— Такой шлюп мне очень подошел бы для нападения на Чарльзтаун, парень!

— В данный момент — неуверенно начал Стэд, — я собираюсь на Нью-Провиденс, чтобы увидеться с нею.

— Бог мой! — взорвался Тиш — Если ты собираешься овладеть таким фейерверком как миссис Бонни, то должен сам выплеснуть немного огня! Пойдем со мной и пошлем ко всем чертям ее старый порт! Я ведь назвал это судно ее именем не случайно. Вместе наши «Реванши» поставят их на колени! Они еще услышат об Анне.

Бонне был вовсе не уверен что ему и его команде нужен еще один поход. Втайне он уже устал от дискомфорта и скуки, которая была основным состоянием в плавании. Но Стэд поднялся на борт «Королевы Анны», чтобы выпить кружечку со старым другом, оставив команду на своем шлюпе. После нескольких кружек холодного пунша Тиш объявил:

— Я позволил себе некоторую вольность и отправил пару человек на твой шлюп, майор. Все говорят это будет лучше для команды, а тебе будет лучше на моем судне! Пойдем! Выпьем за наше сотрудничество!

Лицо Бонне вспыхнуло от злости и унижения. Его команда с легкостью приняла нового командира, а он был, в сущности, пленником Тиша. Его люди были соучастниками его свержения.

***

Бонне ничего не оставалось, как согласиться. С достоинством приняв этот удар, он остался на борту «Реванша Королевы Анны» и отправился в плаванье с Тишем. Молва опережала их. Выйдя из гавани, Черная Борода и Бонне захватили девять судов, среди них судно, приписанное к лондонскому порту под командованием Роберта Кларка, шлюп, два судна из Индии и бригантину с четырнадцатью рабами на борту. Их самой важной добычей был торговый корабль из Бристоля. Среди его пассажиров был Самюэль Рэгг со своим юным сыном. Рэгг являлся членом Совета в Чарльзтауне, известным и уважаемым гражданином. Он был доставлен на борт «Королевы Анны» и тщательно допрошен о количестве орудий в порту, товара в городе и за его пределами и, наконец, о знакомстве с Кормаком и его дочерью Анной. Тиш посылал проклятия, угрожая немедленным уничтожением и полным опустошением их города. После расследования пленники были доставлены на свой корабль и заперты в трюме.

Сидя в кромешной тьме, они осознали, что в любой момент могут быть подожжены и затоплены вместе с кораблем. Дав им несколько часов времени, чтобы поразмышлять над своей судьбой, Тиш вытащил Рэгга и еще одного пленника — Макса — на палубу и объявил им о своих намерениях. Он сказал, что его команде нужны медикаменты, ртутные препараты для лечения оспы. Все останутся заложниками, за исключением Макса, который отправится на берег и потребует у Совета большое количество медикаментов. Если через два дня пираты, их племянник и лекарства не будут доставлены, все заложники будут убиты, захваченные суда сожжены, а город подвержен нападению.

Макс и два пирата сели в маленький ялик и стали грести к берегу. В ушах у них звучали угрозы Черной Бороды.

Пока Совет решал, Тиш и его команда мучили город. Члены команды гордо вышагивали по улицам задевая женщин и угрожая оружием, — хорошо понимая что колония беззащитна Население города — десять тысяч чернокожих и шесть тысяч белых живущих, в основном, в низинах, — не было готово к такой атаке. Люди не знали, что делать. Не дождавшись поддержки военного корабля, они совсем впали в отчаянье. Чарльзтаун только что перенес двухгодичную войну с Ямазийскими индейцами. Затем, после шести месяцев относительного затишья, капитан пиратов Муди доставил себе удовольствие, оставив после себя опустошенные сады, сожженные дома и изнасилованных женщин. А теперь Черная Борода и Бонне оплели гавань паутиной, как два жирных паука, поджидающих несчастных мух Восемь судов в бухте подняли паруса, готовые к отплытию, но ни одному из них не было позволено выйти в море Прибывающие суда не допускались в порт, поэтому торговля прекратилась.

***

Губернатор Джонсон был взбешен наглостью пиратов и рекомендовал сражение, но Совет в конечном итоге, решил уступить. Когда сундук с медикаментами был доставлен на борт «Реванша Королевы Анны» Тиш обвинил все население, в лице Макса и Рэгга, в «негостеприимстве и грубых манерах по отношению к более слабому народу», освободил их от денег, раздел догола и высадил, на берег.

Пиратские вожаки восторженно завывали при мысли о том, что отправили на берег важных государственных мужей, сбив с них спесь, без часов и даже без штанов. Ныо-Провиденс сотрясался от реванша, взятого Тишем, а Анна стала героиней.

— А Бонне, этот щеголь, покатил в Бастаун вымаливать королевское прощение! Одна неделя с Тишем — и он опять готов слушать бабьи сплетни.

Анна грустно улыбнулась. Все-таки он оставил свою мечту. Теперь память о его ласках потускнела. Она чувствовала облегчение оттого, что он вернулся к привычному для себя кругу. Но ее лицо смягчилось, когда она вспомнила их первую ночь под раскидистой пальмой. Тогда она надеялась на его удачу.

Один из самых ловких и дерзких корсаров, промышляющий в проливах Флориды, капитан Чарльз Вейн, привел свой корабль в гавань Нью-Провиденс, чтобы выставить на аукцион свою добычу и дать команде возможность расслабиться. Сам Вейн был человеком воздержанным. Несколько славных попоек и неприхотливых проституток было для него достаточно, и он отправлялся к себе на корабль. Но он достаточно долго задержался в «Палате Лордов», чтобы похвастаться своим новым квартирмейстером, Джеком Рэкхэмом, который остался на Кубе и не появлялся на Нью-Провиденс уже неделю.

Анна слышала о Джеке Рэкхэме, бесчестном Калико-Джеке, прозванном так за его вычурное одеяние: его рубашка, камзол и бриджи были сшиты из цветного ситца. Он был чем-то вроде легенды в Карибском море, не за свою пиратскую удаль — это было бесспорно, а за свои любовные похождения. Ходили слухи, что он спал со знатными леди в Лондоне, где служил дворецким, французскими герцогинями в Испаньоле и испанскими красавицами на Кубе. Говорили, что Рэкхэм необыкновенно красив для жулика.

— Да, — расхохотался Вейн, — он берет женщину, как корабль, ни минуты не размышляя, прямо у борта, все орудия в действии и цель завоевана!

Через два дня вернулся Джеймс Бонни. Он нагло отправился в имение Бэярда, предварительно убедившись, что губернатора нет на острове. Особняк был, как всегда, предоставлен в распоряжение Анны. Джеймс ворвался, когда она играла со своим попугайчиком, окруженная роскошными вещами, которые доставляли корабли Бэярда в его отсутствие. Она подняла глаза, когда он уже торчал в комнате, как фабричная труба, руки в боки. Девушка немного побледнела, но распрямила плечи и спокойно повернулась к нему.

— Значит, ты пережил ураган. Мы думали, что потеряли тебя, Джеймс.

— Да, я вижу. Одна лодка затонула, мы выползли и просидели больше месяца на чертовом рифе. Мне повезло, что остался жив. Но этого могло бы и не быть, если бы нас не подобрал шлюп Рэкхэма.

«Опять Рэкхэм. Значит, он снова здесь» — подумала Анна, но ее лицо осталось неподвижным.

— Я вижу, ты нашла нового хозяина, — сказал Бонни, сверкнув глазами.

В ней поднялась волна возмущения, но она не подала вида, только глаза вспыхнули. Девушка решила держать себя в руках.

— Он не хозяин, Джеймс. Это просто друг. И, к тому же, как видишь, он вообще редко бывает дома.

Он устало закрыл глаза и приподнял руку, чтобы остановить ее:

— О, женщина, пожалуйста. Я не собираюсь слушать твои сказки. Забирай свои вещи и пошли.

Что еще он слышал? О Бонне? О Тише? О ее отце? Она поняла — об этом потом.

— Куда?

— Я нашел приличный дом в этой дыре. Мы будем там жить, пока не соберем достаточно денег, чтобы поехать домой. Сейчас я остался без заработка, но, как только сможем, мы вернемся в Чарльзтаун.

Значит, он не слышал о помолвке ее отца. На мгновение в ней закипел гнев возмущения от его командного тона, но в то же время и печаль. Ее смешанные чувства, видимо, отразились на лице, потому что он сказал так нежно, как не разговаривал никогда: