— Справедливо? Справедливо? — яростно набросилась на Брэдли Элис. — Для вас жизнь всего лишь шутка, не так ли? Все это — жизнь здесь и возвращение в Англию, все для вас шутка, игра. — Сейчас она ненавидела его, ненавидела его самодовольную манеру держать себя. Он разрушал ее ледяной панцирь, будил в ее душе пугающие чувства.

— Я просто живу — и все. И делать это лучше улыбаясь, чем хмурясь, — возразил ей Кевин. — Думаете, мне очень хочется уезжать отсюда, покидать этих замечательных людей? — скрипнув зубами, произнес он. — Вновь ехать туда, где я буду среди механических кукол, вроде вас и моего брата Джеймса?

— Вроде меня? Но вы же меня совсем не знаете? Вам ничего обо мне не известно, ничего! — От ненависти к Брэдли Элис сорвалась на крик.

— О, нет, мне все известно, мисс Пауэр. В свое время я встречал множество женщин вроде вас: холодных, расчетливых мерзавок, использующих женские чары только ради собственной выгоды… ненавижу и презираю таких, как вы! — бросил ей Кевин. Ярость и презрение исказили его лицо. Элис показалось, что он готов залепить ей пощечину.

— Что же, ненавидьте, если желаете… Мне все равно… Если вы думаете, что я о вас лучшего мнения… — Элис была готова высказать все, что она думает о Кевине Брэдли лично и обо всех, таких как он, но в этот момент машина резко затормозила.

Следующие несколько минут ушли на посадку. Элис молчала, поджав губы, но внутри нее бушевала жгучая ненависть к этому лощеному красавцу. Ее даже затошнило от мучительной, злой обиды на него. Только в самолете она начала мало-помалу успокаиваться.

Спустя полчаса она отважилась взглянуть на Кевина. Тот сидел, отвернувшись к иллюминатору. Даже не видя выражения его лица, по одной позе, Элис догадалась, как тяжело ему прощаться с этими местами.

— Наверное, вам лучше было бы продать свои акции и остаться здесь, — робко заметила она.

— Это что, запоздалое угрызение совести? — с вызовом спросил Кевин, почувствовав в словах Элис осознание вины.

— С чего бы? У вас был выбор, но вы решили вернуться. Я за это не несу никакой ответственности. — Элис напомнила себе, что на карту поставлена ее карьера. Она просто выполнила поручение своего клиента — и выполнила успешно — так почему она должна терзаться?

— Тридцать сребреников — вот что предлагал мне Джеймс, — тридцать иудиных сребреников. — В голосе Кевина звучала злоба. Когда он повернул к ней голову, Элис заметила в его взгляде боль и гнев. Она отпрянула, но он склонился в ее сторону, его мускулистое тело нависло над ней. Элис вздрогнула, на сей раз не от волнения — от страха. Кевин буквально сгорал от ярости, а она была единственным человеком, на ком он мог выместить ее. — Этот мерзавец подставил вас, а вы, наивная дурочка, думали, что чего-то сами добились, — прошипел Кевин, сверкая глазами. Затем ледяным пальцем провел по лицу девушки. Элис почувствовала себя униженной.

— Тогда зачем было посылать меня сюда, если он все знал заранее? — Мысль о том, что ее использовали, была омерзительна.

Кевин торжествующе ухмыльнулся.

— Я же говорил вам зачем. Если бы Джеймс надеялся на что-то иное, он бы послал сюда не вас, а семейного адвоката — почтенного шестидесятилетнего джентльмена с лысиной и брюшком.

— Неужели вы всерьез считаете, что выбор пал на меня только потому, что я женщина? — недоверчиво спросила Элис.

— Не просто потому, что вы женщина, а потому, что чертовски привлекательная женщина. — Наклонив голову и улыбаясь, Кевин с притворным восхищением начал всматриваться в ее лицо. Элис почувствовала, как яркий румянец заливает ее щеки.

— Я не верю, — качая головой, сказала она, пытаясь уцепиться за казавшиеся ей здравыми доводы.

— Поверьте мне, мисс Пауэр. Чтобы заполучить мои акции, Джеймс пойдет на все, что угодно. Что он предложил вам в обмен на ваши хлопоты? — спросил он.

— Постоянную работу в компании, — застенчиво призналась Элис. Она стыдилась своих надежд. — Но теперь я вряд ли смогу принять эту должность.

— Не вижу причин для этого. Вы вернули блудного сына, а именно это от вас и требовалось, не так ли? — мягко сказал Кевин, и на его лице появилось что-то похожее на понимание.

— Не в этом дело. Ведь Джеймс использовал меня… — начала было она, но Кевин не дал ей договорить. Его лицо снова посуровело, брови сошлись у переносицы.

— Так используйте его сами, — рявкнул он. — Займите эту должность!

— Но как я могу? — взмолилась Элис. — Я буду выглядеть полной дурой, надо мной все будут смеяться. Я хотела получить работу благодаря своим мозгам, а не ногам.

— Перестаньте причитать! Вы отлично справились с порученным делом. Я возвращаюсь. А теперь перестанем терять время на пустяки и займемся делами, — предложил он, вынимая из-под кресла небольшой кейс и выпрямляясь. — Здесь у меня кое-какие документы, касающиеся компании. Думаю, у вас есть и более свежая информация?

На мгновение Элис оторопела. Легкость, с какой Кевин Брэдли превратился из слоняющегося по пляжу бездельника в бизнесмена, изумила ее.

— У меня есть некоторые документы, но я не вижу, какую пользу они могут вам принести, — еще не веря до конца в свершившиеся с ним перемены, сказала Элис.

— Очевидно, я поотстал, надо освежить мои познания. Несомненно, за последние несколько лет в компании произошли значительные перемены. Кстати, почему вы не распускаете волосы? — внезапно спросил Кевин и, к неописуемому изумлению Элис, провел рукой по ее стянутым в тугой пучок волосам. — Вам, когда они свободно спадают на плечи, идет куда больше, чем этот узел на затылке, — томно произнес он, придвигаясь так близко, что она почувствовала, как его теплое дыхание нежно коснулось ее уха, заставив сердце тревожно забиться.

— Вы, по-моему, хотели работать, — попыталась умерить его пыл Элис, хотя она не могла не признаться себе, что его приставания ей приятны.

— Верно, давайте работать, — насмешливо подбодрил ее он. Элис вновь покраснела, но усилием воли заставила себя переключиться на ожидавшую работу. И все же она постоянно остро чувствовала присутствие Брэдли рядом с собой: его тело, словно магнит, тянуло ее к себе.

— Мы скоро приземлимся. До пересадки на самолет в Гонконг у нас будет время перекусить, — напомнила Элис, заметив, как над их головами замигал свет, предупреждавший о необходимости пристегнуть ремни.

— О, я прекрасно знаком с этими местами! — с улыбкой воскликнул Кевин. Но Элис отрицательно покачала головой.

— Боюсь, ничего не выйдет. Нам не хватит времени покинуть здание аэропорта, поскольку, надеюсь, следующий рейс будет через полчаса, — объяснила она, хотя сама с удовольствием прогулялась бы по Гонконгу.

— Вы работаете слишком уж усердно. Нельзя так перетруждаться. — Кевин нахмурился.

— Работа мне в радость, а не в тягость. У меня очень мало времени для…

— Собственных удовольствий.

— Удовольствие доставляет мне моя работа, — бросила Элис. Она всегда знала, что смысл всей ее жизни в работе, и не видела в этом ничего худого.

— Вам следует научиться отдыхать. Это пойдет вам на пользу, — нравоучительным тоном сказал Кевин.

— Не все люди одинаковы, мистер Брэдли. Мне некогда было отдыхать: ведь у меня не было такой надежной опоры, как семья, — с трудом выдавила Элис. Ей совсем не улыбалось рассказывать Кевину о всех неурядицах своего детства и юности.

— Так значит, у вас нет семьи? — ухватившись за ее слова, быстро спросил он. Элис совсем растерялась.

— Да нет, в общем-то есть, — уклончиво ответила она. — Но далеко не столь богатая и влиятельная, как ваша. — Элис произнесла это так, словно обвиняла Кевина в том, что ее семья не смогла стать ей поддержкой.

— Я вас обидел? — мягко спросил он, словно прочитал ее мысли.

— Совсем нет, — неубедительно солгала Элис, презрительно посмотрев на Брэдли.

— Вы становитесь слишком обидчивой. Уж не я ли в этом виноват? — спросил Кевин. Когда он заметил ужас в ее взгляде, то его лицо расплылось в улыбке.