— Если только немного, — уступил Янек. — Никогда не видел, как работают настоящие художники.

— Тпр-ру! — донесся снаружи голос Дагара. — Стой! Тпр-ру!

Кибитка медленно остановилась.

— Прячься! — шепнул Элиот, схватил холст и засунул его под матрас.

Янек оглянулся. Несмотря на обилие вещей, спрятаться в кибитке молодому человеку было негде.

— Сюда! — мальчик дернул плотника за рукав и указал на кованый сундук. — Влезай!

Янек поспешно открыл крышку и вытащил из сундука охапку цветных рубашек укротителя. Элиот прав — спрятать одежду проще, ее можно рассовать по углам, а он легко уместится в сундуке.

Едва крышка над головой плотника закрылась, снова послышался голос мастера. Теперь он звучал тише, но ближе.

— Не спишь? Помоги открыть клетку.

— Зачем? — в голосе Элиота слышалось удивление. — Мы скоро подъедем к Триру, выпускать Эргхарга опасно!

— Мы едем не в Трир, — жестко ответил Дагар. — Благодаря этой твари, мы свернули с тракта и идем в обход.

— Но почему?

— Спроси его сам, может, ради тебя он научится говорить! Ну! Встал! Живо! Одному мне не справиться!

Кибитка качнулась, и повисла тишина. Янек не шевелился. Он не знал, что ему делать — сидеть в сундуке дальше, или потихоньку вылезти. Если Дагар не едет в Трир, им не по пути. Пока кибитка не успела уехать очень далеко, нужно вылезти… Однако плотник даже не пошевелился. Он и сам не мог бы сказать, что им руководило: любопытство или надежда снова подойти к дракону на расстояние локтя, но он остался в сундуке. Он подождет Элиота и узнает, почему кибитка свернула, и куда направляется дальше.

Мальчик отсутствовал недолго.

— Янек, — позвал он, когда кибитка снова тронулась в путь, — можешь выходить.

Молодой человек откинул крышку и вылез.

— Куда вы едете?

— Не знаю. Мастер сказал, что в Трир не поедет, и свернул на объездную дорогу.

— На какую еще объездную?

— Карту прочесть сможешь? — Элиот наклонился и пошарил среди вещей. — Надо было давно навести здесь порядок, — виновато произнес он, — вот, держи. Она старая, но довольно подробная.

Янек взял пожелтевший лист бумаги. Эта карта была не просто старой, а древней, возможно, ей было столько же лет, сколько Дагару, однако она действительно оказалась очень подробной. Плотник увидел Арканы — горы на юге Миловии, где живут драконы, провел пальцем на северо-восток и уткнулся в Трир. Все крупные тракты были отмечены жирными линиями, а дорога, по которой они ехали сейчас, пунктиром. Она не огибала Трир, а уходила на запад, в сторону Приграничья.

— Вы ведь в столицу едете? — полуутвердительно спросил Янек.

— В Фаронию, — подтвердил мальчик.

— Тогда я ничего не понимаю. Вот смотри. Чтобы попасть в столицу, нужно было ехать по главному торговому тракту. По пути много городов, где можно дать представление. А вдоль этой дороги одни деревеньки. Дагар решил дать представление в городах Приграничья? Это крупные, хорошо укрепленные города, но их всего пять, а по тракту насчитаешь десяток, а то и больше.

Элиот равнодушно пожал плечами.

— Мне все равно, куда ехать. Куда бы мы ни ехали, все равно это очень далеко от дома.

— Зато мне не все равно.

Кибитку тряхнуло, Элиот свалился на матрас, а Янек устоял. Он подошел к противоположному концу жилья на колесах и откинул полог. Клетка, привязанная к кибитке двумя толстыми цепями, была пуста, а сама кибитка, сбросившая вес одного взрослого дракона, неслась очень быстро. Дорога, обозначенная на карте пунктиром, шла через огромное поле клевера, и мелкие душистые цветы мелькали с такой скоростью, что Янек не смог определить, белые они или розовые.

Янек поднял голову и прищурился. Солнце садилось, но в ярком вечернем небе не было и признака черной тени дракона.

— Он охотится, — прочитал мысли плотника мальчик. — Хотя, мог бы потерпеть еще одну ночь, пока ночевали в Трире. Что будешь делать?

Молодой человек снова сверился с картой и покачал головой.

— Мне с вами не по пути, мне нечего делать в Приграничье, но из кибитки, извини, сейчас выйти не могу. Пока над головой кружит дракон… увольте.

Элиот улыбнулся.

— Тогда поедешь с нами до Берсер-Лога. Мастер посадит его в клетку, только когда будем подъезжать к какому-нибудь населенному пункту. То есть, не раньше чем завтра!

Мальчик явно обрадовался нечаянной компании. Он вытащил из-под матраса холст, пристроил его на прежнее место и указал на сундук.

— Садись, картина еще не закончена.

Янек послушно опустился на крышку. В конце концов, ничего страшного не произошло. Он прокатится с артистами до Берсер-Лога — самого южного города Приграничья, поищет там работу, купит необходимые для путешествия вещи, которые оставил в доме Пыпера, а потом вернется в Трир, чтобы постепенно продвигаться к Фаронии по основному тракту. И кто знает, возможно, прибудет в столицу в одно время с драконом — ведь Дагар, если решил выступать в Приграничье, сделает огромный крюк. За это время Янек успеет преодолеть весь путь пешком.

— Зловонная пасть поганого Ярдоса! — ругался Дагар, подхлестывая лошадей и оглядываясь на удаляющийся дом нахального толстяка, высматривая стражников. — Приспичило этой тупой скотине полыхнуть огнем! Знал бы, что так получится, ни за что не подпустил бы этого охламона к клетке! Пшли! Н-но!

В сердце мастера бушевала злость. Мало того, что он был вынужден задержаться в Трире на одну лишнюю ночь, так теперь из-за этой сволочи рискует потерять семьдесят пять тонге! Если кто-то увидел летающего над городом дракона и доложил наместнику, тот ни за что не отдаст деньги и не позволит дрессировщику остаться в городе еще на сутки, а если и позволит, то потребует двести, а то и триста тонге!

— Н-но! Быстрее! Н-но!

Дагар щелкнул хлыстом, однако лошади и так шли на пределе своих возможностей — дракон весил немало.

— Ну подожди, — зашипел дрессировщик, снова оглядываясь, — все тебе припомню!

Эргхарг сидел в клетке за кибиткой, и мужчина не видел животное, однако, как и все дрессировщики, спиной чувствовал его настроение. Дракон был доволен. Мастер потянулся к сознанию твари и осторожно заглянул внутрь.

Зверь мгновенно почувствовал постороннего и закрылся, оставив на поверхности лишь то, что счел возможным показать человеку. Дагар увидел искаженную страхом щекастую физиономию толстяка, едва не наложившего в штаны, когда из ноздрей дракона вырвалось пламя; собственное пышущее яростью лицо и серые глаза плотника. Все три картины доставляли скотине явное удовольствие. Толстяк — ребяческое ликование, мастер — издевательское самодовольство, а парень, из-за которого едва не порушились все планы, — чистую, едва ли не детскую радость.

— Доволен, скотина, — пробурчал мастер. — Ну, ничего, я твое довольство быстро из тебя вытрясу. Голодом будешь мучиться! Переночуем в Трире, а оттуда до соседней деревушки пара часов пути. Посидишь в клетке!

Дракон понял смысл мыслей мастера, или, по крайней мере, уловил угрозу. Он щелкнул зубами и отрезал Дагару путь на свободу.

— Выпусти меня, тварь! — зашипел дрессировщик. — Не смей запирать меня в своей тупой башке!

Но дракон не слышал. Или, как подозревал мастер, не слушал. Он снова клацнул пастью и отключился. Дагар остался в одиночестве среди серого пустого марева. Его тело сидело на козлах, сжимая в руках вожжи и хлыст, а разум пытался выбраться из пространства, где не было ни верха, ни низа.

— Выпусти меня, скотина!

Дракон проигнорировал приказ, зато послал мастеру вид клетки. Изнутри.

— Не смей запирать меня, тварь!

Дрессировщик вцепился в толстые деревянные прутья, и в этот момент понял, что не один. Перед ним стоял молодой человек, тот самый плотник, из-за которого и начались неприятности. Янек.

— Чего уставился! — завопил Дагар.

Он знал, что парень всего лишь воспоминание дракона, но не хотел ничего видеть. Не хотел погружаться в драконью память, находиться в сознании зверя… и ничего не мог поделать.