Вскоре стало ясно, что тело человека, на которое мы наткнулись, было изрублено самым чудовищным образом. Принесли целлофан, в него укладывали останки. Алексеев поторапливал: «Быстрее! Быстрее!» Он помогал крестьянам. Как у него хватало сил глядеть на все это, я не знаю.

Давлят попытался организовать оборону. Где там… Что стало с нашими царандоевцами! Их глаза выражали животный, нечеловеческий страх. Они мешками сползали с откоса вниз, вжимались в землю.

— Наверх, дураки! — кричал, размахивая своим пистолетом, майор. — Вас же перестреляют, как куропаток. Наверх!

Всего-то требовалось ползком выдвинуться к естественному брустверу наверху и спокойно постреливать из автоматов — кто бы тогда к нам сунулся? А если все мы будем копошиться в этой яме, нас можно уничтожить тремя гранатами. Нет, заставить этих ребят выполнять приказ не было никакой возможности. Не помню, что в этот момент делали все мои товарищи, скажу о том, что видел и делал сам.

Пинками и руганью майору удалось загнать человек пять на откос. Партийцы и хадовцы заняли оборону позади — выше по течению, эти были организованны и спокойны, приятно было на них смотреть. Как будто каждый день они прорывались из засад. Сам я пытался помочь обрести смелость двум афганским солдатам, которые залегли рядом. Стреляли они, закрыв глаза, в белый свет. Я решил не травмировать их руганью.

— Ман инджо, — сказал по-афгански. — Я здесь. Мол, не тушуйтесь, ребята, в обиду вас не дадим.

Я старался улыбаться и показывал, что надо делать. Прицеливался, стрелял короткими очередями. Однако помогало это мало, их глаза по-прежнему оставались безумными.

Давлят расставлял людей в других местах. Алексеев по-прежнему руководил раскопками.

Я неосторожно оперся левой рукой о землю, и в ладонь впились несколько колючек, теперь все мое внимание было занято ими. Я подумал о том, что если колючки не вытащить, то ладонь начнет гнить. Забыв обо всем, я вытаскивал свои колючки. Они были толстые, и из ладони текла кровь. «Ранение в бою», — посмеялся я. Бойцы мои в это время опять сползли вниз и, зарывшись головой в песок, палили в небо из автоматов. «Лишь бы своих не зацепили», — махнул рукой Давлят. Солдатами занялся человек со шрамом на лице, который по-моему всерьез решил пристрелить их за трусость из своего «ТТ».

— Николай, — крикнул я, — сфотографируй могилу.

— Сам фотографируй, — огрызнулся он, — если тебе охота.

Ему по-прежнему было кислее всех, ведь он работал на склоне, где спрятаться от пуль было трудно. Через некоторое время я обернулся снова — останки уже были погружены в мешок.

Пальба становилась все ожесточеннее. Мы стали уходить вниз по руслу. Теперь по нам стреляли уже с трех сторон: слева, справа и сзади. Тут на меня что-то нашло.

— А, сейчас я вам покажу!

Вскарабкался наверх и, почти не таясь, веером дал длинную очередь. И еще. И еще. Стрельба утихла, а потом возобновилась еще сильнее. Но теперь уже и афганцы стали отвечать активнее — тоже вбегали наверх и палили, палили… Это, должно быть, создавало у нападавших впечатление, будто внизу, в речной ложбине, находился большой отряд — ведь мы поливали их на широком фронте.

…Потом, уже вечером, губернатор все жал нам руки и терся небритыми щеками. «Вы, — говорит, — большие тактики». Какие там к чертям тактики…

Как-то само собой получилось, что Давлят, Коля Алексеев и несколько партактивистов образовали группу прикрытия. Наши резво отходили вниз по ручью. Около семи часов вечера мы — без потерь— вышли на шоссе, метрах в ста от отеля «Герат».

И еще. Очень кстати нас поддержала броня. Танк и боевые машины, оставленные нами в кишлаке, вовремя сумели выбраться из лабиринта узких улочек и заняли огневую позицию неподалеку от шоссе. Поняв по звукам выстрелов, что мы ведем бой, ребята стали стрелять из пушек в сторону реки. Трудность заключалась в том, что они не представляли, где мы находимся, и вполне могли накрыть нас своим огнем. Один снаряд разорвался совсем недалеко от ручья, хорошо, что мы были внизу. На моджахедов орудийная стрельба произвела желаемое впечатление, вскоре их выстрелы стали реже.

Выходили мы уже в тишине.

К этому необходимо сделать короткое послесловие. Впрочем, предоставим слово документам.

Докладная записка:

28 июня 1981 года на дороге из аэропорта «Герат» в отель «Герат» пропал советник ЦК ВЛКСМ при ДОМА Кулаженко Г. В. Совместно с работниками местных органов безопасности, а также сотрудниками наших спецслужб были предприняты поиски Г. Кулаженко… Используя агентуру ХАД, удалось получить информацию, согласно которой он был убит или захвачен на дороге бандой Каюма…

Спустя две недели активные поиски были прекращены, группа пришла к выводу о гибели Г. Кулаженко, о чем были информированы МИД СССР, ЦК ВЛКСМ и семья советника. Указом Президиума Верховного Совета СССР тов. Кулаженко Г. В. награжден орденом «Дружба народов» (посмертно).

В конце октября 1981 года в шестой отдел центрального управления ХАД явился с предложением о сотрудничестве бывший член шиитской подпольной организации из провинции Вардак (в дальнейшем будем называть его «афганец»). Он, в частности, показал, что в кишлаке Тогау уезда Бихсуд провинции Вардак расположена тюрьма одного из бандформирований партии «Харакате исламие» (руководитель Арбоб Гарибдат), в которой содержится какой-то советский молодой человек. «Афганцу» был предъявлен ряд фотографий пропавших советских людей, среди которых он сразу без колебаний опознал Г. Кулаженко. В представленном фотомонтаже было две фотографии советника — одна, сделанная накануне его пропажи, где он сфотографирован с бородой, вторая (сделана в апреле 1981 года), где Г. Кулаженко без бороды. «Афганец» опознал обе. В. Снегирев при встрече с «афганцем» задал ему вопрос о внешнем виде, росте, цвете волос и глаз, манерах человека, содержащегося в тюрьме. Не все ответы «афганца» безоговорочно указывают на то, что это именно Г. Кулаженко, но большинство его показаний совпадают с данными, которыми мы располагаем. По словам «афганца», бандиты стремились склонить пленного к сотрудничеству, однако он неизменно отвечал отказом.

Для перепроверки новых фактов в начале декабря 1981 года в Герат вновь выехал В. Снегирев, перед которым была поставлена задача: постараться получить через различные каналы подтверждение факта гибели (или пленения) Г. Кулаженко, обнаружить могилу и при помощи специалистов произвести эксгумацию трупа. При неподтверждении гибели найти возможность выхода на подпольные исламские организации для переговоров о судьбе Г. К.

Что касается реализации первой задачи, то, как и летом, никаких следов захоронения обнаружить не удалось. Показания источников, в том числе из членов б/ф Каюма, отличались противоречивостью, но сходились в одном: никто из них сам не видел советника ни живым, ни мертвым.

В ходе поездки совместно с соответствующими службами был разработан план захвата Каюма для возможного диалога с руководством «Харакате исламие». Руководство группы советников проинформировало генерала армии Ахромеева С. Ф. о состоянии дел, после чего им было дано указание провести означенную операцию. Одновременно отдано распоряжение об аэрофотосъемке кишлака Тогау и разработке данного направления.

К сожалению, в эти же дни по линии спецслужб была проведена независимая операция против Каюма, в ходе которой главарь б/ф был убит. Его гибель исключает возможность вступить в переговоры о судьбе Г. К.

С фотопланшетом кишлака Тогау был ознакомлен «афганец», который опознал здание тюрьмы, помещение исламского комитета, дал некоторые показания о системе обороны кишлака и охране тюрьмы.

По неуточненным данным, 30 ноября в одной из передач «Голоса Америки» было сообщено, что в плену у афганских партизан уже полгода содержится молодежный советник. Эту передачу слышал отец Кулаженко, приславший письмо с просьбой предпринять все возможные усилия для спасения сына.