В соответствии с наиболее распространенной версией, американские криптоаналитики добились определенных успехов в дешифровке «ДжН-25». В период между июнем 1939 г. и декабрем 1941 г. было расшифровано несколько депеш, не содержавших важной информации. Но далее, 1 июля 1941 г., японский флот перешел на очередную модификацию шифра, которая получила название «ДжН-256», что свело усилия американских криптоаналитиков практически к нулю[680]. К декабрю 1941 г. американцы читали не более 10 процентов содержания перехваченных документов. «Нет никаких сомнений в том, что в Вашингтоне должны были получить обрывочные сведения... насколько они были важны, судить трудно... ни один такой документ не был предъявлен или рассмотрен какой-нибудь комиссией... включая расследование конгресса 1946 г.»[681]. Но данная версия, в соответствии с которой Соединенные Штаты не взломали «оперативный код» Императорского флота к декабрю 1941 г., разваливается в свете недавно опубликованных фактов и документов.

В соответствии с недавно рассекреченными документами американских архивов ситуация выглядит иначе. «ДжН-256», или «Анго Шо Д», дополнительная версия 7, как звучит название данного кода по-японски, действовал с 1 июля по 4 декабря 1941 г. За три дня до нападения на Пёрл-Харбор ВМС Японии перешли на «Анго Шо Д», дополнительная версия 8, что фактически означало очередное изменение кода. Одна версия шифра отличалась от другой определенными изменениями в словарях: добавлялись новые слова и цифровые группы, соответственно, общий вид несколько, но не принципиально, менялся. Серьезной ошибкой японских шифровальщиков было то, что изменения словарей не вели за собой изменения дополнительных (случайных) цифровых групп. То есть новый словарь некоторое время действовал со старой дополнительной группой, американские криптографы, таким образом, могли легко вычленить изменения. Короче, расшифровка дополнительных версий была не более чем «детская забава» для команды Дрисколл.

Команда криптографов станции «ЮС» взломала и «ДжН-25» и его следующую версию «ДжН-256», это подтверждается документами. Первые инструкции по дешифровке пятизначного японского военно-морского кода были разосланы на соответствующие станции перехвата в виде специальной брошюры «Публикации радиоразведки-73» (РИП)[682]. Уже в июле 1941 г. на станции радиоперехвата были направлены новые инструкции РИП-80, то есть на взлом «ДжН-256» у Дрисколл ушло менее месяца[683]. Подтверждается это дальнейшим развитием службы радиоразведки США. Как нам уже известно, по официальной версии введение в действие японцами 7 версии пятизначного кода фактически лишило американскую разведку возможности «читать» переговоры японского флота. По той же версии за 5 месяцев американцы этот шифр не решили. 4 декабря японцы активизировали 8 версию кода «ДжН-25», и если следовать официальной версии, то все проделанные работы пошли прахом. Но вот интересный факт: всего через 4 месяца, к апрелю 1942 г., американцы настолько хорошо знали военно-морской шифр Японии, что даже вступили в радиоигру, результат — сражение у о. Мидуэй[684]. То есть за два с лишним года американские дешифровщики не смогли взломать код, при этом его модификации фактически заставляли их начинать все заново, а тут менее четырех месяцев, и код решен. Чудеса, да и только!

Но мы-то знаем, что чудес не бывает. «ДжН-25» был расшифрован еще в 1940 г., а любая его модификация становилась понятна американцам менее чем за месяц. Отсюда и чудо у острова Мидуэй. Для обеспечения разведывательной информацией командующих на местах группа Дрисколл разослала РИП-73, а затем и РИП-80 на Филиппины, командующему Азиатским флотом и на Гавайи, командующему Тихоокеанским. Но последнему документы были посланы на самой тихоходной посудине ВМС, да еще они пропылились на полках морского министерства, ожидая отправки. Короче, РИП-80 прибыл на Оаху через несколько дней после японской атаки — потрясающая скорость. Теоретически, будь у Рошфора ключи к «ДжН-256», он вполне мог перехватить какое-нибудь важное сообщение, предупреждающее об атаке. Предупредить Киммеля и Блоха — и нет трагедии, а японский флот понес серьезные потери. Возможно, он нашел бы авианосцы.

Сторонники классической версии, естественно, обвинят нас в том, что мы пишем чушь, поскольку будь у Рошфора шифры или нет, обнаружить флот Нагумо он бы не смог, так как корабли сохраняли строжайшее радиомолчание. По поводу радиомолчания мы поговорим несколько ниже, а вот приказы и депеши из Токио командиру 1-го воздушного флота были, и многочисленные. Так, 16 ноября 1941 г. военно-морская станция радиоперехвата «Эйч», также расположенная на Оаху, но не подчиненная Рошфору, перехватила сообщение, зашифрованное в «ДжН-256». Эта СРП занималась перехватами «оперативного кода» японских ВМС, но ни сил, ни возможностей для дешифровки и перевода каблограмм не имела. Поэтому в соответствии с приказом из министерства она не имела права заниматься их декодированием и переводом и должна была пересылать текст сразу в Вашингтон[685]. Текст перехваченного документа гласил: «Пожалуйста, приготовьтесь принять СУДЗУКИ, он был послан 1-му Воздушному флоту по делу, подберите где-то 23 или 24 ноября в Хатукапу-Бей кораблем без опознавательных знаков со второстепенной военно-морской станции»[686]. Кажется, комментарии излишни, в этом документе прямым текстом написано, где японские авианосцы. Написано, когда они покинут место сбора (23—24 ноября). Не надо быть провидцем, чтобы понять, что корабли, которые концентрируются в глухом углу на Курильских островах и хранят радиомолчание, готовятся к масштабной операции. Установить, против кого готовится операция, также несложно, вариантов-то всего два: СССР или США — вот только, чтобы напасть на Советский Союз, гонять корабли на Курилы не обязательно и даже глупо... Учитывая то, что «Эйч» и «Хайпо» располагались на Оаху, наше предположение не выглядит глупо. Да, и так называемый «Перехват из Хатукапу-Бей» — далеко не единственная каблограмма, касающаяся японского ударного соединения адмирала Нагумо, перехваченная американскими СРП накануне Пёрл-Харбора.

Но сколько шифровок и какого содержания было перехвачено «великолепным механизмом», по сути, не так уж и важно. Важно то, что «фиолетовых» перехватов и расшифрованных донесений и приказов японского флота было вполне достаточно, чтобы прийти к выводу о готовящемся ударе по Соединенным Штатам. В этом контексте интересен другой момент: адмиралы Киммель, Блох и генерал Шорт «благодаря» приказам военно-морского министерства фактически оказались отрезанными от последней разведывательной информации. Отсутствие «фиолетовой машины» на Гавайях начальник Отдела средств связи морского министерства контр-адмирал Л. Ноес объяснял так: «Я отлично знал, что «Каст» может расшифровывать дипломатическую корреспонденцию и пересылать ее в Гонолулу». Адмирал просто не видел причин дублировать усилия[687]. Но станция «Каст» ничего не передавала Киммелю, так как на Коррехидоре были уверены, что главком ВМФ США имеет соответствующее званию оборудование и источники информации.

У адмирала Киммеля осталось лишь два источника, на которые можно было опираться при принятии решений: газеты и анализ перемещений японского флота, который делал Рошфор на станции «Хайпо».

В основном таким анализом занималось несколько радистов-энтузиастов без специального образования или достаточного опыта. В конце 1939 г. многие из них были переведены на подобную работу с постов радиоперехвата. Эти специалисты достигли достаточно больших успехов, составив и периодически дополняя таблицы организации и боевое расписание японского флота. Эти данные регулярно входили в отчеты станций радиоперехвата.