Каритас небезосновательно волновалась, что они не успеют, но медальон, приятно согревавший её тонкую шею, своим тёплым сердцебиением утверждал то, что возлюбленный ещё жив. Добравшись до места, она, даже не удостоверившись, что Телосы мертвы, понеслась прямо к дому с твёрдым желанием отбить Артёма из лап смерти.

— Неужели это он?! — говорила про себя Эзолина, осматривая трупы Телос. — Да, сомнений нет, они мертвы, но неужели их убил Артём?! И как?

В этот момент она мельком взглянула на обычного с виду, худенького парня, с безумной радостью прижимавшего к себе её дочь, а затем опять стала осматривать трупы. Заметив причину смерти, Эзолина внимательно взглянула на колотые раны, покрывшиеся густым слоем чёрной запёкшейся крови.

— Странно! Сотни лучших волшебников всех времён не смогли истребить этих созданий, а обычный человек… — размышляла Эзолина пока шла к дому. — А может, он — сильный волшебник? А может, и не знает своих истинных возможностей? А вдруг?..

Но подойдя к парочке, она неожиданно вспомнила, словно кто-то вернул ей память и окунул в холодную реальность, что на самом деле ещё ничего не кончено и озадаченная улыбка на её лице уступила место выражению обречённой грусти. "Эх, только смерть со всем покончит", — мигом пролетела шальная мысль в её голове и скрылась в неизвестности.

— Как тебе удалось убить Телос? Они же бессмертны.

— С помощью кинжала, который вы мне дали, — искренне ответил Артём, не отрывая взгляда от возлюбленной.

"Какого кинжала?" — подумала про себя Эзолина и мысленно прокрутила эпизоды всех встреч с братьями.

— Какого кинжала? — недоумённо повторила она свою мысль.

— Он лежал в вашем рюкзаке.

Эзолина поймала взгляд, с которым Артём смотрел на Каритас, взгляд наполненный любовью, счастьем и радостным безразличием ко всему остальному.

"Вечность — в его глазах я вижу вечность!" — подумала она. — "Разве это Гредеон бессмертен?! Да и сможет ли он их разлучить? Да и что он значит по сравнению с ними?! Да, и что мы все значим по сравнению с ними?! И как у меня хватает наглости прерывать их своими глупыми вопросами?..

Если бы Тсалвус… хоть раз…"

— Вы что не знали, что лежит в рюкзаке, который вы нам дали? — с улыбкой спросил Коля, протягивая серебряный кинжал и рюкзак ордена.

— В нём не было кинжала до того, как он попал к вам — совершенно точно! Обычные вещи не могут становиться невидимыми и вас могли поймать по болтающемуся в воздухе одинокому рюкзаку, а единственная исчезающая сумка осталась у меня. Это фамильная ценность, передавалась, как и плащи, из рук в руки от поколения к поколению. Никто никогда не находил в нём кинжала… — вдруг Эзолину, будто молнией, прожгла внезапно пришедшая мысль-воспоминание, услышанная ею много лет назад, — хотя ходила легенда о том, что он там есть. Это именно то оружие, которым убили Злату.

— Кого убили? — спросил Артём.

— Каритас ответит на все ваши вопросы, — нетерпеливо сказала Эзолина, желавшая как можно скорее объясниться с Тсалвусом Первым, особенно после того, как побывала в той атмосфере сладкой любви, которой непроизвольно делились Артём и Каритас. — Мне пора идти.

— Опять убегаете? Может, чай попьёте? — спросил Коля.

— Чай будем пить в королевском замке, когда всё закончиться. Пришло время раскрыть карты. Я полечу к Тсалвусу, надо начинать диалог. Он проиграл и теперь будет сговорчивее, — сказав это, Эзолина поспешно направилась к своему пегасу, желая скрыть слёзы, выступившие на её глазах, хотя за капюшоном их всё равно никто бы не увидел. Она неожиданно поймала себя на мысли, что завидует счастью дочери и тихо проговорила слово, которое в этот момент обращалось одновременно и к переговорам с мужем, и к счастью дочери, и к собственному счастью: — Надеюсь…

По лестнице в подвал, быстро перебирая ногами, спускались Эрдамас, невидимая Эзолина и ещё несколько солдат. Внизу, среди могильного, удушливого запаха и повсюду разбросанных костей, в центре нагло и победоносно стояли Ваня и Вася, заметившие одинокого Артёма, прижавшегося к дальней стене.

— Он отдал моей дочери плащ, — быстро сообразила Эзолина. — Я не могу позволить каким-то бандюгам отнять у Каритас счастье!

— Мы убьем его! — прокричал, нацеливая на Артёма пистолет, Ваня, в глазах которого читалась смесь ярости и безнадёжности, что заставляло не сомневаться в его решимости.

Вася, дернув огромным носом-картошкой — такого большого Эзолина прежде ни у кого не видела, последовал примеру брата. На минуту воцарилась полная тишина, сквозившая напряжением, отчаянием и жестокостью. Все замерли, пытаясь решить, что же делать дальше.

— Спокойно, не делайте глупостей. Мы можем договориться, — сказал Эрдамас, протянув вперёд руку.

— Конечно, договоримся, ведь у нас Артём, — нагло и насмешливо ответил Ваня.

Эзолина, используя свою чуткую интуицию, поняла, что надо срочно действовать, и направилась к Артёму, как можно тише обходя бандитов. Убивать их она не решилась, безумно опасаясь шального, непроизвольного выстрела, который мог попасть в Артёма, и что ужаснее — в её невидимую дочь. Быстро и бесшумно, словно львица, вышедшая на охоту, Эзолина добралась до Артёма и создала перед собой защитное поле, которое невидимой стеной прикрывало их обоих от пуль. Вытянув вперёд вторую руку, она осмелилась подумать о том, чтобы выпустить сразу два луча, тем самым одновременно убив Ваню и Васю. Никогда ещё раньше Эзолина не пробовала использовать такое сложное колдовство. Даже когда боролась с тремя десятками вампиров, всё равно убивала их поодиночке. Она прекрасно понимала, что если её рука подло дёрнется в самый последний момент, может возникнуть сплошная каша из выстрелов и взрывов, а ведь до сих пор неизвестно где Каритас. Когда Эзолина уже точно прицелилась в Ваню и Васю и даже почувствовала убийственное, карающее тепло в правой ладони, произошёл неожиданный толчок, словно кто-то налетел на неё сзади. От неожиданности она обернулась, пытаясь понять, что же произошло, бессознательно открыв спину, и вместе с ней изменило положение защитное поле, сбившее Колю с ног и остановившееся между Артёмом и Эзолиной.

— Убийца! — прокричал голос сзади, огненно-ледяной смесью отозвавшейся в её ушах.

Вслед за этим Эзолина ощутила чудовищной силы удар, подхвативший её словно пушинку и отбросивший вперёд, на Артёма. Она почувствовала бы мучительную, невыносимую боль, разрывающую каждую клеточку её тела на мелкие кусочки, но в тот момент была уже мертва.

Древнее предсказание Златы сбылось, неумолимой волной, накрывшей происходящее вокруг: последний член ордена погиб, спасая свою любовь, воплощением которой для Эзолины стали искренние чувства Артёма и Каритас. Потому что только на их примере она могла доказать Тсалвусу, что есть вещи важнее власти, как минимум одна.

В королевском кабинете сквозило мрачной, омерзительной, всепоглощающей тишиной. Даже солнечные лучи, попадая сюда, недоумённо приостанавливались, как бы спрашивая, куда они попали и ждут ли их тут, а затем с обиженным видом вылетали в окно напротив, отчего в кабинете становилось темно, хотя на улице вовсю радовалось и светило солнце. Здесь же, опровергая все законы времени, остановилось одно ужасающее мгновение и люди, будто статуи, безжизненно замерли, заставляя сомневаться в том, что они ещё когда-нибудь придут в движение.

Во главе огромного, дубового стола сидел ничтожный, разбитый горем человек по имени Тсалвус, просто Тсалвус. Ещё пару дней назад он был королём Атулисы, но в тот момент, когда некогда "всемогущий и ужасный" увидел мёртвые глаза полные любви и надежды, глаза той, которую он не замечал больше двадцати лет, хотя она всегда находилась рядом, жизнь остановилась в одно мгновение. Она не закончилась, нет, жизнь просто остановилась, словно кто-то нажал на "паузу". Даже в голове у Тсалвуса повисла только одна-единственная мысль: "У неё голубые, голубые глаза! Как я раньше этого не замечал?!" На его лице замерли слёзы, на ровной глади которых отражалось излишне бледное лицо с чуть грустной улыбкой…