- Нет, можешь идти, бабуль, - ответил Невилл. - Я как-нибудь сам.
- Вот это я одобряю, - сказала мадам Лонгботтом и исчезла с хлопком, словно лопнувший мыльный пузырь.
Два мальчика немного посидели в тишине.
Наконец Невилл устало спросил:
- Постараешься исправить всё то, что она одобряет, да?
- Не всё, - невинно ответил Гарри. - Просто хочу быть уверенным, что я тебя не порчу.
* * *
Драко выглядел очень взволнованным. Он продолжал вертеть головой по сторонам, даже несмотря на то, что по его настоянию они спустились в сундук Гарри и наложили настоящие чары Тишины, а не просто включили размывающий звуки барьер.
- Что ты сказал отцу? - выпалил Драко, как только чары начали действовать и шум от платформы Девять и три четверти исчез.
- Я… слушай, можешь сначала сказать, что он говорил тебе перед уходом?
- Что я должен сразу же сообщить ему, если ты вздумаешь угрожать мне, или если я сделаю что-то, что можно расценить как угрозу тебе! Отец думает, что ты опасен, Гарри. И что бы ты ни сказал ему сегодня - это напугало его! А пугать отца - это очень плохая идея!
О, чёрт…
- О чём вы говорили? - потребовал ответа Драко.
Гарри устало откинулся на спинку маленького складного стула, стоявшего на дне сундука.
- Знаешь, Драко, помимо фундаментального вопроса рациональности - «Что ты знаешь и почему ты думаешь, что ты это знаешь?», существует также и смертный грех - когда ты думаешь прямо противоположным образом. Например, как это делали древнегреческие философы. Они понятия не имели, как всё вокруг устроено, и потому просто говорили: «Всё есть вода» или «Всё есть огонь», и никогда не задавали себе вопрос: «Стоп, даже если всё в самом деле - вода, то как я об этом узнал?» И не спрашивали себя, есть ли у них свидетельства, которые позволяют считать, что эта теория предпочтительнее всех остальных. Свидетельства, которые они не смогли бы наблюдать, если их теория неверна…
- Гарри, - напряжённо повторил Драко, - О чём ты говорил с отцом?
- На самом деле, я понятия не имею, - сдался Гарри, - поэтому очень важно, чтобы я не начал выдумывать…
Гарри ещё никогда не слышал, чтобы Драко так визжал от ужаса.
Глава 39. Притворная мудрость. Часть 1
Фюить. Тик. Вжжж. Динь. Чпок. Хлоп. Шмяк. Дон. Тук. Пуфф. Дзинь. Буль. Бип. Бум. Кряк. Вввух. Шшш. Ффф. Уууу.
В понедельник, на уроке Заклинаний, профессор Флитвик молча передал Гарри сложенный пергамент. В записке говорилось, что Гарри следует посетить директора в любое удобное время, причём так, чтобы никто этого не заметил, в особенности Драко Малфой и профессор Квиррелл. Одноразовым паролем для горгульи была фраза «брезгливый ягнятник» note 7. Послание завершалось весьма выразительным рисунком, изображавшим профессора Флитвика, который строго глядел на Гарри, периодически мигая, а под ним была трижды подчёркнутая фраза: БУДЬ ОСТОРОЖЕН.
Так что после урока трансфигурации Гарри какое-то время позанимался с Гермионой, поужинал, поговорил с лейтенантами Хаоса и наконец, когда часы пробили девять, сделался невидимым, вернулся во времени к шести часам вечера и устало поплёлся к горгульям. Вращающаяся винтовая лестница, деревянная дверь, комната, полная маленьких занятных вещиц, и седая борода директора.
На этот раз Дамблдор выглядел довольно серьёзно. Привычная для него улыбка отсутствовала, а фиолетовый цвет пижамы был темнее и вменяемее, чем обычно.
- Спасибо, что пришёл, Гарри, - сказал директор. Старый волшебник поднялся со своего трона и начал медленно вышагивать меж странных устройств, наполнявших комнату. - Прежде всего скажи, взял ли ты с собой запись вчерашнего разговора с Люциусом Малфоем?
- Запись? - удивился Гарри.
- Ты, конечно, записал его… - голос старого мага прервался.
Гарри сильно смутился. Разумеется, после тяжёлого разговора, полного непонятных, но несомненно важных намёков, просто напрашивается идея сразу же его записать, пока не забылись подробности, и попробовать разобраться позже.
- Ладно, - вздохнул директор, - значит, по памяти.
Гарри покорно начал пересказывать разговор, стараясь припомнить как можно больше подробностей, и только где-то на середине повествования сообразил, что не слишком-то умно выкладывать всё подчистую возможно сумасшедшему директору, по крайней мере, не обдумав это предварительно. Правда, Люциус определённо «плохой парень» и вдобавок противник Дамблдора, так что, с другой стороны, рассказать всё директору - вполне разумно. К тому же Гарри уже начал говорить, и изобретать что-либо было поздно…
Так что он честно закончил пересказ.
И чем больше Гарри говорил, тем более отрешённым становился взгляд Дамблдора, а под конец его лицо стало совсем старым. В воздухе повисло напряжение.
- Да… - протянул Дамблдор. - Советую тебе приложить все усилия, чтобы наследник Малфоев оставался цел и невредим. И я тоже сделаю всё возможное. - Директор нахмурился, пальцы беззвучно выбивали дробь на иссиня-чёрной поверхности пластины с надписью «Лелиэль». - Кроме того, с твоей стороны будет чрезвычайно благоразумным впредь избегать любых контактов с лордом Малфоем.
- Вы перехватывали сов, которых он мне посылал? - спросил Гарри.
Директор смерил Гарри долгим взглядом, затем неохотно кивнул.
Почему-то Гарри это возмутило не так сильно, как должно было. Возможно, потому, что сейчас принять точку зрения директора было очень легко. Даже Гарри понимал, почему Дамблдор против его общения с Люциусом; этот запрет не был злым деянием.
В отличие от шантажа Забини… правда, об этом шантаже известно только со слов самого Забини, который совершенно не заслуживает доверия. Да и трудно, на самом деле, представить причину, по которой Забини не стал бы рассказывать историю, которая вызвала бы максимум сочувствия со стороны профессора Квиррелла…
- Как насчёт такого варианта: я скажу, что понимаю вашу точку зрения и не стану протестовать, - предложил Гарри, - а вы продолжаете перехватывать моих сов, но сообщаете мне, от кого они были?
- Боюсь, я перехватил очень много твоих сов, - рассудительно заметил Дамблдор. - Ты знаменитость, Гарри, и если бы не я, ты получал бы по дюжине писем каждый день. Некоторые из них шли даже из дальних стран.
- А вот это уже чересчур… - Гарри почувствовал поднимающееся негодование.
- Многие из этих писем, - спокойно продолжил старый волшебник, - содержали просьбы, которые ты не смог бы выполнить. Конечно, я не читал их, просто отправлял обратно. Но я знаю, о чём они, потому что и сам получаю подобные. Ты слишком юн, Гарри, чтобы каждое утро по шесть раз перед завтраком чувствовать, как разбивается твоё сердце.
Гарри опустил голову, разглядывая башмаки. Он должен настоять, он должен читать эти письма и сам решать, вот только… голос здравого смысла в его голове на этот раз просто кричал.
- Спасибо, - пробормотал Гарри.
- Я пригласил тебя ещё по одной причине, - сказал Дамблдор. - Я хотел бы обратиться к твоему уникальному таланту.
- Трансфигурации? - уточнил Гарри, удивлённый и польщённый одновременно.
- Нет, к другому уникальному таланту. Скажи мне, Гарри, какое злодейство можно совершить, если дементору будет дозволено ступить на землю Хогвартса?
* * *
Выяснилось, что профессор Квиррелл попросил, или, скорее, даже потребовал, чтобы, выучив слова и жесты заклинания Патронуса, его ученики могли проверить свои навыки на настоящем дементоре.