— Успели…

— Забивайте щели кошмами и чем найдете, чтоб камни плотно застряли! Они попытаются их выбить. Держите камни! — Вновь обернулась к своей бойнице. Снаружи наступила тишина. Степанова заговорила на фарси: — Хайрулла! Ты меня слышишь? Ответь, Хайрулла!

Главарь отозвался минуты через полторы:

— Слышу, неверный! Что ты хочешь?

— У нас находятся твои американские инструкторы. Может, поговорим?

— Они дураки, что попали в плен. Пусть выкручиваются сами!

— Тебе не кажется, что хозяева будут недовольны, если ты их потеряешь? Тебе перестанут доверять и давать деньги на оружие. Подумай!

Степанова тянула время, затеяв эти бессмысленные переговоры, но во время разговора, во всяком случае, в атаку не ходят. Это было на руку осажденным. Полковник Жигаев прошептал:

— Эх, заставить бы его поболтать подольше, глядишь, продержались бы!..

С афганской стороны довольно долго молчали. Хайрулла сидел на корточках, укрывшись за низеньким каменным дувалом, раздумывая над словами русского. Напоминание о деньгах заставило его задуматься. Этот неверный был прав. Бандит насупил брови и погладил бороду, пытаясь найти решение. В последнее время Хайрулла во всем следовал советам заокеанских стратегов. Множество нападений было проведено блестяще. Главарь радовался богатой добыче, пачкам хрустящих долларов за каждую такую “операцию” и своей неуязвимости. И вот теперь, если эти шесть неверных погибнут, он может лишиться поддержки из-за рубежа. Хайрулла поморщился: в голову ничего путного не приходило. Он крикнул:

— Неверный, что ты хочешь в обмен на их жизни?

Степанова подумала:

— Давай встретимся в центре площадки и поговорим, как мужчины. Не годится кричать через всю площадь, а то я уже голос сорвал. Один на один, без оружия. Если с твоей стороны раздастся хоть один выстрел — пленники будут убиты.

Хайрулла подумал и согласился:

— Согласен! — Обернулся к своим людям, снимая с себя пояс с кинжалом и пистолетом, патронташ, винтовку и автомат. Маленький нож он все же спрятал в карман: — Я иду на встречу с русским. Держите его на мушке, но не стрелять. Если сагибов убьют, нам больше денег не дадут. А без денег нам никто не продаст оружия. Мы успеем убить кяфира позже. Он наверняка начнет выторговывать свою жизнь и возможность уйти…

Марина посмотрела на офицеров:

— Вот что, мужики, я на встречу с Хайруллой. Вам наблюдать, никакой стрельбы. Как только увидите, что я встал, готовность номер один. Дверь открыть не забудьте. Мне наверняка бежать придется…

Жигаев предложил:

— Я все же старше по званию, да и прожил явно побольше вашего…

— Вы не знаете фарси.

Офицер вздохнул:

— Это верно! Иди, Искандер и возвращайся.

Марина пошла к двери, сложив все свое оружие, кроме метательных ножей в рукавах. Обернулась:

— Полковник, скоро винты прилетят. Если что, держитесь! Сейчас пусть лучшие стрелки встанут у бойниц, они могут понадобиться, чтоб прикрыть мой отход.

Твердо шагнула за порог. Дверь за спиной сразу закрылась. Хайрулла шагнул с другой стороны площади. Они встретились на средине. Афганец с полминуты разглядывал маску на лице русского. Затем с достоинством опустился на корточки. Марина опустилась напротив, по-афгански сложив ноги. Обратила внимание на рассвет. Край солнца вот-вот должен был выглянуть из-за покрасневшего горизонта. Начал задувать “афганец”. Пока он был еще слаб, но через пару часов обещал набрать силу. Она с минуту разглядывала главаря, а затем решила начать переговоры:

— Хайрулла, у тебя в плену находились наши люди. Если ты дашь нам возможность уйти, я оставлю инструкторов жить. Конечно, до ближайшего населенного пункта, в целях безопасности, они нас проводят, но за полкилометра до нашей базы я их освобожу. Думаю, такой вариант для тебя будет лучше, чем остаться без финансирования. Мне нужны лошади, чтоб увезти ребят, припасы на дорогу, вода и оружие. В твоем сопровождении мы не нуждаемся. Надеюсь, ты понял меня, Хайрулла?

— Я все понял. Но дело в том, что лошадей в моем отряде осталось всего три. Правда, хорошие кони, сильные, могут даже по два человека нести…

— Это не разговор! Мне нужны лошади не только для перевозки людей, но и для перевозки припасов…

Из-за края горизонта появились пара точек. Легкий гул донесся до ушей. Хайрулла резко обернулся, а затем, с перекошенным лицом повернулся к женщине:

— Ты обманул меня, неверный! Ты вызвал вертолеты! Получай!..

Степанова легко отскочила от занесенного ножа, кувыркнувшись через голову. Сгребла главаря за руку и швырнула через себя. Широкие одежды взлетели вверх, словно расправляющиеся крылья и Хайрулла больно брякнулся на твердую землю, получив при этом еще и кулаком в бок. Марина, не долго думая, укрылась за его телом от зазвучавших выстрелов. Приставив метательный нож к горлу бандита, гаркнула:

— Вставай! Ты идешь со мной!

Прикрываясь Хайруллой словно щитом, она поволокла очумевшего мужика к двери в среднее здание. Афганцы растерялись, никто из них даже представить себе не мог, что их главарь попадет в плен так глупо. Они считали его сильным, а сейчас худощавый невысокий шурави легко справился с ним. Было над чем подумать. Начавшаяся стрельба прекратилась и это дало Марине возможность добежать до двери, которая мгновенно распахнулась и сразу закрылась за ее спиной.

Еще не опомнившегося Хайруллу связали и швырнули к остальным пленникам. Земля начала содрогаться от разрывов. Это прилетевшие вертолеты громили бандитскую базу. Несколько взрывов раздалось рядом со стенами среднего корпуса. Каменный пол ощутимо задрожал под ногами, с потолка посыпалась легкая пыль.

Полковник Жигаев скомандовал:

— Всем сосредоточиться возле стен рядом с дверью! Пленных перетащить тоже туда.

Страшный взрыв прогремел слева. Земля содрогнулась и часть стены в их строении рухнула, к счастью никого не задев, зато густо обсыпав каменной пылью. Пролом оказался огромным. Степанова потрясла головой, так как оглохла от грохота и гаркнула во весь голос:

— Все к пролому!

И откуда только силы взялись? Исхудавшие люди похватали пленников за шкирку и таском подтащили к бреши в несколько секунд. Марина что-то сказала полковнику, а сама вместе с лейтенантом Рубцовым, с автоматами наперевес, выскочили наружу. Сделали они это вовремя: духи молча неслись к среднему зданию, сообразив, что вертолеты стараются не стрелять по нему. Две длинных очереди заставили их заметаться по площади.

Вертолеты заходили на новый разворот. Укрытия не было. Обоим пришлось вернуться за разбитую стену. Пули выбивали в камнях маленькие воронки. Крошечные осколки камня отскакивали в стороны. Правая щека Ивана кровоточила от такого “попадания”, да и дела Марины были ничуть не лучше. От многочисленных порезов горело все лицо. Спасало то, что она находилась в маске и окружающим не видно ее ранений. Женщина чувствовала, как ткань липнет к ранам. Даже по очкам царапнуло, но к счастью не разбило пластик.

Со всех сторон звучали крики на фарси. Степанова посмотрела наверх и в два приема выскочила по обрушенной стене на крышу: обзор был превосходный. Рубцов кинулся за ней и получил пулю в плечо. Скатился вниз на руки друзей. Торба не долго думая, содрал чалму с главаря, размотал ее и разорвав ткань пополам, перетянул рану товарища. Гладко выбритая голова Хайруллы светилась в темноте синеватой макушкой.

Степанова, распластавшись на крыше, не давала духам возможности подобраться к двери. Короткими прицельными очередями отгоняла за пределы площади. Ровная площадка превратилась в полигон после артстрельб. Тут и там зияли воронки. У каменного колодца рухнула одна из стенок, придавив своей массой прятавшегося духа, тот до сих пор дергался, стараясь выдернуть зажатые ноги и кричал не переставая, временами перекрывая шум боя.

Больше трех десятков трупов валялось повсюду. Несколько тяжело раненых пытались отползти в сторону. От левого здания остались только руины: там находился склад с оружием. Он-то и рванул от прямого попадания, обрушив стену в здании, где прятались обороняющиеся. Правое здание тоже было изрядно изувечено. Множество проломов и частично рухнувшая крыша указывали на то, что в него попало не мало снарядов.