Вся эта убогая, халтурная… вторичная реальность” воссоздается жителями Арис не без помощи землян. “Было время, когда наши звездолеты поставляли для жителей Арис (а многие материализованные объекты их воображения имеют своим источником земную литературу — А.Г.) в огромном количестве исторические и приключенческие романы, фантастические повести и детективы. Мы тогда не подозревали с кем имеем дело, и просто привозили требуемую информацию…”

Что ж, и в таком не совсем обычном свете можно предположить влияние одной цивилизации на другую. И дело не во влиянии как таковом, а в том, что всякие эскалация, экспорт пошлости, безнравственности, цинизма при отсутствии подлинно творческого начала рождают далеко небезопасные эрзацы и суррогаты псевдокультуры, убивающие самобытность и оригинальность.

Поучительную эту мысль автор иллюстрирует притчей, рассказанной возлюбленной Авоськина Терзалией. Однажды к известному на Арисе художнику пришел некто в сером и за огромную сумму заказал изобразить мираж. Если учесть, что “раж” на Арисе — денежная единица, а “ми” — обозначает миллион, то “неизвестный миллионер заказал картину, которая бы изображала миллион ражей — мираж. Так сказать, богатство в натуральную величину”. Художник взялся за дело. Он тщательно выписывал все новые и новые банкноты и алчно любовался ими. Заказ, наконец, он выполнил, но после этого, за что он ни брался, у него выходили только купюры. Художником быть он перестал.

Серый человек в этой притче — символ потребительского отношения к искусству, и приходит он к тем, кто забывает о высоком предназначении последнего, кто на халтуру разменивает свой талант…

Но проследим за дальнейшим развитием сюжета.

Посадка на Арис не прошла бесследно. Кто-то в отсутствие экипажа загружает в звездолет два контейнера с электронными “мышами-киборгами, которые в пути захватывают корабль и вынуждают экипаж совершить посадку на Свербу. Здесь и разворачиваются основные события повести, которые сводятся к следующему.

Военно-диктаторскому режиму, установившемуся на планете, земляне нужны для сборки и наладки савробов — киборгов новейшего поколения, способных из любого подсобного материала производить любые вещи, в том числе, если на то их запрограммируют, и оружие (что особенно прельщает свербских правителей). Захваченные в плен земляне ищут выход из создавшегося положения, а попутно вынужденно знакомятся с устройством здешней жизни. А оно заслуживает того, чтобы и нам к нему повнимательнее присмотреться. Вот как, например, описывает автор государственную структуру Свербы:

“Во главе правительства планеты стоит громдыхмейстер Хопс Двадцать Девятый Дробь Один… личность незаурядного темперамента, всеобщий благодетель, отец народа… Существует всепланетный парламент, в котором предствавлены три главные официальные силы общества Свербы: правительственная партия (или, как ее называют, Партия Всеобщего Процветания), оппозиционная (или Партия Умеренных Вздохов и Нежных Чувств) и так называемая партия “Молчаливое Серое Большинство”. Все программные различия между первыми двумя группировками сводились к количественным установкам. Так, правительственная партия собиралась, защищая интересы Свербы, завоевать ни больше, ни меньше как весь окружающий сектор галактики и устремиться дальше. Оппозиционная партия ограничивала свои притязания планетой Арис и десятком других планет близлежащей системы звезд. Молчаливое же серое большинство никакой определенной программы завоеваний не имело и всегда руководствовалось двумя девизами в своей политике. Первый девиз — “Когда нам хорошо — мы молчим”, второй девиз — “Мы молчим — потому что нам хорошо”. Как правило, “молчаливые серые” присоединялись к партии, стоящей у власти. Были в социальной организации общества Свербы и другие странности. Так, громдыхмейстер планеты, он же учредитель и вдохновитель правящей партии, одновременно считался и лидером оппозиции, а также избирался пожизненным почетным опекуном и меценатом партии “молчаливое Серое Большинство”, что якобы было необходимо “для сохранения единства населения Свербы перед военной угрозой с Ариса”. В чем она — никто на Свербе толком не знал, но верили в нее чиновники свято.

Сегодняшний, крепко политизированный читатель без труда найдет в картине государственной жизни Свербы черты многих существовавших и существующих на Земле политических режимов (здесь и доморощенный тоталитаризм сталинского пошиба, и пиночетовщина, и полпотовский социализм, и брежневский застой), а также явные приметы нынешних реалий. Говорит это о том, что перед нами собирательный, типизированный, хотя одновременно и гротескно-утрированный сатирический образ жестко-авторитарной власти, образ, сфокусировавший в себе все худшее, зловещее и антигуманное, что несли и несут в себе антинародные режимы.

В самом деле, разве не что-то хорошо знакомое звучит в свербских лозунгах типа “Если природа не отступает перед свербским гением, ее уничтожают!”, или “История — это то, какими бы мы желали видеть себя в прошлом!” И не программу ли “всеобщей идиотизации населения” осуществляли в свое время в полпотовской Кампучии, Китае времен “культурной революции”, да и в известные периоды и у нас тоже? И уж до боли знакомое ощущается в “грандиозных по своей нелепости проектах и планах”, находивших у свербских чиновников, отметавших “все более-менее рациональные и разумные решения”, горячую поддержку.

Я уж не берусь, дабы не утомить читателей, анализировать самих представителей свербской верхушки, хотя есть среди них очень яркие и колоритные экземпляры (один громдыхмейстер, живо напоминающий незабвенного Леонида Ильича Брежнева, чего стоит!), выписанные автором с убийственным сарказмом. Скажу лишь, что они обобщенный образ тоталитарной власти конкретизируют, углубляют, добавляя в него сочные сатирические штрихи. Являясь составляющими цельной картины, они, однако, имеют и вполне самостоятельное художественное значение, что выгодно отличает персонажей А.Шалина от героев произведений многих других фантастов.

Демонстрируя читателю галерею власть предержащих планеты Сверба в контексте общественно-политической ее жизни, автор не просто высмеивает, шантажирует, создает прозрачные ассоциации и параллели, но и подводит к серьезной и важной мысли: “Во Вселенной пока еще не появилось ничего более глупого и страшного, чем обладающие властью тщеславные дураки”. То, что это действительно так, с потрясающей силой сто лет назад доказал в “Истории одного города” М.Салтыков-Щедрин. Подтвердил это, заглянув далеко в будущее, используя научно-фантастические средства, и А.Шалин.

И снова вернемся к сюжету. Намеренно, нет ли, но повесть “Путешествие Тимофея Авоськина…” распадается на два сюжетных потока, один из которых связан с планетой Арис и Терзалией, а другой — со Свербой. В критический момент красавица Терзалия появляется на Свербе и спешит на помощь Тимофею Авоськину и его друзьям.

Как и почему оказалась здесь Терзалия? Она именно была “автором того нелепого приключенческого романа”, в который угодили земляне. “Планета Сверба, громдыхмейстер Хопс, генерал Ниве и другие — все они созданы воображением самой Терзалии… А потом туда, на Свербу, попали и мы, пришельцы из обычного мира. А затем и сама Терзалия уже в качестве героини своего же произведения (вспомним, жители Арис способны материализовать собственное воображение — А.Г.) кинулась нас спасать, пытаясь выправить свой же сюжет…” Иначе говоря, Терзалия стазвится как бы “редактором придуманных действительное ей”. А их в повести кое-где явный перебор, хотя, и; до отдать должное автору, в причудливости фантазии ему не откажешь, финала заранее не предугадаешь.

Правда, читая А.Шалина, иной раз ловишь себя на ощущении, что люди отдаленного будущего, а с ними разумные существа далеких планет, живут и действуют слишком уж по-земному, слишком по образу и подобию представителей страны Советов второй половины XX столетия. И невольно возникает вопрос — а нет ли тут авторской натяжки?