Кто он? Только быстро. Ты опоздал! Ты покойник. Где эта улица? Что она значит для тебя? С кем ты здесь встречался? Что? Хорошо. Давай проще: говори как можно меньше. Вот список — восемь имен. Кто из них твои связные? Только быстро. Можно иначе. Методы аналогичных убийств. Которые из них твои?… Нет, нет, нет! Это мог сделать Дельта, но не Каин! Ты не Дельта, ты не ты! Ты Каин. Ты человек по фамилии Борн. Джейсон Борн!..Ты сбился. Попытайся снова. Сосредоточься! Отбрось все остальное. Сотри прошлое напрочь. Оно для тебя не существует. Ты — только то, чем был здесь. Чем стал здесь!

О Господи… Так говорила Мари.

А если ты вспомнил всего лишь то, что тебе когда-то вдалбливали? Внушали вновь и вновь. Покуда все другое не исчезло… Вещи, которые тебе внушили, но которые ты не можешь пережить вновь… Потому что это не твоя жизнь.

Пот градом катился по его лицу, жег глаза, а он, вцепившись пальцами в запястье другой руки, пытался отогнать, вытеснить из сознания боль, шум и вспышки света. Он написал в записке, оставленной для Карлоса, что возвращается за спрятанными в тайнике документами, в которых его… «прикрытие». Тогда это выражение показалось ему слабоватым для такой записки и он чуть было не вычеркнул его. Но некий инстинкт велел ему оставить все как есть, это было частью… прошлого. Теперь он понял. Там, внутри этого дома, — он сам. Его личность. И независимо от того, последует Карлос сюда за ним или нет, он должен все выяснить. Должен!

Внезапно он ощутил приступ безумия. Джейсон отчаянно замотал головой, стараясь подавить порыв, заглушить звенящий вокруг, внутри него крик — его собственный крик, его собственный голос: «Забудь про Карлоса. Забудь про западню. Проникни в дом! То, что ты ищешь, там. Там все начиналось!»

Прекрати!

Какая зловещая ирония! В том доме не было никакого прикрытия, а лишь решающее объяснение, которое было необходимо ему самому. И без Карлоса оно не имело смысла. Те, кто за ним охотился, знали это и не принимали в расчет, потому они и хотели его убить. Но он подошел так близко… Ему необходимо выяснить. Ответ там, внутри.

Борн поднял взгляд и заметил, что длинноволосый водитель наблюдает за ним в зеркало заднего обзора.

— Мигрень, — коротко объяснил Джейсон. — Объедем квартал по кругу, потом вернемся. Слишком рано приехал. Я скажу, где меня высадить.

— Бумажник ваш, мистер.

Особняк из песчаника остался позади. Борн оглянулся на него сквозь заднее стекло. Безумие отступало, звуки и видения его личного ада исчезли. Осталась лишь боль, но и она, Борн знал, скоро ослабнет. Он пережил несколько невероятных минут. Все ценности исказились, порыв заменил собой рассудок, зов неизвестного оказался столь силен, что на какое-то мгновение он почти потерял над собой контроль. Больше такого допускать нельзя; в самой западне для него теперь — все. Он должен еще раз увидеть дом, изучить его. У него впереди целый день, чтобы отточить тактику, разработать план на эту ночь. Пришел черед второй, более спокойной, оценки. Потом, в течение дня, оценки станут точнее. Хамелеон, сидящий внутри него, возьмется за работу.

Однако спустя четверть часа выяснилось: что бы он ни собирался изучать, это потеряло смысл. В мгновение ока все изменилось. Движение машин еще больше замедлилось — возникла новая помеха. Перед особняком из песчаника остановился фургон, люди в комбинезонах стояли, покуривая и потягивая кофе, оттягивая начало работы. Массивная черная дверь была распахнута, в прихожей стоял начальник бригады в зеленой куртке с эмблемой фирмы на левом нагрудном кармане и с папкой в руках. «Тредстоун» разбирали. Через несколько часов ее выпотрошат так, что останется одна скорлупа! Этого нельзя допустить! Их нужно остановить!

Джейсон наклонился к водителю, протягивая деньги. Боли в висках как не бывало, он вновь стал бодр и энергичен. Нужно связаться с Конклином в Вашингтоне. Не потом, когда шахматные фигуры будут расставлены на доске, а именно сейчас! Чтобы тот остановил работы! Весь его стратегический расчет строился на темноте ночи… только на ней. Луч фонарика устремится вдоль переулка, осветит другой, затем упрется в темную стену, заскользит вверх, к затемненным окнам. Как полагается, стремительно перемещаясь от одного объекта к другому. Убийца должен был прийти к этому дому ночью. Ночью. Все должно было произойти ночью, не сейчас! Он вылез из такси.

— Эй, мистер! — окликнул его в открытое окошко водитель.

— Что такое? — спросил Джейсон, наклоняясь.

— Я только хотел поблагодарить, это целая…

Плевок. Откуда-то из-за плеча. И хрип, так и не успевший перейти в крик. Борн застывшим взглядом смотрел на водителя, на струю крови, хлынувшую из дырки над левым ухом. Он был мертв, сраженный пулей, предназначенной ему, Борну, пущенной из окна в одном из домов на этой улице.

Джейсон бросился на землю и перекатился к обочине. Еще два плевка: одна пуля ударилась в корпус машины; вторая угодила в асфальт, отколов кусок.

Невероятно! Его заметили еще до того, как началась охота! Карлос уже здесь, на посту! Он сам — или кто-то из его людей — расположился на крыше, откуда как на ладони видна вся улица. И все же возможность такой обезличенной смерти — от руки убийцы, засевшего где-то в окне или на крыше, — казалась ему невероятной: приедет полиция, оцепит улицу — и убийца угодит в собственную ловушку. А Карлос безумцем не был. Ничего не получалось. Но и времени на размышление у Борна не осталось, нужно было выбраться из западни. Нужно найти телефон! Карлос здесь! У дверей «Тредстоун»! Он привел его за собой. Выманил: вот главное свидетельство в пользу Борна!

Джейсон вскочил и кинулся бежать, петляя между пешеходами. Добежав до угла, он повернул направо — и увидел рядом телефонную будку. Но она была слишком удобной мишенью. Не годится!

На противоположной стороне улицы был кафетерий, квадратная вывеска на котором извещала: «ТЕЛЕФОН». Он шагнул с тротуара на проезжую часть и вновь побежал, лавируя среди машин, одна из которых вполне могла сделать за Карлоса его работу. Снова горькая ирония.

— Центральное разведывательное управление, сэр, занимается преимущественно сбором информации, — снисходительно втолковывал ему дежурный на том конце провода. — Деятельность того рода, о которой вы говорите, редко входит в наши обязанности и непомерно раздувается кинематографом и плохо информированными писателями.

— Черт возьми, да выслушайте же меня! — сказал Джейсон, прикрывая ладонью трубку в битком набитом посетителями кафе. — Ответьте только, где Конклин! У меня к нему срочное дело!

— Вам ведь уже объяснили в его отделе, сэр. Мистер Конклин уехал вчера днем и будет только в конце недели. Если вы знакомы с мистером Конклином, то вам должно быть известно о полученном им при исполнении служебных обязанностей увечье. Он часто уезжает для прохождения курса физиотерапии…

— Хватит! Мы виделись с ним в Париже, точнее под Парижем, два дня назад. Он прилетал туда из Вашингтона, чтобы встретиться со мной.

— Что касается этого, — прервал его голос человека из Лэнгли, — то покуда ваш звонок переключали на этот телефон, мы успели проверить. Никаких записей о том, что мистер Конклин за минувший год покидал пределы страны, не обнаружено.

— Значит, он делал это тайно! Он был там! — Борн безнадежно вздохнул. — Вам нужен пароль, код. Я его не знаю. Но кому-то из сотрудников Конклина должны быть понятны слова «Медуза», «Дельта», «Каин», «Тредстоун». Кому-то должны быть!

— Но не понятны. Ведь вам сказали.

— Сказал тот, кому они ничего не говорят. Но кто-то другой должен знать. Поверьте мне!

— Мне очень жаль, но я…

— Не вешайте трубку! — Оставалось последнее средство, ему не хотелось к нему прибегать, но выбирать не приходилось. — Минут пять тому назад я вышел из такси на Семьдесят первой улице. Меня там кто-то поджидал и попытался убрать.

— Попытался… что? Убрать?

— Да. Когда я вышел, меня окликнул водитель, и я наклонился к нему. Это спасло мне жизнь. В результате пуля угодила в водителя, в голову, и убила его наповал. Это правда, и я знаю, что вы располагаете возможностями проверить. Сейчас на месте происшествия уже, наверное, с полдюжины полицейских машин. Проверьте, мой вам совет.