…99-й год. День моего рождения. Отмечаем дома у моей дочери Киры. Мой младший внук Коля надевает Гришину кепку, и ввинчивается в Гришины колени, и не отходит, и ловит Гришин взгляд… Так мы их и сфотографировали… Когда он вырастет, я подарю ему Гришину книгу и расскажу, как смогу, о Грише.

…Март 2000 г. Грише исполнилось шестьдесят.

Я даже написала ему поздравление, но он укатил на свой юбилей к отцу в Америку — «Папа очень пожилой человек, девяносто, надо торопиться свидеться…»

И поздравление свое я ему так и не прочла. Не успела.

Дорогой Григорий!

Ты по происхождению врач, по жене — грузин, по таланту — писатель, по национальности — сатирик. Я поздравляю тебя с юбилеем и радуюсь, что ты снова стал старше. Ибо чем старше Сатирик, тем моложе его друзья, тем глубже его корни, тем шире его взгляды, тем изобретательнее его дикция, тем тоньше нюансы его образов…

У меня к тебе только одно пожелание — никогда не уезжай из этой страны, никогда не покидай нас. У нашего народа нет другого способа СПАСЕНИЯ РОССИИ, чем чтение твоих книг, смотрение твоих фильмов и спектаклей, слушание твоих выступлений.

…Май 2000 г. Мы сидим в музее-квартире семьи Мироновых: Марии Владимировны, Александра Семеновича и Андрея Миронова. День рождения Маши Мироновой. Она — уже взрослая молодая красивая женщина, актриса театра «Ленком», мать очаровательного, лукавого семилетнего Андрюши Миронова. И Гриша весел, и шутит, и с почти отцовской нежностью напутствует дочь своего когда-то самого близкого друга Андрея Миронова, и… не собирается умирать.

Июнь 2000 г. У меня съемки в Серпухове. На мобильном — тревожный голос отца.

— Только что позвонила какая-то женщина и сказала, что умер Гриша Горин.

— Папа, ты, наверно, что-то перепутал… Гриша не может умереть…

Ну, конечно, Гриша не может умереть. Он слишком талантливый и слишком много сделал хорошего на этой земле, чтобы умереть… А на панихиде в «Ленкоме» у меня все время было такое чувство, что завтра вечером, ну, может, через неделю — мы соберемся где-нибудь и Гриша будет очень смешно рассказывать «О том, как я умер и что из этого вышло».

В день похорон я назначила смену с двенадцати. Рассказала, что группа может снять без меня, достала букет белых пионов — Грише бы он понравился — и уехала в Москву прощаться… И как когда-то на похоронах Андрея Миронова — растерянные лица друзей… Марк Захаров сказал на панихиде, стоя на сцене лицом к залу: прости, Гриша, мы не успели отрепетировать твою смерть.

Музыку к картине «Дети понедельника» написал Евгений Крылатов. Мы уже были знакомы по работе в рекламном сериале «Мы — в Шопе».

Он написал красивую музыку для струнного оркестра. Она звучит в начале фильма.

Потом мне звонил из Сочи мой Володя Бутылочное горлышко:

— Линишна! А вот там у тебя этот… концерт. Ну там, где музыка…

— Да, и что, Володенька?

— А я вот пятый раз смотрю и все слушаю — а что за композитор? Чайковский? Первый концерт?

Я даже испугалась от такой его осведомленности…

— Нет, это Крылатов.

— А у него это тоже первый концерт или до этого что-нибудь было?

— Было, Володя, было… И много.

Основную музыкальную тему фильма мы отобрали и утвердили с Женей еще до съемок. А когда фильм был почти готов, предстояло написать финальную песню. Я пригласила высококлассного поэта Илью Резника. Но ситуация была непростая. Под готовую музыку очень сложно писать стихи. Кроме того, финал был предопределен: герой сажает яблоневый сад — под титрами этот сад расцветает…

А мне еще было важно, чтоб эта песня ложилась на героев, на их голоса, на их взаимоотношения… Была бы диалогом, разговором, продолжением их жизни…

Запевы, несмотря на их некоторую тяжеловатость, мы утвердили. А припевы никак не складывались, а лишь рассыпались…

И однажды на рассвете две долгожданные строчки, простенькие, как трава, вдруг произросли.

У меня так часто: самые искомые идеи приходят, когда я только-только просыпаюсь. Главное — не полениться и сразу записать их. Потом они могут пропасть безвозвратно.

И т. д.

Резник не сопротивлялся — улыбнулся, оглянулся. Так я стала его негласным соавтором. Но в титры себя ни-ни… строга.

Трюков в сценарии было запланировано немного. Но я была верна Воробьеву, а он верен себе: работы для каскадеров находилось все больше.

Снимался эпизод, где с моста в реку прыгали сперва Скляр, потом Жарков и, наконец, Розанова. Конечно, прыгали не они, а дублеры. Хотя Ира сама рвалась сигануть с моста. Но я не позволила: во-первых, вода уже холодная, съемки шли в конце августа. Во-вторых, река неглубокая, можно удариться о дно. А главное — актеров надо беречь. Это мой принцип.

Иру дублировал стройный, сильный парень в юбке, парике и шляпке. Когда он прыгнул, юбка задралась и мелькнули мускулистые волосатые ноги. Я пришла в ужас. Но меня уверили, что зритель не заострит на этом внимания. И правда, о странностях женских ног мне никто ничего не говорил. Но, просматривая фильм, я в этом месте не могу удержаться от улыбки.

Однако уберечь актеров от купания мне все-таки не удалось. Уже в следующем кадре они должны были сами друг за другом вынырнуть из воды. Сидели под водой и считали: раз, два, три… Но от холода невольно ускоряли счет и выныривали раньше срока. Приходилось снимать снова и снова. Пока Игорь не вынес на руках полуживую партнершу: «Забирайте артистку! А то играть будет некому!»

Два дня мы отогревали наших пловцов и пловчих чем могли: и своей любовью, и чужой водкой.

Главный герой Дмитрий Медякин держал деньги в «Сорри банке». Эту смешную вывеску придумал художник Володя Филиппов. Он повесил ее над входом в Академию наук на Воробьевых горах. Любопытства ради мы с оператором как-то забрались на крышу этой громадины. Оттуда открывался потрясающий вид на Москву.

— Сурикова, — сказан Беленький, — надо немедленно снять эту панораму. Пока никто другой еще до этого места не добрался.

Сняли.

Потом Гриша показывал эти кадры знакомым киношникам и торжествующе спрашивал:

— Откуда снято?

Те пожимали плечами. И тихо завидовали.

А я вспомнила эпизод из жизни моей дочери Киры, когда она еще не пристрастилась к писательскому яду и зарабатывала на жизнь разными «недвижимостями»… Одна очень крупная французская строительная компания, с которой Кира свела наших чиновников, предложила проект реконструкции Октябрьской площади. Академия наук была в этом проекте партнером. И вот настал торжественный день закладки первого символического камня возле Академии. На личном самолете из Парижа прилетел президент компании в окружении французских миллиардеров, жаждавших вложить деньги в Россию. В самой Академии был устроен шикарный банкет с самыми дорогими деликатесами.

Но пришли к закладке какие-то нанятые тетки и дядьки. Стали горланить: не хотим, убирайтесь! Сели на край «торжественной» ямки, приготовленной для церемонии, опустили в нее ноги, и… французы убрались побитыми, как в 1812 году.

Правда, все остальные, пришедшие на торжество, «солоно похлебали». Не пропадать же добру!

«Дети понедельника» начинаются с того самого «первого» концерта почти классической музыки.

Нужен был соответствующий зал. Остановились на Доме ученых. Позвонили директору. Он сказал: «Один съемочный день? Две с половиной тысячи долларов».

К такой цифре мы не были готовы. Тогда я обратилась к Игорю Шабдурасулову, в ту пору главе Департамента культуры в администрации Президента. Он, как тогда говорили, отнесся с пониманием к нашим финансовым трудностям и направил письмо в президиум Академии наук с просьбой разрешить нам сделать съемку бесплатно. Звоним снова в Дом ученых. Директор бодро так отвечает: «Не получится. У нас как раз ремонт случился!!!»