— Бывают обстоятельства, против которых ничего нельзя предпринять. Поул очень перспективный молодой человек. Я никогда не буду поддерживать обвинения против него.

— И что же это за обстоятельства?

Он встал и твердой походкой, прямо держа спину, пошел в дом. Вернулся, держа в руках лист бумаги, который передал мне.

— Вручаю вам это ради Поула, меня совсем не заботит, что произойдет с вами.

Я посмотрел на бумагу. Это было письмо.

"Дорогой Хонитон!

Мы весьма огорчены тем, что вы приняли решение оставить пост директора «Си Хорз Лэнд». Я хотел бы поблагодарить вас за все, что вы сделали для компании, и я говорю не только от себя, но и от имени Деке Келльнера. Искренне Ваш

Джеймс де Гроот".

Деке Келльнер, подумал я. Так вот кто пытался спрятать свое лицо от объектива фотокамеры на том снимке, который я видел в библиотеке Джеймса.

И, вспоминая волосы и разворот плеч, я понял, что это был Деке Келльнер.

Хонитон сказал:

— Рассчитываю, что вы примете участие в гонке. С интересом буду наблюдать за вами.

Я встал, думая о Поуле. Ведь он был в ужасе от того, что потерял сейф. И я вспомнил вчерашний вечер, когда у него хлестала кровь из носа там, на мраморной лестнице. Он врал мне в Байонне, потому что потерял самообладание. И кузен Джеймс тоже потерял самообладание, но в Англии. Оба они испугались одной только мысли, что кто-то заподозрит их в сотрудничестве с Келльнером.

— Благодарю вас, — сказал я. — Все это очень интересно.

Я вернулся в отель и позвонил Мэри. Похоже, она была рада услышать меня. И на меня разговор с ней действовал благотворно.

— Есть новости? — спросила она.

— Он был здесь, — ответил я, изо всех сил стараясь говорить спокойно. — И сейчас он где-то здесь. Недалеко от Марбеллы. Я видел людей, которые встречали его.

— Ты мне говоришь правду, да?

— Конечно, — ответил я, стараясь, чтобы голос не выдал меня. Мэри знала меня достаточно хорошо, чтобы почувствовать даже невинную ложь. И я поспешил закончить разговор, сказав ей: — Мне пора. Береги себя.

И положил трубку.

Мэри скорее всего осталась недовольна этим разговором, но что я мог еще поделать? Генри шел уже семьдесят второй год. И если он взялся бороться с таким крепким орешком, как Деке Келльнер, то появлялось много поводов для беспокойства.

Я пообедал в отеле и раздумывал, чем бы мне заняться: может, просто завалиться в кровать и думать, как выиграть завтрашние матчевые гонки? Ответ пришел сам собой. Мне надо было бы сходить кое-куда и разузнать побольше об этом Деке Келльнере и, конечно, о Хелен Галлахер.

Я спустился и выпил в баре двойную порцию виски, а потом поехал к длинному низкому зданию под пальмами у прибрежной дороги, к ночному клубу «Ред Хауз».

Время приближалось к полуночи. Когда я поднялся по наружной лестнице к крытому соломой навесу при входе, то почувствовал усталость; мои ноги напомнили, что я мотаюсь уже с восьми утра и не даю им отдыха. И что время поспать со всеми удобствами.

Я приказал своим ногам помолчать и вошел в клуб.

Все здесь было как во многих ночных клубах: площадка для танцев и ряды столиков вдоль нее, сцена в дальнем конце. Я подошел к бару, тоже крытому соломенной крышей, и взял себе пива. Здесь было света ровно столько, чтобы посетители могли различать друг друга. Я узнал звезду тенниса, двух известных футболистов и миллионера — сочинителя песен. Все они сидели по своим уютным уголкам. Но я вовсе не интересовался знаменитостями и увидел возле сцены знакомые светлые волосы. Красные вспышки отражались на ее васильковом платье. Хелен! И с ней двое мужчин. Один — с широченными плечами и седыми вьющимися волосами — был сам Деке Келльнер. Второй — Поул Уэлш.

Огни в зале погасли. Луч света выхватил из темноты мужчину в сверкающем смокинге, который выбежал на сцену. Это был улыбающийся Джеки. Оркестр заиграл, и он начал петь «Это в порядке вещей», крутя своим задом, расшитым блестками.

Я прошел через танцевальную площадку сквозь бешеные ритмы музыки, поднялся по ступенькам к их столику и, подсев к ним, первым поприветствовал Деке: он был настолько человеком, что мог рассчитывать на это. Потом я кивнул Поулу и повернулся к Хелен.

Она, склонив голову набок, смотрела на меня безразличным взглядом.

— Ужасный певец, — сказал я и улыбнулся ей.

— Просто ужасающий, — согласился Поул.

Я заметил, что он исподтишка взглянул на Деке, чтобы проверить, какой эффект произведут его слова.

— Чертовски ужасный, — заключил Деке и рассмеялся так громко, что певец даже немного сбился.

Он стукнул меня по колену и широко улыбнулся.

— Ты хороший парень, Мартин, давай-ка выпьем с нами, а?

Я взял пива. Пение закончилась, и загремела дискотека. Джеки спустился со сцены и тоже подсел к нам. С его вьющихся баков капал пот. Хелен прижалась к нему. Я старался не смотреть в их сторону.

Деке сказал:

— Это просто фантастично, Джеки. Верно, Мартин? — Он подмигнул мне так, чтобы Джеки не мот этого заметить.

Джеки скривился.

У меня совсем не было охоты сидеть с этими типами в ночном клубе и подтрунивать над паршивыми певцами. Я сказал:

— Потанцуем?

Она пожала плечами. Ее плечи были совсем обнажены, если не считать узких бретелек платья, очень короткого и тесного.

— А вы умеете танцевать?

Она потрепала Джеки по плечу, поцеловала его в щеку и пошла на танцевальную площадку, волнующе покачивая бедрами, что так подходило к ее ист-сайдскому акценту.

Играли песню Тамму Уинетта. Она прильнула ко мне, и мы танцевали, тесно прижавшись друг к другу. Она сказала:

— О'кей, вы умеете танцевать.

Она все еще использовала свой акцент, но делала теперь это мягко и как бы в шутку.

Мы в ритме танца покачивались из стороны в сторону. У нее было твердое, но податливое тело.

— Какого черта вы тут делаете? — поинтересовался я.

— Сливаюсь с окружающим ландшафтом.

— Вы видели когда-нибудь пожилого мужчину по имени Макферлейн?

— Кого?

— Седого мужчину. Англичанина. Много курит.

— Ничего не знаю. И поосторожнее тут с вопросами.

— Но есть вещи, которые мне необходимо знать.

Я чувствовал, как ее волнистые светлые волосы касаются моей щеки.

— Я же сказала вам, вы должны быть очень осторожны со всем этим, иначе попадете под подозрение и за вами будут наблюдать.

Еще какое-то время мы танцевали молча. Потом я спросил:

— А кто будет за мной наблюдать?

— Да хотя бы наш прекрасный сегодняшний хозяин. Он умеет цепко держать людей. Меня, например, потому что я делаю вид, что влюблена в этого вонючего грязнулю Джеки, с которым он состоит в интимных любовных отношениях. И конечно. Деке очень нравится мое тело. У вас есть все шансы попасть к нему на заметку.

Мы повернулись в танце. Вокруг ее волос возник красный ореол от света прожекторов. И стали видны глаза Деке, который неотрывно глядел на нас.

— У вас пари с этим мерзким Поулом. А Деке любит пари. Вот вы и даете ему повод для того, чтобы интересоваться вами.

Я снова спросил ее:

— Что же вы все-таки здесь делаете?

— Если я скажу вам, вы можете втянуть в беду нас обоих. Поэтому я вам не скажу.

Она подняла руку, и я почувствовал легкое прикосновение ее ногтей к своему затылку.

— Как я уже сказала вам, поберегите себя!

— И вы тоже.

— Ой! Боже! Моя нога! — вскричала она.

Она начала хромать. Тогда я попытался взять ее за руку, но она оттолкнула меня. Я почувствовал, как кровь прилила к лицу. От стола донесся громкий смех Деке.

Я сидел и ухмылялся как идиот, когда Хелен говорила, что у меня башмаки больше, чем у нью-йоркского полисмена и что я начисто оттоптал ей ноги. Деке рассеянно слушал ее, наблюдая за танцующими из-под тяжелых, нависших век. Немного спустя она откинулась назад и что-то прошептала ему на ухо, и ее взгляд стал перебегать с Поула на меня и обратно.

Деке долго смеялся, а потом сказал: