1 50 Лабутина Т. Л. Англичане в допетровской России мах и посольствах к нам, в коих… объявляем, что братская любовь и дружество, кои Ваше императорское Величество к нам питаете, превосходят все, что было когда-либо прежде между нашими державными предшественниками». Между тем, сетовал Карл, государь, извещенный о войне Англии с Нидерландскими Штатами, не принял действенных мер против голландских купцов. В результате подданные нидерландских Штатов запаслись в России корабельными мачтами и смолой для своих военных судов, «употребляемых против нас и нашего королевского флота». Карл настаивал, чтобы царь не только запретил голландцам вывозить «корабельные припасы» из российских владений, но и позволил офицерам королевского флота закупать и перевозить «столько мачт и смолы, сколько ежегодно в течение пяти грядущих лет будет необходимо» для его нужд. Обращаясь к указу царя о запрете проводить ярмарку вблизи Архангельска по причине «морового поветрия», король советовал государю не доверять «печатным листкам и проискам… недругов, обыкновение коих было и есть объявлять миру то, что наиболее способствует их замыслам, невзирая на истину или ложь». Карл II заверял своего «возлюбленного брата» в том, что мор в Лондоне «совершенно прекратился», а потому царь может отменить все запреты, «дабы корабли, имеющие прибыль из королевств наших с купцами и товарами, могли располагать свободою торговли во владениях и портах… как и прежде». И, конечно же, как и следовало ожидать, король не обошел своим вниманием вопрос о восстановлении привилегий для своих купцов. «Мы не можем убедить Ваше императорское Величество даровать оные теперь же, хотя не можем и удовлетвориться ответами… по этому поводу, — писал Карл. — Однако мы до некоторой степени поддерживаем терпение наше надеждою на скорое дарование»85. Как видно, английский монарх, подобно предшественникам (королеве Елизавете Тюдор, Якову I, Карлу I), последовательно защищал интересы своего купечества, прекрасно понимая, какие дивиденды сулила Англии торговля с Русским государством. Именно меркантильные интересы сделались превалирующими во внешней политике не только британского монарха, но и республиканского правительства Оливера Кромвеля. Как оказалось, даже революционные потрясения в королевстве, сопровождавшиеся изменением 85 Копия королевского письма к Императору Российскому / / Гордон П. Указ. соч. Приложения. С. 192–196.

Глава V. Британцы и первые Романовы 151 формы государственного правления, не смогли повлиять на смену ориентиров в его экономической политике, поскольку торговля с Россией была необыкновенно выгодна для Англии. В 1667 г Алексей Михайлович издал указ, согласно которому иностранные купцы облагались почти двойной пошлиной в сравнении с русскими негоциантами. Инициатором указа явился один из первых проводников политики меркантилизма в России выдающийся государственный деятель, дипломат Афанасий Ордин- Нащокин. В одной из грамот, адресованной чрезвычайному послу Англии Дж. Гебдону, Ордин-Нащокин обвинял иностранных купцов в том, что те «торгуют подкрадными обидными товарами, тайные подряды делают и многими долгами русских людей обременяют»86. Отстаивая интересы русского купечества, Ордин-Нащокин предложил царю издать соответствующий указ. Результаты действия этого указа превзошли все ожидания. Пошлина, взимавшаяся с внешней торговли в Архангельске с 1653 по 1673 гг. увеличилась с 43.950 руб. до 52.267 руб., а к 1689 г. достигла 84.731 руб.87 Между тем, возмущению англичан не было предела. Гордон свидетельствовал: «Торговля наша в великом упадке по причине налогов и морских войн»88. Материальное положение английских купцов ухудшилось также из-за конкуренции с голландцами. «Голландцы, как саранча напали на Москву, и отбивают у англичан хлеб, — свидетельствовал С. Коллинс. — Они гораздо многочисленнее, богаче англичан, и ничего не щадят для достижения своих видов». Коллинсу казалось, что голландцев в России принимают лучше, нежели англичан, потому что они «подносят подарки боярам и таким образом приобретают их покровительство». Англичанин возмущался по поводу тех методов, с помощью которых голландцы стремились избавиться от своих конкурентов: старались «унизить и осмеять англичан», рисовали карикатуры, сочиняли пасквили, чем давали русским «невыгодное о нас понятие». Голландцы изображали англичан «в виде бесхвостого льва с тремя опрокинутыми коронами и с обрезанными ушами и хвостом. Таких неприличных картин очень много, и кистью они владеют искуснее, нежели пером. Они производят большое действие в народе варварском», — заключал Коллинс89. 86 Цит. по: Соловьев С. М. Т. 12. С. 518. 87 Любименко И. И. Указ. соч. С. 117. 88 Гордон П. Указ. соч. С. 214. 89 Коллинс С. Указ. соч. С. 38–39.

1 52 Лабутина Т. Л. Англичане в допетровской России Чтобы поправить пошатнувшиеся позиции своего купечества, правительство Карла II неоднократно пыталось добиться возвращения привилегий при Алексее Михайловиче, а затем, после его кончины и вступлении на престол нового царя — Федора Алексеевича Романова. Однако уже ничто не могло изменить сложившегося положения вещей: англичане, подобно другим иностранным купцам, должны были уплачивать законные пошлины. Все это явилось результатом, с одной стороны, укрепления позиций национального российского торгово-промышленного капитала, а с другой, следствием революционных событий в Англии. Федор Алексеевич Романов, старший сын от первого брака царя Алексея Михайловича Романова и сводный брат Петра Великого, родился 30 мая 1661 г. Его воспитателем и духовным наставником был известный высокообразованный монах Симеон Полоцкий. Царевич рано овладел латынью и польским языком, изучил философию и риторику, проявлял живой интерес к творчеству античных авторов. Он имел хорошую библиотеку, в которой, наряду с русскими, были и иностранные книги. Получив церковное образование, Федор увлекся певческим искусством, стал писать духовные песнопения и «складывать вирши». Когда Федор вступил на престол, ему было пятнадцать лет. Он правил Россией недолго, всего шесть лет, но и за столь короткий срок сумел сделать немало полезного для Отечества. При Федоре Алексеевиче в 1678 г. была проведена общая перепись населения, в 1679 г. введено подворное обложение, благодаря чему в России начался рост поступлений в казну, что в целом заметно отразилось на подъеме экономики. В 1682 г. им было упразднено местничество, знатное дворянство занесено в родословную книгу. При царе Федоре произошло объединение левобережной Украины с Россией. Сам хорошо образованный, молодой царь много внимания уделял проблемам образования. Именно он стал одним из создателей первого высшего образовательного учреждения в нашей стране — Славяно-греко-латинской академии. Поздравляя нового царя со вступлением на престол, Карл II в своей грамоте вновь поднимал вопрос о восстановлении беспошлинной торговли, или хотя бы об отмене для англичан проезжей пошлины — из Архангельска в Москву. Король ходатайствовал также о предоставлении своим подданным права основать фактории в Вологде, Холмогорах и Архангельске. Королевское послание царю Федору в апреле 1677 г. вручал посланник Джон Гебдон. В Лондонском

Глава V. Британцы и первые Романовы 153 королевском архиве сохранилось 6 царских грамот, отправленных Карлу II Федором Алексеевичем. Практически все они содержали жалобы царя на поведение королевского посланника. Первая из них, датированная 9 сентября 1677 г., извещала, что Гебдон, по истечении срока своих полномочий, получив отпускную аудиенцию у царя, объявил, что будто ему наказано от короля «побыть при дворе» царского Величества, хотя в грамоте Карла о том ничего не говорилось. Тем не менее, царь исполнил пожелание посланника и распорядился «жалованье, кормы давать против прежнего» и при дворе «побыть повелели». Спустя некоторое время, Гибдон представил в Посольский приказ жалобу на то, что ему не выплатили долг его отца в размере 337 руб., однако никаких документов в подтверждение сказанного не предъявил. Вместо этого он заявил, что «черные» книги и «всякие письма оставил в Аглинской земле, а с собою не привез». Подобные действия королевского посланника возмутили царя, о чем он и сообщил Карлу II в грамоте от 14 ноября 1677 г. Федор Алексеевич сетовал на то, что посланник продолжает жить при дворе «по отпуске своем без дела», получая при том жалованье90. Однако на этом инцидент с английским посланником не был исчерпан. 27 февраля 1677 г. царь послал королю очередную грамоту, в которой подробно излагал события, связанные с Гебдоном. Посланник, сообщал государь, «по отпуске своем жил при дворе нашем царского Величества многое время без дел, и держал при себе многих иноземцев, и с теми людьми безвременно по ночам ездил ко многим иноземцам не по Посольскому обычаю, и люди его, напившись пьяными, чинили нашим… людям многое бесчестие и обиды… доходили на него великие жалобы». Однако Гебдон на все это никак не реагировал. Более того, он приказал своим людям «ходить и ездить с пистолями» и проезжая ночью мимо караулов, велел стрелять и подданным царя, «всяких чинов людям различное бесчестие и обиды чинил». Когда же царь повелел «думным людям» сделать послу замечание, тот не только «не унялся», но «злее прежнего учинил всякие непотребства». Дошло до того, что Гебдон со своими людьми, приехал в Немецкую слободу, напал на стрельцов, начал их избивать, одного вообще застрелили «безо всякие причины»91. 90 Толстой Ю. В. Лондонский королевский архив. Списки с царских грамот. Указ. соч. С. 8–13. 91 Там же. С. 14–15.