Фофудьи (оттуда фуфайка) теплая одежда. Орниче — опушки.

1146. «Присла Юрий (Долгорукий) дары многи Святославу (Ольговичу) паволокою и скорою, и жене его, и дружину его одари по велику».

1164. Греческий царь прислал к Ростиславу «дары многи, оксамиты и паволоки, и вся узорочья разноличная».

В Слове о богаче: «Ты облачишися в паволоце и кунах, а убогий руба (оттуда рубаха, рубище), не имеет на телеси.

Тъ богат в багре и паволоце хожаше».

Готовят же ему (богачу) и «одр перин паволочитых».

Паволоки встречаются и в древних песнях.

В Несторовом житии Св. Бориса и Глеба упоминается о багрянице — порфир.

1168. «Снял бых венец и багряницу», говорит умирающий Ростислав.

Аксамит — род парчи.

1173. Киевлянин Козма упрекает ключника Анбала: «помнишь ли, жидовине, в которых портех пришел бяшеть. Ты ныне в оксамите стоиши, а князь наг лежит». Анбал бросил ему ковер.

В Слове о полку Игореве упоминаются дорогие аксамиты. (Эта ткань употреблялась и для церковных принадлежностей). В древних песнях поется об аксамите, о скарлат-сукне, о смуром сукне, о крашенине.

Камочка, камочка моя Мелкотравчатая, узорчатая! Не давайся развертываться Ни атласу, ни бархату, Ни тому что аксамиту на золоте.

На старом шубочка соболья была, Под дорогими под зеленом под самитом.

Голой шап Давыд Попович Приходил ко ласкову князю Владимиру, Принес сукно смурое, Да крашенину.

По свидетельству Рубруквиса, русские женщины носили горностаевые платья или делали опушки и накладки из горностаев снизу до колен.

Ярославна причитает в Слове о Полку Игореве: «полечю зегзицею по Дунаеви, омочю бебрян рукав в Каяле реце».

Теперь приведем названия одежд, которые встречаются в памятниках.

Корзно, епанча, верхняя одежда.

1015. Святополк «нача даяти овем корзня, а другым кунами».

1147. «Огну и (Игоря Ольговича) корзном (Владимир Мстиславич)».

Кочь, также верхняя одежда: полукафтан.

1240. Михаил черниговский «съима с себе кочь свой и верзе к ним (татарам)».

В Слове о полку Игореве есть место: «ортьмами (?) и япончицами (епанчи?) и кожухи (тулупы) начаша (русские) мосты мостити по болотам и грязивым местом (у половцев)».

В Несторовом житии Феодосия говорится об одежде боярской: «облече в одежю славну, светлу, якоже е лепо бояром».

Мятель (оттуда прозвание Мятлевых) мантия.

1152. «Снидоша слуги княжи в черних мятлих… Видя Ярослава (галицкого, Владимиркова сына) седяща на отни месте, в черни мятли и в клобуце».

Относительно одежды духовенства, в правиле м. Иоанна говорится о ризах различных и шелковых.

Шапочка архиеп. Никиты опушена горностаем.

В ответах Нифонта встречаются следующие выражения об одежде:

«Студения ради иереем можно облачиться в порты исподни, — от кож животных, их же едять, и не снедных, — нетуть беды ходити, хотя в медвежине».

В житии Феодосиевом упоминается одежда чистая, светлая, худая, заплатаная; свита власяная, вотолина (из грубой ряднины), козлина.

Там же: «Копытцы плетуще (вероятно, что-нибудь вроде стелек, подкладок под подошвы), и клобуки».

Сорочица, сорочка, рубашка.

Под 1097 г. о Васильковой сорочке: «вдаша попадьи опрати».

(Прати, стирать, мыть, оттуда прачка).

1216. «Князь Юрьи прибеже в Володимерь о полудне, на четвертом кони, а трех удушил, в первой сорочице, подклад и тый вывергл» (по Троицкому списку).

В древних песнях упоминается о рубашечках, чулочках, сапожках, лапотках, чеботах, платьицах, пуговках, петельках, поясах, — шапки, шляпы, колпаки земли греческой, подсумка, войлоки, сукно одинцовое, особое платье скоморошеское.

ОБУВЬ

Сапоги, лапти, черевья, чеботы.

1093. «Обувшеся».

1216. Новгородцы «сседше с конь, и порты… сапозе, сметавше, боси, поскочиша».

Слово Даниила Заточника: «Луче бо ми видети нога своя в лычницы (лапти из лыка), нежели в червлене сапозе в боярстем дворе».

Нестор пишет в житии Исаакия: «Егда же приспеша зима, стояша в прабошнях, в черевьях протоптанных, яко примерзняшета нозе его к камени в церкви».

1229. «Сице умирающим (уграм) инии же выступахуть из подошев акы из червия».

Рукавицы перстатыя, перчатки, упоминаются в смоленском договоре 1228 г.

Постель упоминается в Поучении Мономаха, в летописи под 1189 годом.

В Слове о богатом: «Богат красен несмыслен, той яко поволочитое зголовье соломы наткано».

Там же упоминаются перины, одр слонов.

1168. «И бе видите слезы его (умирающего великого князя Ростислава Мстиславича) лежачи на скранью его (подушка), яко жемчужья зерна».

Подушка упоминается в житии Святоши.

Даниил Заточник жалуется: «егда ляжеши на мягких постелях под собольими одеялы, а мене помяни, господине, под единым платном лежаще зимою умирающе».

Паполома упоминается в Слове о полку Игореве, покрывало.

Ковры в летописях под 1097, 1175 г.

Пояс усьян у Кирилла Туровского.

Поволочник, скатерти, убрусья, упоминаются в грамоте Ростислава 1150 г.

Понява, понявица, в Суздальской летописи под 1237 г. «Женщина взя тело Василька (убитого татарами), и понявицею обит, рекше саваном».

Вот как описывается богатый наряд юноши, который собрался странствовать:

У батюшки, у матушки, жил молодец, Одинакий сын во дрокушке (в неге) Ел сладко, и носил красно, работал легко. Захотелося дородню добру молодцу Сходить на чужую дальнюю сторонушку, Людей посмотреть и себя показать. Сряжается во путь во дороженьку; Шубоньку сшил он собе куньюю, По подолу острочил чистым серебром, По рукавчикам и окол ворота Строчил шубоньку красныим золотом; Ворот в шубоньке он сделал выше головы: Спереду-то не видать лица румяного, И сзаду не видать шеи беленькой; Шапочку на головушку сшил он соболиную, Дорогих-то соболей заморскиих; Кушачок он опоясал семишелковый, Перчаточки на руках с чистым серебром; Сапожки-то на ноженьках сафьянные.

К сведениям о древней одежде можно присоединить и следующие места из песен:

Добрыня Никитич садился под окошечко косящетое, Зрел-смотрел в поле чистое… Как из далеча-далеча чиста поля, От матушки от Сорочи от реки, Идет с поля толпа — сто молодцев: Кони под нима одношерстные, Узды на них одномедные, Кафтанчики на молодцах скурлат-сукна, Источенкамы (?) подпоясанные, Сапожки на ножках зелен-сафьян, Носы по нос шилом, пяты востры, Око носов-носов яйцо покати, Под пяту-пяту воробышко летит, Воробышко летит, перепуркивает.

Калика перехожая по приказанию Ильи Муромца

…Скидывал подсумки рытого бархата, И скидывал он гуню сорочинскую, И разувал он лапотки шелковые, И втыкнул он клюшку волжанку (из дерева иволги) Во матушку сыру землю, — И уходила та клюшка до коковочки (загнутый верхний конец). И скидывал он шляпу греческую, И одевал он платье богатырское, Садился на добра коня…

Строчечка одна строчена чистыим серебром, Другая строчена красныим золотом; В пуговки воплетано по доброму по молодцу В петелки воплетано по красной по девушке: Как застегнутся, так обоймутся, А растегнутся, и поцелуются.

Молода Настасья Микулична Скорешенько бежала на широкий двор В одной тонкой рубашечке без пояса, В одних тонких чулочиках без чеботов. А у матушки нижняя одежа дорогой камки, Верхняя одежда золотой парчи, На головушке шляпа из крупного жемчуга, Спереди положен камень самоцветныий, Лапотики на ножках плетеные, Плетеные из шелков да шамаханскиих, А в носики вставлено по славному по каменю по яхонту.

К украшению одежды принадлежали золотые и серебряные вещи.

1147. «Биюче же Михаила (во время киевского мятежа), отторгоша хрест на нем, и с чепьми, а в нем гривна золота».

1213. «Убиша Михаила Скулу (в Галиче), главу его сусекоша, трои чепи сняше золоты».

«Не кладаху на свои жены златых обручей (древние бояре), но хожаше жены их в серебре», говорит Новгородский летописец во введении к летописи (ок. 1200 г.).

Серьги. 1150. Жители Мичска «емлюче серебро из ушью, сливаюче серебро, даяхуть Володимеру (галицкому, как контрибуцию)».