Глава двадцатая

— Я думаю, бойцы на льду не согласятся с этим, — сказал я, — уверенные, что они первая линия нашей обороны.

Клотильда только что сделала заявление через пикткаст, которое эффективно доносило до прячущихся в тепле и комфорте граждан Примаделвинга, что они также на передовой, как мужчины и женщины, сражающиеся за их жизни в промерзших пустошах. И даже позволила себе гиперболу, что я обычно ожидаю от таких речей, которая поразила меня своей шутливой необдуманностью. Губернатор взглянула на меня из-за гололита в командном центре, когда ее проецируемое изображение потухло, с непонятным выражение лица.

— Я понимаю вашу точку зрения, — сказала она, — и не желала преуменьшить героизм любого, сражающегося там с тиранидами. Но вы также хорошо знаете, как и я, что это только вопрос времени, когда они атакуют город.

Мы все взглянули на дисплей, где цепочка иконок-контактов сформировала все затягивающуюся петлю вокруг наших шей.

— Становится все сложнее и сложнее удерживать маршруты краулеров открытыми; чем больше жителей мы убедим уехать, пока они чистые, тем лучше, и небольшое разумное нагнетание страха поможет нам.

— Кроме того, это справедливое замечание, — к моему удивлению, Кастин уступила, — рано или поздно мы обнаружим ликтора или выводок генокрадов, снующих в нашем тылу, и когда это случится, нам понадобится любая помощь.

— В таком случае, слишком много не бывает, — сказал я, разворачиваясь к Клотильде, — если у нас вскоре закроются маршруты краулеров, тогда нам понадобятся подходящие маршруты для эвакуации как можно быстрее. Я понимаю ваше нежелание, но…

— Нет, — категорически заявила она, — я не верю, что дойдет до этого. Это может быть абстрактная тактическая проблема для вас, но для меня это жизни и дома миллионов людей, которые доверились Императору, мне и Его официальным представителям. Оставить столицу — все равно, что повернуться спиной ко всему, за что сражается Империум.

— Со всем уважением, ваше Превосходительство, — сказала Форрес, также неожиданно вклинившись, — мы можем защитить все, за что воюет Империум гораздо эффективнее без миллионов гражданских, стоящих перед огневыми рубежами, и которых оптом могут сожрать тираниды, один Император только знает, сколько при этом получив еще подкреплений. Теперь, когда Пустоши очищены и у нас есть все возможные ресурсы, мы должны сразу же эвакуировать город.

— Хорошо сказано, комиссар, — вставил я, радостно позволив кому-то другому вызвать ярость разъяренного губернатора (которая по моему опыту может быть потрясающе страшной, особенно, если тот оказывается гибридом генокрадов или бормочущим безумцем с персональной свитой из демонов, как это случалось в паре незабываемых случаев в прошлом). Клотильда взглянула на Брекку и на контингент СПО, несомненно, надеясь найти там поддержку ее позиции, но не получилось; все они явно с полным согласием смотрели на Форрес.

Кастин деликатно прокашлялась.

— Если вы чувствуете, что не можете отдать приказ, — сказала она, — возможно, тогда самое время взять провинцию под непосредственную защиту Его Божественного Императора вооруженных сил.

Клотильда посмотрела на нее с явным скепсисом.

— Вы угрожаете мне своего рода дворцовым переворотом? — потребовала она ответа.

— Ни в коем случае, — сказал я как можно дипломатичнее, в чем сильно натренировался за все эти прошедшие годы, — полковник Кастин просто подчеркивает, что старшему офицеру Имперской гвардии предоставлено право объявить военное положение в чрезвычайном случае, если власти планеты отреагировали не вовремя и не должным образом.

Я произнес фразу так, словно цитировал, хотя настоящее правило было намного сильнее синтаксически изуродовано, к тому же, я все равно не мог вспомнить его настолько детально.

— Технически, этот вопрос подлежит ратификации самым старшим офицером Комиссариата[97], — добавил я запоздалую мысль, это требование, по-видимому, держало в узде тех офицеров Гвардии, которые мечтали произвести изменение в карьере и стать губернаторами, — но так как самый старший офицер Комиссариата на Нускуам Фундументибус — я, и, поскольку всецело доверяю полковнику, мы можем считать этот вопрос решенным.

— Но она не самый старший офицер Имперской гвардии, — сказала Клотильда с видом игрока в регицид, неожиданно захватившего короля, — полковник Брекка имеет такое же звание.

— Полковник Кастин получила свое звание на несколько лет раньше, это, и ее пистолет, все равно делает ее старшим офицером, — указал я, — эти два пункта позволяют ей объявить военное положение сейчас же, с моим, это для протокола, полным одобрением, если она увидит в этом необходимость.

Кастин поймала мой взгляд, выражая свою признательность за поддержку почти заметным кивком.

— Значит, мы все согласны с необходимостью немедленной эвакуации? — спросила она.

— Так и есть, — натянуто ответила Клотильда после незначительной паузы.

— Тогда я бы сказала, что гражданские власти отреагировали должным образом, — явно с облегчением произнесла Кастин, — по крайней мере, в данный момент.

— Я не уверен, что это подходящее время становиться врагом губернатора, — сказал Броклау, когда мы рассказали ему о событиях последнего совещания. Его лицо все еще было раскрасневшимся от летящего на поверхности дождя со снегом, где он надзирал за созданием нового кольца обороны по периметру города и явно наслаждался прогулкой по сугробам, которую предоставляла работа.

— Но в данных обстоятельствах, кажется, у вас не было выбора.

— Я боюсь, что так, — сказал я, — последнее, что нам нужно… как вы там сказали?

— "три миллиона кусков наживки для тиранидов", — любезно пересказала Кастин, и Броклау ухмыльнулся этой добродушной шутке.

— Верно, — сказал я, — уверен, что она не затаит обиду, когда у нее будет шанс все обдумать.

— Надеюсь, нет, — ответила Кастин, вздрогнув, когда достаточно близко подошел Юрген с целью вручить ей дымящуюся кружку с танном.

— Это будет та еще работенка: перемещать командный пост на этом этапе.

Она оглядела мой кабинет, уделяя особенное внимание богатой обстановке комнаты, которую я обнаружил, вселившись, и которую сразу же отодвинул к стенам, дабы освободить место для стола. Принять гостеприимство губернатора по приезду было удобно, но также может принести множество больших проблем, если мы поссоримся с ней.

Броклау с благодарностью взял свою чашку танна, отогревая ею руки, после чего отхлебнул ароматного напитка.

— Не вижу проблем, — сказал он, — если она будет доставлять неприятности, так или иначе объявим военное положение и позволим Кайфасу снова припугнуть ее расстрелом.

— Я никогда ничего такого не делал, — сказал я, принимая неизбежную ношу подтруниваний[98], — я просто указал, что у Регины есть пушка.

— Можно было с легкостью не уведомлять ее об этом, — сухо сказала Кастин.

— В любом случае мы настояли на нашей точке зрения. Был издан приказ об эвакуации, — она говорила с некоторым облегчением, которое, я должен признаться, разделял. Если ввести военное положение в Примаделвинге, то это обременит нас бесконечной ответственностью, связанной с его управлением, что в свою очередь будет препятствовать нашим усилиям по решению проблемы тиранидов почти так же, как оставшиеся гражданские.

— Что-нибудь еще, сэр? — спросил Юрген, вручая мне последнюю чашку с подноса. Через секунду размышлений я кивнул.

— Нет, спасибо — подтвердил я. Основная причина провести совещание в моем кабинете была в уверенности, что нас не прервут, как только он заступит на свой пост в приемной, со своей обычной смесью вежливости и почти смертоносной напыщенностью отгоняя всех, кроме самых важных посетителей.

— Самый важный вопрос в том, сколько гражданских мы сможем вывести отсюда, пока наземные маршруты не станут слишком опасными для краулеров, — сказала Кастин, — как только мы будем ограничены авиацией, нам кранты.