Афган Олег вспоминать не любит. Может быть, потому и отстранился от братвы, вернувшись домой. После гибели Лехи, единственного для Олега боевого другана, так ни с кем и не завязалось чего-то крепкого. В Чите однополчан не знал, да и не стремился узнать. Вообще приходили, звали в клуб, еще ассоциацию или союз там какой-то создают. Нет, хватит! Чем быстрее забудется, тем лучше. И свое удостоверение о льготах засунул подальше - впереди женщин с детьми к прилавку лезть?.. Медали «За отвагу» и афганская, которая якобы от «благодарного народа», где-то у матери в шкатулочке, с его роддомовскими клеенчатыми бирочками.

Редко, когда Олег оставался в квартире один, он залезал на антресоли и вытаскивал из-под груды барахла вороненый афганский трофей. Но «кольт» все чаще и чаще напоминал ему чемодан без ручки: быть его хозяином, что сводилось к такому, вот, тайному любованию «машинкой», былой радости уже не приносило, а избавиться, попросту выбросить пистолет, дабы не играть с законом в кошки-мышки, - жалко. И снова прятал увесистый сверток под старье.

Определенные взгляды на трофей стали зарождаться у Олега через несколько месяцев после знакомства с Леной.

В минувшем сентябре это произошло. Если быть точным, в воскресенье, 9 сентября одна тысяча девятьсот девяностого года. В день рождения Влада Орехова, одноклассника Олега.

Столкнулись с Владом совершенно случайно накануне, в пятницу. Мать почувствовала себя неважно, Олег поспешил в центр, в единственную дежурную аптеку, купил лекарство и топал через площадь на троллейбусную остановку - на «единичку» и домой, в Северный. И тут навстречу - веселая, шумная кучка «фирменных» мальчиков и девочек. Явно на ресторан «Забайкалье» нацелены. Азимуты пересеклись - притормозил, пропуская.

-     Ба, Олега! Ты? - долговязый парень, стряхивая с плеча девичью руку, шагнул к Мельникову. «Вареный» с головы до ног, обутых в белоснежные фирменные кроссы «Найк». Только тут его Олег и признал - Орехов Влад. Владислав. С шестого класса учились вместе. Последний раз на выпускном виделись.

-     Старик! Смертельно рад! Где пропадал? - затараторил бывший одноклассник. Олег молча пожал узкую и вялую ладонь, неопределенно пожимая плечами.

-    Владик! - Из-за плеча Орехова ленивой кошкой выглянула одна из девиц. Мордашка, вроде и ничего, но столько косметики Олег не любил. Взгляд девицы прошел сквозь Олега, как через пустое место. - Владик, мы так вообще не попадем.

-     Лю, я тебя умоляю, не надо нервов. - Небрежно-манерный тон Влада для Олега внове. Раньше, в школе, не виден, не слышен был одноклассничек.

-     Олега, - тем не менее заторопился Орехов, - извини, старик, накладка нынче. Обещал, вот, бабцов в кабак стаскать. Может, с нами, а?

-    Да нет, срочно домой надо, - Олег показал однокласснику пакет с лекарствами. - Как-нибудь в другой раз.

-     Понимаю, старик, молодец! Предкам привет от меня. Кстати, в воскресенье гуляем мои амманины, так что на ловца и зверь! Давай, старик, как штык! Живу там же, к шести жду. Железно? - Влад просящее заглянул в глаза. - Подгребай. Мои будут рады. Тем паче - сабайтуйчик без тусовни, - это Влад явно для навостривших ушки «бабцов» кинул, - по-домашнему: па, ма, да мы с тобой, ну, разве еще пара-тройка гостей из ближнего кружка, а? Посидим, побазарим - как и что за эти годы, а? Хоп?

«А почему бы и нет?» - подумалось Олегу. Насколько он помнил, отец у Влада, преподававший в пединституте, мужик был с юмором, интересный собеседник, с которым разница в возрасте не ощущалась. Да и хотелось просто посидеть, для души. Влад же был оттуда, из золотых школьных деньков, из поистине сказочного прошлого, где не еще никто ничего не знал, где не было той большой лжи, крови и дуроты, которые пришли позже. С афганской желтухой и улетающими в Союз «черными тюльпанами».

И в воскресенье Олег пришел к Владу, захватив в качестве презента «новорожденному» японскую пьезозажигалку - единственный оставшийся «дембельский» сувенир. «Кольт-45», естественно, не в счет.

Подарок был оценен. Олег оказался в центре внимания, чего он не любил, но зато, когда застолье, а оно оказалось действительно по- старому чинным и домашним, подошло к логическому концу, Лена позволила Олегу проводить ее.

Лена. Олег сразу обратил на нее внимание. Красивая! Подруга Тани - по разумению Олега, невесты Влада. Это, кажется, было уже делом решенным. По крайней мере, родители Влада, Борис Петрович и Элеонора Львовна, относились к Татьяне именно так.

А Влад. В родной домашней обстановке являл собой прямую противоположность тому «фирмовому» мальчику, что двумя днями раньше «тащил бабцов в кабак». Но Олега это не удивило. Он уже давно ничему не удивлялся. Кстати, «кабацкие бабцы» на чинном домашнем застолье, понятно, отсутствовали. Татьяна с Леной - совершенно не из круга пятничной компании Влада. Тут он - воспитанный молодой человек, послушный и добрый мамин-папин мальчик. И за столом всё по-доброму. Папа, мама, бабушка, сын- внучок, он же именинник, потенциальная невеста с подружкой и Олег.

Познакомившись с Леной, Олег невольно проникся к Владу искренней признательностью: умелая деликатность - «все подружки по парам». Весь вечер приглашал Лену танцевать, ощущая в ладонях гибкое тело, пьянея от аромата каких-то неведомых духов. Жаль, кавалером оказался нескладным - чего-то закосноязычил, на девичьи вопросы, как ему казалось, отвечал односложно и бестолково. Больше молчал. Разве что с Борисом Петровичем немного «за жизнь» побалакали, когда дымили на балконе. Но, тем не менее, прощаясь вечером у своего подъезда, Лена протянула руку и просто сказала: «Не теряйся, позвони мне завтра». Номер телефона Олег запомнил раз и навсегда.

ЖИЗНЬ Влада Орехова уже давно напоминала ручеек, наткнувшийся на камешек-преграду: раздвоилась и потекла двумя извилистыми потоками, которые все дальше и дальше убегали друг от друга. Один потихоньку мелел, другой лавировал и весело журчал.

Давно уже не стало того тихого мальчика Владика из десятого «б», которого помнили его одноклассники и школьные учителя. Во-первых, Влад превратился в вечного студента. После школы «тип-топа» не вышло: с треском провалился на вступительных в медицинский. Ситуацию не удалось выправить даже энергичными усилиями Элеоноры Львовны, фигуры в «кругах, близких к облздраву», влиятельной. Но через год «скорбный труд» маман не пропал понапрасну, и Владика зачислили на первый курс лечфака.

Потом Владик и Олег почти в одно и то же время оказались на больничных койках. Но рядовой Мельников валялся в госпитале с печально известным афганским гепатитом, а диагноз студента Орехова был куда как мудренее. «Затяжное невротическое состояние» плюс еще несколько витиеватых латинских формулировок обеспечили Владу три месяца «стационарного обследования и лечения» на брегах Невы (так сказать, подальше от провинциальных эскулапов, таких несговорчивых) и еще почти полгода «оздоровительных мероприятий» в санаторных условиях уже у самого синего в мире моря. Экстренная забота о здоровье единственного «чады» вкупе с другими активными морально- материальными потугами Элеоноры Львовны и Бориса Петровича, а также срабатывание временного фактора, уберегли здоровье Владика. Оно могло капитально пошатнуться, ежели бы не все перечисленное. Мягкая больнично-санаторная постелька принципиально отличается от жесткой и неудобной скамьи подсудимых.

Другие «сели». За хищение и сбыт наркотических веществ. Группа студентов-медиков, в которой был и Влад, с максимальной для себя пользой

шакалила

в читинских больницах: крали ампулы с морфином, омнопоном и промедолом, вливая страждующим пациентам хирургии и травматологии вместо обезболивающих препаратов банальный анальгин, а то и дистиллированную воду. Наркотики успешно сбывались. Понятно, не на барахолке. Покупатель имелся постоянный и оптовый. Он, собственно, мальчиков и девочек в беленьких халатиках и организовал. Как и, погорев, добросовестно «спалил» будущих эскулапов. Эпилог всей этой нашумевшей в Чите истории для Влада и его подельников выглядел заметно дифференцированно: одним - приговор суда и срок, а «болезному» Владу - больничная койка и «академ». Академический отпуск Орехова-младшего затянулся аж на два года, потому как страсти в институте не утихали долго.