, мсье, что вас зовут Бригс.

— Я и сам бы вам это сказал, — улыбнулся в ответ Борн, заметив в голосе Лавье обиду, — но, по-моему, вы не спрашивали.

— Следы зверя в лесу. Мсье, я принесла вам праздник! — Она бережно развесила платья по креслам. — Я убеждена, что это несколько из самых прекрасных творений, которые нам принес Рене.

— Принес? Значит, он работает не здесь?

— Фигура речи. Его студия в конце коридора, но это как священная ризница. Даже я при входе в нее трепещу.

— Они великолепны, — одобрил увиденное Борн, переходя от одного платья к другому. — Но я не хочу ее поразить, всего лишь умиротворить, — добавил он, указав на три модели. — Я возьму эти.

— Прекрасный выбор, мсье Бригс.

— Упакуйте их вместе с теми.

— Разумеется. Воистину, она счастливая леди.

— Хорошая подруга, но ребенок. Балованный ребенок, увы. Однако я долго отсутствовал и не уделял ей достаточно внимания, поэтому думаю, что надо мириться. Это одна из причин, почему я послал ее в Кап-Феррат. — Он улыбнулся, вынув свой бумажник от Луи Виттона: — La facture, s’il vous plaot.[64]

— Сейчас одна из девушек все доставит. — Мадам Лавье нажала кнопку стоящего рядом с телефоном селектора.

Джейсон внимательно наблюдал, готовый сказать про звонок, на который ответил Бержерон, — в том случае, если бы хозяйка заметила, что аппарат слегка сдвинут с прежнего места.

— Пришли Жанин — с платьями. И со счетом. — Она встала. — Еще коньяку, мсье Бригс?

— Спасибо. — Борн протянул стакан, она взяла его и подошла к бару. Джейсон знал, что еще не наступило время для того, что он задумал. Но скоро наступит — как только он расстанется с деньгами. Пока же можно продолжать закладывать фундамент отношений с управляющей «Классиками».

— Этот парень, Бержерон, вы говорите, у него с вами особый контракт?

Мадам Лавье повернулась, протягивая ему стакан.

— О да, мы здесь как одна семья.

Борн принял коньяк, поблагодарил кивком и сел в кресло напротив стола.

— Порядок конструктивный, — заметил он как бы между прочим.

В кабинет вошла высокая подтянутая продавщица, та, что заговорила с ним в зале. В руках она держала книжку квитанций. Тотчас же были даны указания, подсчитаны цифры, платья собраны. Расчетная книжка передана хозяйке. Лавье протянула ее Джейсону.

— Вот счет, мсье.

Борн кивнул, отказываясь от проверки:

— Сколько?

— Двадцать тысяч шестьдесят франков, мсье, — ответила совладелица «Классиков», наблюдая за реакцией, как огромная настороженная птица.

Реакции не последовало. Джейсон просто вынул пять купюр по пять тысяч франков и протянул ей. Лавье кивнула и передала их стройной продавщице, которая вышла с платьями из кабинета чуть живая.