— Так вы, что, думали, что я тоже обыкновенная девочка? — удивилась Паля. — А зачем вы мне тогда свои книги дали и про волшебство рассказывали? Мама засмеялась.

— Мы, дочка, могли только надеяться, что ты у нас волшебница, поэтому мы просто ждали, когда ты покажешь нам свою магическую силу. А оказалось, что ты уже давно стала волшебница, а мы с твоим папой этого и не заметили. Ты сама и домовых увидела, и кухонную фею, и с Трогом подружилась.

— Ну и что? — спросила Паля. — Ну и увидела. И узнала, что домовые все у меня воруют, а кухонная фея всегда на всех сердится, хоть и королевских кровей, а Трог тот вообще большой лентяй, ему бы только спать…

— Да, — сказал папа. — Ты права, дочка.

— Да, — откликнулась теперь, как эхо, мама, и снова крепко прижала к себе Палю и поцеловала.

— А что это очень плохо, что я про них это узнала? — спросила Паля.

— Да нет, — вздохнул отец. — Это не плохо, это как раз хорошо, плохо другое.

— Что другое?

— Плохо то, дочка, что не только мы с мамой узнали, что ты — волшебница, плохо то, что все про это узнали.

— А это почему плохо? — спросила недоуменно Паля. — Узнали и узнали, что тут такого? Все равно бы когда-нибудь со мной познакомились, я же расту каждый день, скоро совсем буду ростом, как какой-нибудь орк, или даже тролль…

— Конечно, дочка, ты растешь, только так быстро, что мы с мамой только и делаем, что удивляемся, — сказал отец. — Я уже рассказывал тебе, что волшебство дело совсем не простое, что, если ты чего-то не зная, сделаешь волшебство, то может получиться такое, что потом ни один волшебник изменить обратно не сможет.

Вот так троллей и гномов, и орков, и гарпий, да и многих других существ когда-то создал один волшебник, а теперь они живут среди нас, и никто ничего хорошего от них не видит…

— Никаких я орков и троллей не создавала, — сказала Паля. — Я может быть только гномов создавала из троллей, но и то, они потом обратно в себя превратились.

— Да, — сказал отец. — Ты никого не создавала.

— Не создавала, — опять откликнулась, как эхо, мама.

— Не хочешь попробовать соус Бешамель? — спросила кухонная фея.

— Давай свой соус, кухонная фея, — сердито сказала Паля. — Ты уж лучше мне скажи, что они мне никак сказать не хотят. Кухонная фея махнула рукой и чашка с соусом подлетела к Пале и опустилась перед ней. Паля попробовала и сказала.

— Вкусно, только я думала, что будет ещё вкуснее, а так как будто молоко ешь, только очень густое. Фея улыбнулась, посмотрела на Палю и сказала.

— Ладно, я тебе скажу. Тем более, что и я как-то в этом виновата. Мы же, феи, тоже волшебные существа, и сами немного волшебники, и владеем немного магией. Ты, дочка, папы и мамы, тоже волшебница, и тоже владеешь магией.

— Ну и что в этом такого плохого? — спросила Паля. — У меня все родственники были волшебники, и папа волшебник, и мама, и дедушка, и бабушка…

— Это правда, — согласилась фея. — Но, чтобы стать хорошим и добрым волшебником, нужно долго учиться.

— А чтобы стать злым? — спросила Паля.

— В том-то все и дело, — вздохнула фея. — Чтобы стать злым или плохим волшебником, учиться не надо, достаточно только магической силы.

Я слышала, как твой папа тебе рассказывал, чем отличаются добрый волшебник от злого. Он тебе не рассказал главного, что, чтобы сделать доброе дело, нужно очень много знать и уметь, а злое оно получается само от незнания и непонимания того, что ты делаешь.

— Ну, я еще и не решила, какой я волшебницей стану, — сказала Паля. — Я может ещё злой стану.

— А почему моя дочка захотела стать злой волшебницей? — спросила встревожено мама и сердито посмотрела на отца, а тот в ответ только вздохнул. Тогда мама спросила у Пали.

— Ты почему захотела стать злой волшебницей?

— Я ещё не захотела, — сказала Паля. — Я ещё думать буду.

— Но почему ты решила, что быть злой волшебницей, хорошо?

— Не знаю, — пожала плечами Паля. — Я сначала думала, что злой волшебник сильнее доброго.

— Понятно, — сказала мама. — А теперь, как ты думаешь?

— А… — махнула рукой Паля. — Теперь я так не думаю, теперь я знаю, что злой волшебник не сильнее, он только, как это хитро… умнее.

— Это значит, что у него ум хитрый, — добавила Паля, увидев, что все засмеялись, и мама, и папа, и фея, и даже домовой.

— Совсем моей девочке все мозги затуманили, — сказала мама. — Я смотрю, она уже совсем запуталась, не понимает, что хорошо, а что плохо. Я тебе расскажу, дочка, кто на самом деле, кого сильнее.

Как правило, злой волшебник, это тот, кто знает всего несколько заклинаний, которые либо сам придумал, либо случайно от кого-то узнал. Ну вот, ты дочка, ты же уже знаешь несколько заклинаний?

— Может быть и знаю, — сказала Паля. — А, может, уже и забыла.

— Если ты останешься одна, без меня и без папы, что ты будешь делать?

— Не знаю, — сказала Паля. — Я и не хочу быть одна.

— Мы тоже этого не хотим, — сказала мама. — Ну, иногда так бывает, человек остался один, ему и есть хочется и пить хочется, вот он и приходит к людям, и говорит, дайте мне есть и пить.

А они ему говорят, — пожалуйста, только и ты нам что-нибудь тоже хорошее сделай. А он-то ничего и не умеет, вот тогда он и начинает делать что-то плохое для того, чтобы люди его боялись и отдавали ему все, что у них есть.

Вот так, дочка, и становятся злыми волшебниками. Но злой волшебник, это просто неумелый, и мало знающий волшебник, любой добрый волшебник с ним легко справится.

— Неправда это все, — сказала Паля. — Вот вы с папой добрые, а вас злой волшебник поймал в ловушку, и мне потом пришлось вас оттуда вытаскивать.

— Да, — сказала мама и снова обняла и поцеловала Палю. — Ты у нас молодец. А Гракс нас просто обманул, перехитрил, а на самом деле он не сильнее ни меня, ни папы. Да, ты и сама это знаешь. И мы с твоим папой не хотим, чтобы ты стала такой, как Гракс, и никто из других волшебников этого не хочет. Паля вздохнула.

— Ну, если вы расстроились из-за того, что я хотела стать злой, так вы не расстраивайтесь. Ладно уж, раз вы так переживаете, тогда я, наверно, стану доброй, как вы. Отец рассмеялся.

— Нет, дочка, мы не из-за этого расстроены. Мы и так знаем, что наша хорошая дочка не станет злой волшебницей.

— А из-за чего вы тогда расстроились? — спросила Паля.

— А из-за того, — вздохнула мама, — что придется тебе, дочка, уехать от нас далеко-далеко отсюда, и мы с тобой будем редко видеться.

— Я не хочу никуда ехать, — сказала Паля. — Мне и здесь хорошо.

— Нам тоже хорошо с тобой, — сказал отец. — Но мы не можем поступить по-другому, слишком велика у тебя магическая сила. Так велика, что об этом уже все узнали…

— Это мои сестры рассказали, — сказала с вздохом кухонная фея. — Да, ещё вот эти хулиганы. Фея хмуро посмотрела на домового, тот от этого взгляда даже поежился, словно ему очень холодно стало.

— Вот другие волшебники нам и сказали, — продолжил отец. — Отправляйте вашу дочку к одному очень старому и мудрому волшебнику, чтобы он научил её тому, что должен знать волшебник, а иначе она с такой силой может такое волшебство сделать, что весь мир перевернется.

— А если я никуда не поеду, а все-таки стану злой волшебницей? — спросила Паля. — Что тогда? Тогда никуда ехать не надо?

— Нет, дочка, — сказала мама, улыбнувшись, снова крепко прижимая её к себе. — Мы тебя любим, и поэтому хотим, чтобы у тебя все было хорошо. Чтобы тебя другие люди тоже любили, а не боялись, чтобы ты могла им и нам помогать.

Мы же с твоим папой скоро старые станем, нам тяжело будет волшебство делать, кто же тогда нам будет помогать, кроме тебя?

— Что, опять получается некому? — спросила сердито Паля. — Что, получается, только злым волшебникам всегда хорошо? Они ничего не делают, ничему не учатся и никуда не уезжают. Одним только добрым всегда плохо?

— Да, дочка, — сказал отец. — Добрым всегда жить не просто, слишком многое в этом мире от них зависит.