Убить Ленду — это выход! Она и лишь она есть движущая сила для кристалла. Для неё творит Бакида свое разрушение, потому что даже троллям ведома любовь. Родительская любовь к своим потомкам.
Глава 22
Красная молния сорвалась с места и понеслась в облёт гигантского смерча, ходящего по исковерканной земле и вырывающего громадные куски почвы, ломающего камни, рвущего с корнями лес — всё это подхватывалось неистовым потоком, перемалывалось и наполняло воздух, делая его похожим на густую взвесь. Ничто живое не могло вынести такой атаки. Но князь, сын огненной саламандры, мог делать то, что недоступно многим дивоярским магам. Вот теперь Лён увидал силу настоящего потомка Гедрикса!
Огненный поток прорезал путь Финисту — огромная струя пламени прожгла дорогу в сокрушительном месиве воздуха, земли и растёртых в щепу древесных останков. Белое пламя мгновенно испепелило пространство перед летящим грифоном, и струи горячего пепла, как взрывом разнесло по сторонам. Огненный князь летел на своем таинственном летучем звере, выбрасывая впереди себя ревущую струю огня, а от руки его, вытянутой к смерчу, крылом срывалась смерть — ослепительная река пламени. Он нёсся стремительно вокруг бурого столба смерча, словно наматывал на его гигантский, подвижный ствол обуздывающие ленты пламени. Огненные кольца опутывали тело смерча и прожигали его насквозь, с оглушительным шипением пластая на круги. Громадный, высотой до неба, столб дыма, грязи и обломков зашатался, распадаясь на обессиленные потоки. И те просыпались наземь, лишённые опоры.
— Нет, так меня тебе не взять! — расхохотался голос, похожий на гром — его раскаты осязаемо наполнили пространство, давили на слух, резали по глазам, вызывали дрожь.
Вся поднятая масса почвы и вырванных деревьев, мусора, воды и грязи вдруг обрушилась на землю, вызвав грохот — казалось, что смерч умер, но только на мгновение. А в следующий миг из глубины растерзанной земли пошли вспучиваться чёрные бугры, вершины их лопнули, из гигантских земляных яиц вырвались клубящиеся змеи. Сколько хватило взгляда, в этой мутной мгле извивались тысячи и десятки тысяч щупалец! Они выросли до неба и теперь метались, ощупывая каждую пядь пространства — пытались поймать огненного князя. Проворные хоботы свивались вокруг летающего грифона, мгновенно завязывались в узел, но Финист тут же ускользал, совершая прыжок в пространстве вместе со своим конём. Он так и метался среди бешено мотающихся вихрей. Под рёв Бакиды и её проклятия. И каждый миг казалось, что храбрецу вот-вот придёт конец.
— Румистэль! — крикнул князь, уводя внимание тролльчихи в сторону — от холма с развалинами замка, последнего приюта нетронутой земли, ещё покрытого травой, закиданной мусором и грязью. На его вершине бешено выплясывала Ленда, веселясь и скаля зубы. А у подножия застыл, глядя на чудовищную и неравную битву дивоярец со своим белым скакуном.
— А! — очнулся Лён, стряхивая с себя оцепенение.
Убить тролльчиху, убить Ленду — вот выход!
Он посмотрел наверх, откуда доносился топот, катились камни, довершая хаос под горой, и слышался утробный смех. Финист отвлекает старшую тролльчиху, уводит её от горы, чтобы он, Лён, мог добраться до Перстня Гранитэли. Каждый миг грозил князю гибелью. Лишь то, что старуха пока не вполне освоила свои возможности и предпочитает по своей троллячьей привычке кидаться грязью и рушить всё вокруг, дает князю шанс продержаться. Тупая тварь пока не знает, что можно манипулировать пространством и временем — вот настоящее оружие! Убить тролльчиху!
Как, как убить?! Он безоружен, а грау точно знает, что пускать врага к похороненным под развалинами замка сокровищам нельзя! Она топчется на них, вдавливая в холм обломки, кроша каменные блоки. И там, под её ногами — кошмар какой! — находятся все кристаллы, собранные Финистом за четыреста лет! Случайно попади тролльчиха хоть ногтем на ноге на такой кристалл, и он её поглотит. И тогда будут два инициированных тролльчихами кристалла, каждый из которых по-прежнему любит другого! О, ужас! Вот это ситуация! Они же тогда будут непобедимы!
— Сияр, дружок, не в службу, а в дружбу! — дрожа, припал Лён к уху своего верного коня. — Отвлеки тролльчиху, а я попытаюсь раскопать хоть что-нибудь в развалинах!
Он повязал вокруг шеи Сияра свой алый плащ — покажется издалека, будто он сам сидит на крупе лунного коня.
Верный Сияр без слов взлетел от подножия холма и резвой белой молнией с трепещущим алым цветком над крупом пошёл в облёт молодой тролльчихи, стражем чужих сокровищ торчащей на холме. Прошёл раз, вернулся, ещё раз скользнул перед носом.
— А, пожаловал! — зловеще расхохоталась Ленда. Сгребла здоровенными лапищами из-под ног груду камней и запустила в летающего жеребца.
Вдалеке клубились и метались в небе грязевые змеи, сверкали выбросы огня — шла неравная битва сына саламандры и всесильного, хоть и глупого чудовища. А на холме была своя война: обозлившаяся серая красотка здоровенного роста кидалась камнями в неуловимую молнию — Сияра.
Каждое мгновение дорого — сейчас она докопается до фундамента!
Одним быстрым переносом Лён оказался на вершине — за спиной у разъярённой грау. Он выхватил из ножен дивоярский меч — тот, что подарил ему Турайк. Ах, если бы сейчас с ним был его Каратель, меч Джавайна! Отправить грау в лимб! Какие ж идиоты они были, что отправились на поиски гриндрилов без настоящего оружия! Думали, так просто!
В одном пространственном прыжке он пересёк расстояние между ним и тролльчихой — пан или пропал, что будет! Вынырнув у самой её спины, он резко ударил по серой, складчатой шее — снести башку!
Лезвие глубоко прорезало грубую, как у носорога, кожу, и дивоярец мгновенно отскочил в сторону — всё тем же переносом.
Взбешенная тролльчиха поняла, что её обманули: вот коварный враг, не на летучем жеребце, а за спиной! Она схватилась руками за шею, из которой потекла зелёная густая жижа — троллячья кровь. Но слишком медленно потекла — дивоярец не задел артерию! Но только разозлил тролльчиху. Удар огненным шаром, от которого люди приходили в ужас, на неё не подействовал — она только отмахнулась от него. Зато как врезала толстенной короткопалой ножищей в месиво из обломков — так брызнул широкой струёй поток острых камней.
Прыжок через пространство — и Лён снова у неё за спиной. Что делать, какие силы применить, какой приём?! Мгновение решает всё! Не было у него такого противника никогда, ведь это же не бой на магических мечах!
Мгновенный перенос, и он снова наносит режущий удар. Раз за разом он налетает на тролльчиху и полосует её толстую шкуру своей сталью. Колющие удары не достигают цели — шкура очень толста, не достать до сердца! У грау три сердца, и упрятаны они под толстыми рёбрами. Она слишком медленно истекает кровью, и сил в ней ещё так много!
— Румистэль!.. — доносится издалека голос. Финист изнемогает, его грифон почти лишился сил. Да где ж ты, Перстень! Ну, выскочи из-под ноги проклятой грау, увидь, что твой хозяин погибает!
Лунный жеребец совершает отчаянный поступок — он налетает на тролльчиху и всеми четырьмя ногами бьет её в спину. Но слишком слабо — она не упала, а только споткнулась! Старуха вложила в неё много силы — грау, даже самцы, так могучи не бывают!
— Оторву копыта! — рычит покрытое скользкой зелёной жижей чудовище. Вся её шея изрезана множеством ударов — со всех сторон. Непонятно, на чем держится. Но дивоярский меч не может проникнуть сквозь носорожьи складки до позвоночника.
Следующий налёт отважного Сияра оказался неудачен: тролльчиха подловила его и одним ударом громадного кулака свалила лунного коня, и покатился он с протяжным стоном вниз по склону и исчез из виду.
Тьма охватила рассудок молодого дивоярца. Его конь, его верный друг, лунный жеребец Сияр! Думал ли когда-нибудь его хозяин, что лунного коня можно ранить или даже убить?! Никогда, за всю историю Дивояра крылатые кони не погибали ни в одной битве! Когда умирал его хозяин, они исчезали неизвестно куда, но конь никогда не умирал раньше дивоярца! Лён думал, что эти сыновья Луны вообще неуязвимы! Вот почему он не боялся за Сияра, когда шёл в битву против вурдалаков! Но где твой разум, Румистэль — разве не священное оружие Джавайна давало коню неуязвимость?! Ты предал друга, Румистэль, ты небрежно оставил свое оружие, ты подвёл товарища, который тебе верил!