Стоит на горе бел шатер, Шатер бел, полотнян, Во том ли во шатре спал-почивал Иван, господин, Петрович. Его будили молодцы, Будили, побуживали: Ты встань, пробудись, Иван, сударь, Петрович: Как у нас ли на море, Как у нас ли на синем, Корабль плывет, Корабль с красным золотом. Ой вы, братцы молодцы, Вы, товарищи мои! Этого добра много в доме у меня.
Стоит на горе бел шатер, Шатер бел, полотнян, Во том ли во шатре спал-почивал Иван, господин, Петрович, Его будили молодцы, Будили побуживали: Ты встань, пробудись, Иван, сударь, Петрович! Как у нас ли на море, Как у нас ли на синем, Корабль плывет, Корабль с красной девицей, Машенькой, душой Ивановной. Ой вы, братцы молодцы, Вы, товарищи мои! Этого добра нет у меня. И мы встанем-те, пойдем-те, К себе в дом его переймем-те.
Не тесан терем не тесан, Только хорошо украшен, Разными красками расцвечен. Не учен Лука, не учен Иванович, Только хорошо снаряжен, Снаряжала его матушка, Отпускала его в гости к тещенке. Зелен-сосенка, желтый цвет! Почто тебя, Лука, дома нет, Почто тебя, Иванович, дома нет? Ждала я тебя день, ждала другой, Не бывал, писала б письмо, не умею, Послала б посла, не смею, Сама б я пошла, стыжуся, Родного батюшки боюся, Родной матушки кроюся. Ты заря ль моя, зорюшка, Ты душа ль моя, Просковьюшка, Ты душа ль моя, Андреевна. Городом прошла зарею, Ко двору пришла тучею, Ударила в ворота бурею, Пустила по двору сильный дождь, Сама поплыла уткою, На крыльцо взошла павою, Во новы сени лебедем, Во высок терем соколом, Садилась за стол с молодцом, Махнула платком во терем. Вы раздайтеся, бояре, Расступитеся, дворяне! Чем меня батюшка жалует? Небольшим даром — теремом. Чем меня матушка жалует? Ведь большим даром — женихом, Вековым дружком Лукой, Вековым дружком Ивановичем.
Пойду млада по двору, Взгляну млада по морю: Какой по морю рай плывет, По синему раюшка плывет? Ах, ты, Анна Петровна свет! Сойди же ты с терема высокого, Поймай, поймай раюшка дружка. На что же мне раюшка? У меня есть ладушка, Свет сударь, Иван Андреевич.
Соболем Прасковьюшка все леса прошла, Крыла леса, крыла леса черным бархатом, В путь катила, в путь катила золотым кольцом, Прикатила, прикатила ко синю морю, Всвистнула, взгаркнула громким голосом: Кто у нас на море перевозчиком? Кто бы меня, кто бы меня, девицу, Кто бы меня перевез на ту сторону? Где ни взялся, где ни взялся Иван господин. Я тебя, Прасковьюшка, перевезу на ту сторону; Я за тобою, за тобою корабль пришлю, Корабль пришлю, судно крепкое, колыхливое. Не присылай за мной судна крепкого, колыхливого: Я у батюшки дитя пугливое, торопливое. Я за тобою, я за тобою сам прилечу, Сам прилечу, под крылом унесу, и проч.
Уж как по морю, морю, По синему морю Хвалынскому, Что плыла сера утица, За собой вела селезня, Молодого, хохлатого, Хохлатого, мохнатого. Уж как ей утушке завидовали, Уж и ей, серой, завидовали: Ай да наша утушка! Ай да наша серая! Вот какого нашла себе селезня, Селезня молодого, хохлатого! А и тут говорит утушка, А и тут говорит серая: Не завидуйте, утушки, Не завидуйте, серые! И у вас будут селезни, Селезни еще лучшие. Уж, как по терему, терему, Шла-прошла Машенька, Шла-прошла свет Ефимовна, За собой вела молодца, Молодца хорошего. Как ей девушки завидовали: Добро тебе, Марьюшка, Добро тебе, свет Ефимовна: Что нашла себе молодца, Молодца хорошего! А и тут говорила Машенька, А и тут говорила Ефимовна: Не завидуйте девушки, Не завидуйте красные! И вам будут молодцы, Молодцы еще лучшие. Тогда вам не позавидую, И позавидовать не вздумаю, А порадуюсь радостью, Поеду за вами в поезжаные.
Долго по долгу сокол не летит, Знать что сокол за лес залетел. Долго по долгу к нам Петра нет. Едет Петр-то, едет Петр-то, Едет Васильевич на вороном коне. Конь под ним словно зверь лютой, Грива у коня златом перевита, Хвост у коня как лютая змея, Сам на коне, сам на коне, Как сокол на руке. Разыгрался, разыгрался Петров-то конь, Разыгрался, разыгрался Васильевичев конь, Он перескочил через тын в зелен сад, Переломил, переломил, Переломил он железную тынь, Отломил он у яблони сук, Отломил, отломил, Отломил у кудрявой сук. Возговорит свет Василий господин. Возговорит свет Васильевич: Кто без меня в зеленом саду был? Кто железную тынь переломил? Кто без меня у яблони сук сломил? Кто без меня у кудрявой сук сломил? Возговорит свет Петр господин, Возговорит свет Васильевич: Я без тебя во зеленом саду был, Я без тебя железну тынь сломил, Я без тебя у яблони сук сломил. Я без тебя у кудрявой сук сломил. Долго по долгу сокол не летит, Знать что сокол за лес залетел; Долго по долгу к нам Петра нет. Едет Петр-то, едет Петр-то. Едет Васильевич на вороном коне, Конь под ним словно зверь лютой, Грива у коня златом перевита, Хвост у коня, как лютая змея, Сам на коне, сам на коне, Как сокол на руке. Разыгрался, разыгрался Петров-то конь, Разыгрался, разыгрался, Разыгрался Васильевичев конь, Расшатал дубовы вереи, Разогнал красных девушек, Душу Пашеньку с собою взял. Возговорил свет Василий господин, Возговорил свет Васильевич: Кто без меня в доме был? Кто без меня вереюшки расшатал? Кто без меня красных девушек разогнал? Кто без меня Прасковьюшку взял? Возговорит свет Петр господин, Возговорит свет Васильевич: Я без тебя в доме был, А мой конь вереюшки расшатал, Я без тебя красных девушек разогнал Я без тебя Прасковьюшку душу взял.
Уж, ты где был-побывал Свет наш тысяцкий воевода, Уж где ты был-побывал, Свет Иван Иванович, воевода? — Я был-побывал, (Во каменной Москве). А что же ты, воевода, поделывал? — Я девицы там торговал, Я красныя там торговал. А чем же ты торговал? А чем же ты за товар брал? — Я торговал дорогими парчами, Я брал не кунами, не черными соболями, Я брал все со русыми со косами, Я брал со девичьими красотами.
Матушка, что во поле пыльно, Сударыня, что во поле пыльно? — Дитятко, кони разыгрались, Свет мое милое, кони разыгрались. Матушка, на двор гости едут, Сударыня, на двор гости едут? — Дитятко, не бойся, не выдам, Свет мое милое, не бойся, не выдам. Матушка, на крылечко гости идут, Сударыня, на крылечко гости идут? — Дитятко, не бойся, не выдам, Свет мое милое, не бойся, не выдам. Матушка, в нову горницу идут, Сударыня, в нову горницу идут? — Дитятко не бойся, не выдам, Свет мое милое, не бойся, не выдам. Матушка, за дубовый стол садятся, Сударыня, за дубовый стол садятся? — Дитятко, не бойся, не выдам, Свет мое милое, не бойся, не выдам. Матушка, образ со стены снимают, Сударыня, образ со стены снимают? — Дитятко, не бойся, не выдам, Свет мое милое, не бойся, не выдам. Матушка, меня благословляют, Сударыня, меня благословляют? — Дитятко, Господь Бог с тобою, Свет мое милое! Господь Бог с тобою!
Как у месяца золоты рога, А у солнышка лучи ясные, У Ивана кудри русые, У Алексеевича по плечам лежат, По его плечам могучиим. Соезжалися князья и бояры, Дивовались на это дитя! Еще чье это дитя милое? Хорошо очень вспорожено. Да не солнушко ли вспородило? Не светел ли месяц вспоил, вскормил? Не частые ль звезды взлелеяли? Возговорит дитя милое: Уж вы, князья, бояре, Вы разумные, люди добрые! Вспородила меня родна матушка, Вскормил, вспоил родной батюшка, Возлелеяли мамки, нянюшки, Завила кудри сестра милая.
Ты взойди, Анна-душа, на новы сени, Ты взойди, Михайловна, да на новые! Посмотри Анна-душа, во чисто поле, Посмотри, Михайловна, да во чистое: Сколь силён едет Иван-та князь. Сколь силён едет Александрович! По одну сторону пятьдесят человек, По другую сторону еще пятьдесят. Глядючи Анна-душа испугалася, Глядючи Михайловна испугалася. Зашатри, батюшка, шатром ворота! Занавесь, матушка, камкою терём! Оберните, сестрицы, меня полотном! Едучи Иван-та князь похваляется, Едучи Александрович похваляется: Быть, быть шатру да разломанному, Быть, быть камке да разодранной, Быть, быть Анне-душе во полон взятой, Быть, быть Михайловне во полон взятой.
Не бывать бы ветрам, да повеяли, Не бывать бы боярам, да понаехали, Травушку, муравушку притолочили, Гусей, лебедей поразогнали, Красных девушек поразослали, Красную Анну-душу в полон взяли Красную Михайловну в полон взяли. Стала тужить-плакати Анна-душа, Стала тужить-плакати Михайловна. Стал унимать-разговаривать да Иван-та князь, Стал унимать-разговаривать Александрович: Не плачь, не тужи, свет Анна-душа! Не плачь, не тужи, Михайловна! Я тебя, Анна-душа, да не силой брал. Я ж тебя, Михайловна, не неволею. Бил челом, кланался твоему батюшке, Бил челом, кланялся твоей матушке, Сняв шапку, сняв шапку соболиную, Распустив полы сарачинские, Износил кафтан китайчатый, Все до тебя, Михайловна, доступаючи.