Направился в сторону его рабочего кабинета, но по дороге решил заглянуть к начальнику генерального штаба Якуб-хану, чтобы вместе поужинать. Открыв дверь в его комнату, я увидел там несколько советских офицеров — в тот же момент они начали стрелять в Якуб-хана, а я бросился бежать. Меня пытались забросать гранатами. Поднялась бешеная пальба, звуки которой удалились в сторону комнаты, где был Амин. С трудом я спрятался в одном укромном месте и потому сумел уцелеть.

Да, повторяем, самые большие трудности ждали нас именно при расследовании фактов штурма дворца, гибели Амина и его близких. В конце концов нам удалось лишь приоткрыть тайну, воспользовавшись скупыми западными публикациями, а также рассказами непосредственных участников тех событий. Правда, в рассказах этих немало недомолвок. Но тут уж ничего не поделаешь… Только время способно стать тем ключом, который откроет дверь к истине.

Судя по имеющимся у нас сведениям, штурм дворца сначала был назначен на 12 декабря. Для этой цели предполагали использовать усиленный десантно-штурмовой батальон, который в соответствии с просьбами Амина направлялся из Баграма в Кабул для охраны правительственных объектов. Однако, как утверждают военные, от операции пришлось отказаться уже только потому, что батальон в ходе короткого марша умудрился растерять по дороге значительную часть своей бронетехники. Она оказалась неисправной. Пришлось подтягивать более мощные силы.

25 декабря началась переброска по воздуху подразделений одной из десантных дивизий. Не обошлось без ЧП: один из тяжелых транспортных кораблей внезапно рухнул при подлете к аэродрому. Взрыв оказался такой силы, что его слышали за несколько десятков километров от места катастрофы.

26 декабря дивизион «Шилок» — многоствольных зенитных установок, обладающих большой огневой мощью, — занял позиции на господствующих высотах вокруг аминовского дворца.

Сама же дивизия десантировалась, выдвигалась на исходные рубежи и разворачивалась при полном бездействии афганских войск. Амин был абсолютно уверен, что Советская Армия ярилась исключительно для его защиты. У него, по оценкам наших и западных специалистов, вполне хватило бы сил для организации обороны. К примеру, в Кабуле он располагал двумя верными ему танковыми бригадами, которых было достаточно, дабы воспрепятствовать выдвижению наших десантников. Более того, 27 декабря дворец охранялся всего лишь обычным дежурным нарядом, а аминовская отборная гвардия (две тысячи штыков) находилась неподалеку в казармах. Снаружи охрану резиденции несли переодетые в афганскую форму советские десантники из уже упоминавшегося батальона.

Итак, 27 декабря в 19.30 внезапно для Амина начался штурм дворца и одновременно ряда правительственных и военных объектов в центре города.

Разрушительный огонь «Шилок» и других грозных систем оружия вначале сосредоточился на казармах, где, ни о чем не подозревая, отдыхали аминовские гвардейцы. Их буквально разнесло в клочья. Можно считать, что эти люди и были первыми жертвами необъявленной войны. Уцелело всего несколько танков, вступивших в неравный бой с нападавшими.

Защитникам дворца все-таки удалось нанести некоторый урон атакующим: выстрелами из танков и гранатометов были сожжены два или три советских бронетранспортера, уничтожено до трех десятков наших солдат и офицеров. Убит был полковник Г. И. Бояринов, который, судя по ряду свидетельств, находился в первых цепях атаки. Автоматная пуля сразила полковника наповал.

В штурме участвовало большое число советских офицеров как армейских, так и госбезопасности. Ворвавшись во дворец, они действовали по такой системе: пинком ноги распахивалась дверь, в комнату летела граната, а следом — автоматная очередь. Не разбирались, кто там находился: военные или гражданские. В числе убитых таким образом оказались некоторые родственники Амина, жена министра Шах Вали, а дочь генсека была ранена осколками гранаты.

Сам он, как утверждают, в одном нижнем белье выскочил из спальни на звуки выстрелов. Бросился по направлению к бару — и тут его настигла граната. Амин был ранен, его добивали лежачего, беспомощного.

Штурмовавшие резиденцию в эти секунды не ведали, кто стал их очередной жертвой, может быть, только догадывались, что это не рядовой человек. Потом кто-то опознал в изрешеченном теле Амина. Возможно, это был Гулябзой — он и небольшая группа других оппозиционно настроенных к диктатору афганцев вошли во дворец «во втором эшелоне». По рации открытым текстом руководитель операции прокричал: «Главному— конец!»

Да, все было закончено. Смертный приговор, вынесенный Амину в Кремле, привели в исполнение. Никто из этих людей, устроивших кровавую бойню, не думал тогда, какой приговор им самим объявит История.

Тело афганского руководителя тихо вынесли под покровом темноты из дворца и тайно захоронили. Никто так и не знает, где, а если и знает, то молчит.

Так закончился первый акт драмы, которая затем перерастет в подлинную трагедию.

Глава вторая

Ловушка… для себя

«Напрасные потуги»

Снова вернемся в декабрь 1979 года. Вот-вот настанет тот роковой день, который на всех мировых календарях XX века можно будет закрасить черной краской. Но покуда мало кто догадывается об этом. Предстоящее военное вторжение в Афганистан держится в глубокой тайне. Даже некоторые высшие офицеры Генштаба до самых последних дней не будут посвящены в детали будущей крупномасштабной акции.

Еще не придуманы лукавые формулировки, призванные хоть как-то спасти лицо Кремля: «ограниченный воинский контингент», «миссия дружеской помощи», «интернациональный долг». Все это еще впереди, это почти на десятилетие прочно войдет в лексику наших политиков, журналистов, дипломатов.

А покуда… Страна живет в обычном парадно-бесцветном распорядке застойно-застольных годов. Газеты сообщают о том, что началось выдвижение кандидатов в депутаты Верховных Советов союзных республик, и, конечно же, «народ называл имена самых достойных». На советско-ангольских переговорах в Кремле стороны подтвердили совпадение их позиций по многим вопросам, в том числе по обеспечению прочного мира и безопасности народов. В Дели вышла в свет книга «Л. И. Брежнев. Страницы жизни». Продолжается строительство Байкало-Амурской магистрали, а Москва вовсю вела подготовку к Олимпийским играм. Были опубликованы итоги Всесоюзной переписи населения СССР. Нас насчитали 262 миллиона 436 тысяч человек.

И ничто, никакие примеры, не указывали на готовящееся вторжение советских войск на территорию соседнего суверенного дружественного государства. Разве что скупее становились вести ТАСС из Кабула. Но кто тогда замечал это…

Впрочем, нет, в печати промелькнуло одно сообщение, заставившее искушенных аналитиков обратить на себя внимание. 23 декабря «Правда» в заметке с характерным заголовком «Напрасные потуги» писала: «В последнее время западные, особенно американские средства массовой информации распространяют заведомо инспирированные слухи о некоем «вмешательстве» Советского Союза во внутренние дела Афганистана. Дело доходит до утверждения, что на афганскую территорию будто бы введены советские «боевые части». Все это, разумеется, чистейшей воды вымыслы».

До ввода войск остаются между тем считанные часы.

Воистину прав Леонид Андреев: «Ложь перед самим собой — это наиболее распространенная и самая низкая форма порабощения человека жизнью». Здесь лгали на государственном уровне, лгали народу, цинично и открыто, ничуть не стыдясь и не краснея.

А когда свершилось, многие невольно провели параллель, прямо-таки напрашивающуюся, бьющую в глаза, с печальной памяти майским «Заявлением ТАСС» 1941 года о провокационных слухах, специально распространяемых западными разведками по поводу подготовки Германии к нападению на Советский Союз.