— Да, весёлый чел был тот твой одноклассник…

— Никита Спиридохин? Почему был? Вот 10 лет отсидит, скоро уже на свободу выйдет… Время быстро идёт…

— А чего ты, собственно, Владик, хочешь? У тебя мечта есть? Сформулируй! — говорю я Владику, с трудом отобрав у него одну из трёх подушек. Владик даже и во сне грабитель и захватчик. Он даже в бессознательном состоянии забирает всё сверх всякой меры. Вот сколько есть подушек, все себе заберёт. Одеяло стянет и обмотается, как гусеница листовёртка. Не сон, а вечная битва за кусок, хотя бы маленький, своего одеяла и своей подушечки.

— Я чего хочу?

— Ну да, помечтай!

— Ну, я хотел бы жить в огромном доме на природе, только не в деревне.

— Типа поместье своё иметь, да?

— Ну да. Вот дом на горе на берегу залива, там, в Карелии. Или лучше вообще у фиников.

— Нет, там холодно и депрессивно.

— Нет, чем северней, тем люди меньше испорчены.

— Да блин холодно там, не искупаться в воде.

— Ты чего, к хохлам хочешь, да? В Хохляндию, да? А я решительно не люблю Хохландию, я Финляндию люблю!

— Да ладно, чего ты завёлся, это ж только про мечту. Давай, мечтай дальше. Ну дом большой — это я согласна.

— Да, и чтоб народу никого рядом, чтоб дикий лес.

— Ладно, сойдёт.

— И вот я этот дом набью техникой всякой, компьютерами, синтезаторами, всякой светомузыкой, и вот буду я сочинять музыку и громко-громко её врубать, чтоб сосны вокруг тряслись и чтоб снег с них, белки всякие и рыси бы падали, оглохшие.

— Тьфу на тебя, что за мечта о белках глухих, они то чем тебе надоели? Я вот по — другому хочу. Хочу зверей всяких, собак борзых, коней, корову любимую, петушков, фазанов, страусов, лося, скворца дрессированного… Правда блин кто за ними ухаживать будет. Корову блин надо кормить и доить, ужасный это геморрой… Да, а дом большой, несколько этажей, с пристройками — это отлично. Я бы там рисовала и делала бы объекты. Ваяла бы из камня. Во мне орёт монументалист. Ты не представляешь, как я мечтаю о красках, о масштабах, о больших светлых залах, чтоб окна во всю стену… И твоя музыка бы не помешала бы. Правда, топить всё время надо, с холодом бороться круглый год. Хотя всё это можно решить, был бы кусок земли. Руки то и фантазия есть… Я же тоже всё умею делать. Мне кажется, я бы своими руками бы печь бы сделала, брёвна бы сложила как надо…

— Неа. Ничего не выйдет. Нужно 100 тысяч долларов минимум.

— Да иди ты в баню. Где их взять? Нужно как предки славяне — кусок земли с лесом. Лес вырубаешь, вырываешь озеро. На грунте из озера, на горе такой — дом из брёвен строишь. И ничего не надо. Там стёкла всякие только и чуток гвоздей и железок… Ну, кирпич на печи, черепицу на крышу. Можно, конечно, и дранкой выстлать… Или дощечками, как предки славяне.

— Неа. Ничего не выйдет! Ничего не выйдет! Нужны доски, брусья, инструмент, электричество, нужно много-много денег. Если не будет стройматериалов тысяч на 30 долларов, я ничего делать не буду.

— Ты не друид. Ты не герой. Ты современный слюнтяй и присоска к глобализму, к его мерзким наёПкам и наёПистым хилым материалам. Ну тебя! Ты просто ничего делать не хочешь! Тьфу! Лежи на своём сраном диване ещё тридцать лет и три года!

Владик и у себя сделал ремонт. Ободрал зелёные обои свои с потёртой позолотой, до самого основания ободрал. Зашпаклевал. Покрасил всю комнату и потолок в яркий розовый цвет. Теперь нора его выкрашена инфантильным розовым цветом изнутри, будто Владик — девочка, или он сидит в розовой нежной девичьей вагине инфантильной, в плоти поросёнковой сидит, в коже розовой здоровенькой сидит, пропитанной хорошим кислородом и гемоглобином. На самом деле Владик живёт и выглядит как труп. Он быстро новую нору свою прокурил, по нескольку пачек в день — это серьёзно.

Перед Новым годом я делаю маски свиней, мы их красим в розовый цвет и в таком виде собираемся идти в маломерную художественную галерею, которая располагается во дворе. У меня есть ещё маски с собой. Влад выбирает страшную такую серую харю с дырками для глаз и с дыркой в губах. Он вставляет туда сигарету, закуривает, на голову одевает фуражку советского мента, которую стырил с пьяного милиционера ещё отец Владика, когда был жив, много пил и любил похулиганить.

В таком виде мы идём в галерею. Вокруг Влада-мента с серой харей тут же начинают виться обольстительницы, вокруг меня — седобородые художники — сатиры.

Выпили водки, прыгали в своих тяжёлых зимних сапогах и свитерах до самого потолка, некоторые падали на пол и портили свои новогодние маски — всякие морды хрюшек и белок. Я сплясала зажигательный свинячий рок-н-ролл. Нина вместе со мной подпрыгивала весело. Правда свинячий рок-н-ролл не всем нравился, кто-то всё время убирал мою любимую запись и ставил более банальную. Влад же быстро от тусовки устал. Одна из шаловниц стянула маску с Влада, его живое лицо оказалось бледным и грустным, растерянным. Он шепнул мне, что устал и уходит в свою нору, и чтоб я не задерживалась долго и шла к нему на совокупление.

Тьфу, какой он одичавший и не светский человек оказался! А мне было так весело, я ещё долго плясала в этом уютнейшем подвале.

Владик со мной не гуляет. Может, ему мой имидж не нравится? Самая большая мука — моё лицо. Их у меня слишком много. На всех фотографиях получались разные лица, надо было забить одно из них, и с ним работать, но жаль было другие лица и возможности. Вот и Владик со мной по городу не гуляет, так как лица на мне нет. Он и сам себя потерял, своё яркое, фантастически яркое лицо, рядом с вялым моим лицом. Ему бы подошла женщина-рокерша, этакая стерва в кожаных штанах и с красным крашеным петухом на голове, в чёрных очках. Я пыталась ходить в чёрных очках. Блин, я в них ничего не вижу. Иду, неловко вскидывая ноги вперёд, боясь упасть, с паребриков конкретно падаю, в метро вообще труба, можно навернуться больно-больно с эскалатора. К тому же куда девать свою античность. Античная я, всегда была и остаюсь, у меня задница Венерская, а рожа жёсткая.

Недавно пришла к Владу, сделав себе накладное лицо косметикой. Глаза нарисовала, ресницы, веки серебром подвела. Губы алые. Влад испугался. Говорит: «Ты чего? Я сам не красавец, да ещё и ты такая швабра будешь!». Я помылась у него в ванной, и у нас опять вечер прошёл душа в душу, ночью спали как два котёнка.

Утром Влад сказал в полусне: «Вот только я придурок и раздолбай, и ничего не могу дать тебе»…

Влад исчез на месяц. Работает в области. Делает московскому человечку бассейн. Приехал на одну ночь в город — покупал какие-то дивные фонари. Долго-долго мылся, брился, скрёбся в ванной. На голове у него какие-то мерзкие корочки. Герпесовая сыпь. Всю ночь дивно трахались перед телевизором в ногах. Влад сказал, что герпес на голове не заразен.

— Ну, ты всё же расскажи, как ты там работаешь, что делаешь?

— Москвич этот богатейский буржуйский затеял бассейн под открытым небом. Это в нашем то климате! Ну, бабло есть, так сделаем. Правда всё будет страшно энергозатратно, нужно всё время, чтоб было подключено к электричеству. А сети плохие. Тут хоть обосрись, а у всего района сети плохие, изношенные. От линии электропередач надо всё менять, но и это не спасёт. В любой момент может что случиться — гроза, снег, или все у себя электроприборы включат… Плохая идея. Мы ему объясняли, а он стоит на своём. К тому же — технологии! Нужно, чтоб после одного цикла работ была передышка, чтобы всё просело, сцепилось, затвердело. А он гонит и гонит, плевал на технологии. Хозяин — барин. Ну, сделали бассейн с подогревом под открытым небом. Тут морозы стояли — так такой пар идёт! Сосульки с сосен свисают! Я ему фонарики разноцветные под прозрачную плитку провел. Под водой — скамья. Сидишь в изумрудной светящейся воде — и фонарики под задницей светятся! Но всё хрупкое. Главное — не дай бог электричество отключат, так вода заледенеет, бассейн раздавит льдом… Вообще это всё ужасно. Там целая бригада гастарбайтеров из Молдавии. Дикие люди. Антисанитария. Живём в бывшем пионерском лагере, воды горячей нет. У одного была сыпь какая-то. Когда его обследовали, выяснилось, что это какие-то крошечные такие букашки, которые живут на коже под кудрями у овец, и он как-то умудрился их подцепить. Потом на шоссе бандитики кого-то своего завалили. Милиция приезжала, всех к стенке ставила. Уехала, хозяин откупился…