— Face to the wall, hands behind his head. (Лицом к стене, руки за голову — англ.)

Подошёл к стене, и завел руки за голову. Вооружённые встали по бокам, направив на него карабины. А тот, кто подавал команды, подошёл сзади. Сначала завернул за спину одну руку Романа, защёлкнул наручник, потом завёл вторую и сковал их вместе. Ромка хмыкнул — боятся, значит уважают.

Потом его подтолкнули вдоль коридора и скомандовали:

— Forward.(вперёд — англ.)

Его довели до небольшого подвала. Ввели в комнату, где стоял стол, а напротив него — стул. Усадили его на этот стул. Двое охраняющих вышли в дверь и встали на караул. А третий конвойный пока не заходил, тем самым дав Роме осмотреться.

Что он и не замедлил сделать. Оглядев комнату, Роман улыбнулся ещё шире, и на душе у него стало спокойней, он тихо радовался. Ему стало всё понятно, где он, а самое главное, распределительный щиток стоял на том же месте. Теперь у них с Мишкой появлялся шанс уйти отсюда тихо и без стрельбы. В 1988 году они все вместе сидели в этом заведении на гауптвахте. Да, да, это место и есть гауптвахта пограничного отряда, куда их почти всех из взвода разведки отправил Нач-ман, Карези- Ильясской Маневренной Группы. За то, что они, напившись браги, отрихтовали несколько человек из Мин. Бата. Тогда им всем влепили по десять суток и первыми бортами отправили через границу в Тахта-Базарский пограничный отряд. Вот это был расслабон после стольких боевых выходов, проводки колон и ночных засад. В отряде они тогда задержались почти на месяц. После десятидневного наказания, не приписанные ни к одному подразделению, валяли дурака в солдатской приежке. Да и на самой «губе» оттягивались по полной, на работы их не водили. Только пару дней их пытался муштровать капитан Сбруев — командир комендантской роты.

Рома опять улыбнулся. Вот интересно, а сохранились здесь автоматы системы Сбруева?

Это были шедевры весом в пуд, копии автоматов Калашникова, сваренные из арматуры и стальных пластин толщиной 8-10 мм. Сбруев их тогда с этими «автоматами» учил «строевой» на плацу. Ромка сейчас с теплотой вспоминал это время. После занятий у них плечи и руки болели как у не размявшихся штангистов. Капитан дал им день передыха, а потом устроил им ещё одно занятие с этим оружием, но уже тактическое. На «губу» они в тот день приползли, даже есть забыли, сразу упали на нары и уснули. А шутка ли, побегайте с пудовым автоматом и мешком песка за спиной. И не просто побегайте, а выполняйте тактические упражнения. Потом окапайтесь и после — снова в атаку. «Не знаю, что с вами будет?» — Рома опять хихикнул своим мыслям. Зато потом дни потекли размеренно, Сбруеву было не до нас, а в наряд на «губу» ходили только салабоны и сержант-дедок. О нашем пребывании на «губе» узнали земляки, один из которых работал на ПФС (Продуктово — Фуражный Склад).

Нас перестали водить в столовую за продуктами. Продукты стали поступать как из рога изобилия — всевозможные консервы, соления, сгущёнка, печенье, конфеты и дыни с арбузами. Теперь молодые солдаты просто рвались в наряд на гауптвахту, им с нашего стола доставалось много сладкого. Молодняку всегда не хватает печенья, конфет и сгущёнки.

Да и мы, в отличие от их более старших сослуживцев, посаженых на «губу», на них не давили, не наезжали. И вот, за одной из таких вечерних посиделок в закрытом дворике гауптвахты, старший караула — сержант, чёрт, фамилию не помню, поведал нам о маленькой тайне капитана Сбруева. Он был «несун» — тащил из части всё, что плохо лежит. А здесь, да, именно здесь, в этой комнате, есть резервный выход с территории части в подвал жилого дома. Так же, в этом подвальчике хранился продуктовый резерв для наряда гауптвахты на десять суток. Вот Сбруев и пользовался этим преимуществом. Он таскал сюда нужные ему вещи, уходил домой после службы. Потом спускался в подвал офицерского дома, открывал проход и под землей шёл сюда. Брал то, что приготовил и уходил обратно. Идеальный вариант — через КПП идёт с пустыми руками и никаких к нему подозрений.

Вот и Роман, сидя скованный на стуле в этой комнате, наделся, что проход ещё работает, и янки его не обнаружили. А судя по электрораспределительному шкафу, который так и стоял с тех времен на том же месте — шанс был, и очень большой.

Как всё же хорошо строили военные городки. Обязательно, где-нибудь есть подземный проход и не один.

Значит, амеры нашли один такой и успокоились. Ну, правильно, в их понятие не укладывается, зачем тоннель на гауптвахте, сбегут ведь. А раньше рядом с «губой» штаб был. Всё это делалось для эвакуации семей офицеров на территорию части, чтобы избежать захвата, если часть окажется в осадном положении или для эвакуации самого штаба, если совсем кранты.

Размышления Романа прервали двое вошедших, они принесли пару кресел и поставили их за стол напротив него. «Сейчас ужинать будем, — подумалось Ромке, — жаль, руки связаны. Пытка голодом, так сказать. Они будут есть, а я буду смотреть».

Но нет, в помещение вошли ещё двое в полевой форме. Он глянул на них и улыбнулся, в званиях амеров Рома разбирался слабо. Так по фильмам, у одного на воротнике две шпалы или римская цифра два, чёрт их знает. Кажется Капитан? А у второго, что-то типа шеврона. Ну скорей всего, сержант какой-то. Ждём-с, что скажут.

Вошедшие не спеша прошли и сели в поставленные кресла. Тот, что капитан, положил руки на стол и спросил:

— Who are you?

Второй незамедлительно перевел его вопрос на туркменский язык.

У Ромы глаза полезли на лоб, он ухмыльнулся, ткнул себя пальцем в грудь и сказал:

— Ихь бин русиш, — потом скривился и более громко добавил: — Ай эм рашен. Понимайт?

От комичности ситуации он чуть не рассмеялся. «Ну пиндосы, ну лажанулись- меня приняли за туркмена. У них с мозгами явно что-то набекрень».

Капитан вскочил с кресла и начал изрыгать поток словесности во всех красках. По фразе «маза фака», Роман понял, что тот кроет всех матом и другими нехорошими словами. Когда словесный поток закончился, капитан подхватил со стола своё кепи и покинул помещение. За ним ретировался и сержант. Рома понял, что допрос отменяется. «Факир был пьяный, фокус не удался»

Отвели в камеру Романа те же конвоиры. Когда он вошёл, Миха уже сидел на нарах, обхватив голову руками.

— Привет, — улыбнувшись, сказал Ромка.

Кудря опустил руки и поднял на него глаза.

— Жив? А где Волк?

— Не знаю Мишка, здесь только мы с тобой. Боюсь, Волк сгорел в машине.

— Чем нас так садануло? Всё тело лимит и голова раскалывается.

— Могу только предполагать. Думаю, это последствия электрошокера. Меня также ломало, когда привели в чувство.

— Куда тебя водили?

— Хотели допросить, но накладка случилась, переводчика на русский у них здесь нет. Попытались со мной по-туркменски говорить, я чуть от смеха не подавился. Видел бы ты их рожи, удивленные как у камбалы.

— Чё говорить-то на допросах будем?

— Да ничего, как всегда — коммерсанты, ехали с суммой наличности договариваться о закупках. Потом какие-то вооруженные люди погнались за нами. Думали — бандиты, хотят ограбить. Вот и решили оторваться.

— А если спросят, что в Афганистан попёрли?

— Заблудились, местность плохо знаем. Мы же в ответ не стреляли. Машина сгорела, а они вытаскиванием её не озаботились. Вот пусть и доказывают, что мы не те, за кого себя выдаем. Можно им вообще сказать, что мы сюда много раз ездили на базар. Там многие продавцы нас знают, мы же закупали там абрикосы. Так что, свидетелей куча, подтвердят, что мы комерсы. А также, что мы сразу наличкой расплачивались.

— Ясно. Думаю, с этим проблем не будет. Главное, Агашку в тени оставить.

— Эт точно, — подтвердил Ромка.

— А где мы, не знаешь?

— Знаю Миха, знаю. И ты знаешь — мы на «губе» погранотряда, в Тахта — Базаре.

— Да неужели?

— Именно, Миха. И знаешь, где они допросную устроили?

— ???

— В том самом хитром подвальчике самого Сбруева, — многозначительно произнес Ромка и поднял указательный палец вверх.