Но куда более значимым было то, что этот закон стал началом новой морской политики администрации Ф.Д. Рузвельта. Прежде всего, она выражалась в стремлении президента довести мощь американских военно-морских сил до договорных параметров. Усилить морскую авиацию. Последнее, кстати, выразилось и в постоянном увеличении выпуска летчиков из училищ. Если в 1933 г. этот показатель составлял 138 человек, то в 1934 г. — всего 35. Однако уже в 1935 г. в училищах было подготовлено 100 пилотов, в следующем — 212, а еще через год выпуск достиг рекордной цифры в 527 человек[581]. Тем не менее Рузвельт по-прежнему воспринимал строительство флота как средство для вытягивания страны из экономической клоаки. Военная составляющая здесь была минимальна. Куда важнее для президента было установить жесткие рамки для промышленников, выполнявших заказы правительства. Он попросту установил максимальный размер прибыли, который могли получать судостроительные компании при выполнении контрактов. Десять процентов — это все, что досталось промышленникам, прибыли, превышавшие этот предел, необходимо было вернуть в казначейство.

Количество в 1924 г. / Количество в 1934 г.

Линейные корабли — 18 / 15

Авианосцы (первая линия) — 0 / 3

Авианосцы (вторая линия) — 1 / 1

Тяжелые крейсера (первая линия) — 0 / 14

Тяжелые крейсера (вторая линия) — 5 / 0

Легкие крейсера (первая линия) — 8 / 10

Легкие крейсера (вторая линия) — 3 / 0

Эсминцы — 103 / 102

Минные заградители — 8 / 4

Подводные лодки — 80 / 53

Канонерские лодки — 9 / 8

Вспомогательные суда — 52 / 30

Всего — 291 / 241

В 1936 г. рухнули ограничения Вашингтонского договора. Ведущие мировые державы стремглав окунулись в новый виток гонки вооружений. На верфях в различных частях света работа закипела с давно уже забытым напряжением. Продолжать прежнюю политику медленного развития и модернизации своих военно-морских сил Вашингтон уже не мог. Белый дом рисковал остаться с коллекцией устаревших блокшивов, а не боеспособными ВМС. В военно-морском министерстве ярко сознавали возможные последствия, к счастью для моряков, морские комитеты сената и палаты представителей также видели нерадужную альтернативу.

1937 г. стал родоначальником коренного пересмотра морской политики в США. Все три органа смогли найти компромисс, несмотря на сильную изоляционистскую оппозицию проектам увлечения флота. 30 июля обе палаты конгресса утвердили закон о выделении 50 млн. долларов на строительство шести вспомогательных судов. В военном отношении это был серьезный шаг вперед, в ВМС США практически отсутствовали танкеры, транспортные корабли и другие суда обеспечения. Но этого было мало...

Дело, конечно, сдвинулось с мертвой точки, но заданная скорость была поистине черепашьей. Изоляционисты в конгрессе продолжали почивать на лаврах. Многим казалось, что американские ВМС представляют собой действительную силу, в то время как в действительности «с конца Первой мировой войны Соединенные Штаты пытались играть роль первоклассной мировой державы с третьеклассными вооруженными силами»[582]. Только в 1938 г., когда ситуация в мире накалилась настолько, что стал очевидным вектор дальнейшего развития международных отношений — мировая война, в Соединенных Штатах вновь вернулись к вопросу укрепления флота. 17 мая 1938 г. был принят закон об увеличении количества боевых кораблей на 23%, самолетов морской авиации — с 2 050 до 3 000 штук и строительстве 26 вспомогательных кораблей. Кроме того, выделялось 15 млн., которые президент мог потратить на нужды флота по своему усмотрению[583]. Этот акт стал фактически первым шагом по приведению американских ВМС к договорным размерам. Также в 1938 г. был принят закон об увеличении офицерского корпуса военно-морского флота и морской пехоты. Предполагалось создание резервов ВМС (как для флота, так и для морской пехоты), причем набор в эти структуры не ограничивался. Военно-морское министерство получило серьезный рычаг для развертывания флота в случае войны.

Несмотря на эти, безусловно, положительные изменения, действительная картина отношения политических сил к увеличению флота мало чем отличалась от 20-х гг. Изоляционисты по-прежнему занимали большую часть кресел в Конгрессе. Эти законы явились скорее исключением, подтверждающим правило, нежели устойчивой тенденцией. В сенате против них голосовало 28 человек, в палате представителей — 100. Оппозиция считала, что нет смысла увеличивать флот, пока не существует реальной угрозы для безопасности США. Слабо разбиравшиеся в военных вопросах конгрессмены как-то не брали в расчет, что на строительство одного, даже небольшого военного корабля уходит минимум полтора-два года. Думается, многие считали, что промышленная мощь страны — это такая волшебная палочка, по мановению которой в одночасье морские просторы начнут бороздить новейшие линкоры, авианосцы, крейсера и субмарины.

Средства массовой информации поддерживали изоляционистов. Газеты писали: «Это чудовищная, необоронительная морская программа»[584]. Счастьем для флота стало то, что членами сенатского комитета по военно-морским делам были люди, сознававшие насущные нужды вооруженных сил и страны. Именно комитет дал толчок для расширения программы перевооружения флота. В текст закона была внесена поправка: «Статья 10. а). Военно-морской министр настоящим уполномочивается и обязывается назначить комиссию в составе не менее пяти офицеров для исследования и доклада о необходимом, в целях национальной обороны, производстве дополнительных подводных лодок, эсминцев, мин и баз морской авиации на побережье Соединенных Штатов, их территориях и владениях, б). Военно-морской министр в дальнейшем обязан направить доклад комиссии, созданной в соответствии с настоящей статьей, спикеру палаты представителей в течение первой сессии конгресса шестьдесят шестого созыва»[585]. Интересным является и тот факт, что американские законодатели даже не посоветовались с министром, внося данную поправку. Не надо быть психологом, чтобы понять, что министр не сильно расстроился по этому поводу — уж слишком большую услугу оказали ему конгрессмены. Теперь он мог затребовать деньги не по собственному представлению, а в соответствии с требованиями законодательства, что ставило его ведомство в значительно более выгодную позицию.

Военно-морской министр не стал затягивать с выполнением 10 статьи. Комиссия, во главе с адмиралом Хербурном, приступила к работе незамедлительно. Уже 28 декабря она представила законодателям обширный доклад. В соответствии с документом все необходимые «для нужд национальной обороны» проекты стоили 326 216 000 долларов. Прежде всего, в докладе обращалось внимание на создание военно-морских и авиационных баз. Ввиду предстоящего в 1946 г. отделения Филиппин от США, предлагалось не проводить на архипелаге дополнительных работ. На первое место теперь вышел о. Гуам, который становился единственным владением в западной части Тихого океана. Указав на то, что остров в современном состоянии практически беззащитен, адмирал Хербурн внес предложение о создании там мощной базы морской авиации и подводных лодок, а возможно, и первоклассной базы, способной принять весь флот. В таком случае, по мнению адмирала, США смогут контролировать не только филиппинские воды, но и весь юго-запад Тихого океана.

Само собой разумеется, что вопрос о Гуаме был главным в докладе, но далеко не единственным. Хербурн и его комиссия предлагали создать 25 авиабаз и предпринять ряд других мер по усилению флота.

19 января 1939 г. военно-морской министр направил законопроект в палату представителей о создании ряда баз морской авиации, указанных Хербурном. Строительство аэродромов и инфраструктуры предполагалось на о. Мидуэй, о. Уэйк, о. Джонстон, о. Пальмира, в Кодиаке (Аляска), Ситке (Аляска), Сан-Хуане, Пенсаколе, Джексонвиле, Пёрл-Харборе и на Гуаме. Общая стоимость проекта составляла 65 млн. долларов. Основная дискуссия разгорелась вокруг Гуама. Изоляционисты и слышать не хотели о создании новой крупной военно-морской базы. Кроме того, они опасались, что морское министерство, заглотив первый кусок — аэродромы, попытается расширить фортификационное строительство на острове и потребует дополнительных ассигнований. Вот пример дебатов на одном из заседаний палаты предстателей: