Молодой человек знал, что зверь его не тронет, однако в памяти все еще была жива его истлевшая рубашка. Тем не менее, он направился в сторону кустов. Там действительно оказалось небольшое озеро. Набрав хвороста, молодой человек вернулся к месту стоянки, и они с Элиотом отвели лошадей на водопой. К тому времени, как коней длинными веревками привязали к клетке, Дагар успел разжечь костер.
Янек сел напротив и приготовился выслушать длинную гневную проповедь, но мастер не стал отчитывать незваного попутчика.
— Мы едем в Берсер-Лог, — сообщил дрессировщик, протягивая плотнику котелок, полный сушеного мяса. — Это примерно два дня пути. Назад, до Трира, если идти пешком, столько же. Или больше. Поедешь с нами?
— Да, если можно. — Янек улыбнулся. — Спасибо.
— Проезд и еду отработаешь, — предупредил Дагар.
— Конечно.
— Почему мы свернули? — спросил Элиот, садясь рядом с плотником. — Ты же хотел ехать в Трир, а оттуда в Борей, и сто раз говорил, что в Приграничье делать нечего.
— Так надо, — отрезал Дагар. — Ешь. А ты, плотник, запомни. К дракону близко не подходи. На ночь мы его не запираем, и вообще, он сидит в клетке только когда проезжаем через населенные пункты. Он не ест человечины, но… я тебя предупредил.
— А по-моему, Янеку нечего бояться, — вмешался мальчик. — Это ведь из-за Эргхарга мы за ним вернулись?
Дрессировщик внимательно посмотрел на ребенка и сплюнул.
— Сообразительный, паразит. Как догадался?
— Ты ведь не извинился. Говорил, что ищешь Янека, чтобы извиниться…
Янек насторожился. А действительно, зачем Дагар его искал? В доме Пыпера, когда они столкнулись у ворот, дрессировщик сказал "тебя-то я и ищу". А вот зачем, плотник спросить так и не успел.
— Отвечайте на вопрос, мастер, — попросил молодой человек. — Это из-за дракона вы вернулись за мной? Из-за того, что он показал мне полет?
— Драконы не умеют говорить, — нехотя откликнулся Дагар. — Они общаются с людьми с помощью ментальных образов, впуская человека в свое сознание. Но эти твари настолько капризны и своевольны, что впускают в себя очень немногих. Только тех, кто обладает и-ши.
— Чем?
— Особой силой, энергией, которая дается с рождения. Люди, обладающие ей, становятся целителями или дрессировщиками. Как я. Ты тоже луноликий, поэтому дракон выбрал тебя.
— Но зачем?
Янек задумчиво жевал мясо. Он не ждал ответа, полагал, мастер и сам не знает, а если и знает, не скажет. По крайней мере, пока. Но мастер сказал.
— Он хочет, чтобы ты стал моим учеником.
Его величество Фархат, король Сартра, сидел в своем кабинете, угрюмо склонившись над большой картой материка Аспергера, занимавшей половину стола, и отчаянно завидовал.
По левую руку располагалось его королевство, щедрое на плодородную землю и плодовитый скот, но, в общем, ничем, кроме территории, не примечательное. Сартр занимал едва ли не треть Аспергера, левым боком омывался Дистолическим морем, ногами попирал Арканы, а справа граничил с ненавистным врагом и единственным соседом — Миловией.
Миловия занимала приблизительно такую же площадь, как Сартр, но была богата на самоцветы — на юге, в Арканах, находились рудники, где заключенные разбойники ценой своей жизни добывали драгоценные камни. Из самоцветов искусные мастера делали изумительной красоты подвески, кольца, броши и венцы. Фархат обладал огромной коллекцией редчайших украшений, которые стоили ему огромных денег, и хотел заполучить рудники в личное пользование.
На востоке Миловия граничила с щедрым на глину и рыбу Раханом, Ви-Элле, поросшим дорогими породами дерева и торговавшим медью, и О-шо. Еще западнее раскинулась Ил’лэрия — обитель эльфов, страна волшебства, откуда в Сартр иногда привозили чудесные вещицы, обладающие магией. За страной остроухих, в Дальних землях, не было ничего интересного, но даже правители тех крохотных королевств были счастливее Фархата, потому что не жаждали власти. А Фархат жаждал.
Король никогда не чувствовал себя счастливым, ему всегда чего-то не хватало. Буйный нрав и беспокойная натура не давали правителю Сартра сидеть на месте, от скуки он устраивал охоту, состязания лучников, дважды собирал лучших воинов королевства и совершал карательные экспедиции. Сжег две деревни, не платившие оброк, казнил наместников, не справлявшихся со сбором дани, делал все, что заблагорассудится, но все это было не то. Сартр принадлежал ему целиком и полностью, от верхушек заснеженных гор до глубин Дистолического моря, а Фархат хотел подвигов, завоеваний, крови, настоящих сражений.
Мечтой короля Сартра являлось повсеместное господство. Он хотел проникнуть так далеко на запад, как только возможно, до самой границы с Ил’лэрией, подчинить себе Миловию, присоединить Ви-Элле, уничтожить Рахан… но мечты пока оставались мечтами.
Узловатый палец его величества заскользил по границе с Миловией. Именно этот рубеж, эту черту он никак не мог преодолеть. Миловия слишком сильна. Король Иженек — хитрый и дальновидный правитель. Он знает, что длинные руки властелина Сартра давно тянутся на восток, поэтому сделал все, чтобы обезопасить себя. Выстроил на самой границе пять хорошо укрепленных городов-крепостей, расположил там едва ли не две трети всей армии страны и зорко следил за каждым движением воинственного соседа.
Фархат трижды нападал на Приграничье, но каждый раз терпел поражение. Самое обидное, что со временем ситуация не изменится. Наследник миловийского престола, юный королевич, пошел нравом в папашу, и, науськанный ненавидеть Фархата, никогда не отступит и даже не пойдет на переговоры. Миловия каменной стеной преграждала его величеству путь на восток.
Если бы не Иженек, Фархат давно захватил бы Ви-Элле, которым правит старый больной король, не сумевший произвести на свет наследника. Фархат женил бы на его единственной дочери одного из своих бастардов, и навязал собственную игру. Ви-Элле бесплатно поставлял бы ему древесину для строительства боевых кораблей, и медь, необходимую для изготовления оружия, а когда сартрская армия набрала бы дополнительной мощи, Фархат выстроил бы хороший флот и атаковал Миловию с трех сторон.
Иженек будет вынужден разделить силы. Большая часть войска будет воевать с сартрскими солдатами, жалкие остатки — с лучниками Ви-Элле, а Фархат, ударил бы с моря. Столица пала бы, и на трон Миловии сел бы сартрский правитель. И тогда, имея в подчинении два крупнейших и сильнейших королевства, плюс Ви-Элле, он легко прибрал бы к рукам и О-шо, и Рахан, вплотную подойдя к территории эльфов.
Фархат прикрыл глаза, представляя себя на троне объединенных королевств. Он уже видел, как эльфы, восхищенные его силой и умом, подносят необыкновенные дары своей страны, и как он требует у них дань. Его дворец наполнился бы магией, сам король обрел бы вечную молодость и бессмертие, и все, что ни пожелаешь, исполнялось бы мгновенно…
— Ваше величество, — послышался от двери робкий женский голос, — с вами все в порядке?
— Да, — Фархат открыл глаза.
Его жена, глупая Лисерия, не должна догадаться о мыслях супруга. Он позволил женщине подойти, положить ладони на плечи мужа и начать их массировать.
— Вы напряжены.
— Я голоден.
— И волнуетесь о смотре?
— Мне чуждо волнение, — отрезал король. — Самый сильный и властный человек мира не может волноваться, тем более по такому пустяковому поводу.
— Но они ваши будущие зятья! — мягко заметила женщина.
— Они мои будущие помощники. Это им нужно волноваться, а не мне. Они должны проявить себя, чтобы впечатлить правителя величайшего королевства на земле!
Фархат недовольно дернул плечом, и чуткие руки Лисерии исчезли. Женщина вышла из-за спины и встала перед мужем. В неярком свете свечей Фархат впервые заметил, как она постарела. Иссиня-черные локоны потускнели, и уже не блестели крохотными искорками, на которые ему всегда так нравилось смотреть, голубые глаза выцвели, вокруг рта образовались две пока еще не слишком заметные морщины, уголки губ скорбно опустились. Он уже не помнил, когда Лисерия в последний раз смеялась. А когда в последний раз смеялся он?