— Какая точность попадания! — удивился Финист. — Камень наверху.

Пока Лён грезил о своих фантазиях, князь при помощи своих магических приборов выяснил, где именно находится потерянный кристалл — лезть надо туда, наверх.

— Конечно, я могу просить о помощи Гранитэль, — заметил князь, — Но хочу тебя познакомить с некоторыми вещами.

С этими словами он достал из сумки следующий предмет: знакомый Лёну голыш! Во время путешествия к Дерн-Хорасаду, когда кораблю проходил через диковинные миры, Лён бросил в море такой камешек, и вырос на этом месте чудный остров!

— Когда бросаешь в воду, вырастает остров, — сообщил Финист, — когда на землю — гора.

Он бросил серый голыш на сухую почву Марса, и тут под ногами обоих рыцарей стала вспучиваться земля — твёрдый камень попёр из неё со страшной силой. Он рос, как мыльный пузырь, и два рыцаря, стоящих на его плоской вершине, стремительно возносились. Новая гора сравнялась с каменным Лицом, но пошла и выше. И вот с возвышения два человека в странных нарядах смотрят на гигантское продолговатое лицо.

Да, это было именно лицо — отчетливо видны узкие сомкнутые губы, длинный нос и закрытые глаза. Надбровные дуги тонки и изящны, лоб ровен, скулы едва выделяются. Заметно, насколько выветрилась крепкая порода, отчего всё лицо как бы в оспинах, царапинах. Трещинки, как тонкие морщинки. Но каменный человек спит своим вечным сном — спокоен, как будто тысячелетия ждёт того, кто его пробудит.

— Возможно, здесь когда-то была жизнь, — сдержанно заметил Финист, видя волнение своего спутника.

— Тебе тоже интересно?

— Я видел в своих скитаниях много погибших миров. Одни — от старости, другие — от природных катаклизмов, третьи — по чьей-то злой воле.

— Неужели тебе не хочется знать, что это такое?

— На Селембрис тоже когда-то жили каменные люди, — отозвался князь, — Могучее племя, первородные которых были настоящими великанами. Потом этот народ начал мельчать, а потом и вовсе исчез. Возможно, когда Селембрис от старости покроется песком времен, когда космические ветры сдуют с неё последние крохи воздуха и выметут пыль жизни, откроются лица древних великанов, которые спят, поросшие землёй. Смотри, Румистэль!

Финист протянул руку к подбородку статуи, и тут стало происходить нечто удивительное — там, где должна быть шея статуи, поднялись и заходили маленькие песчаные вихри. Они росли и множились, и вот песок и камни стали разлетаться в стороны, и глазам двух рыцарей постепенно открывалось тело — стройная фигура с ладонями, сложенными на груди. Статуя была огромна, она была похоронена в земле в слегка наклонном положении, а лицо её было немного запрокинуто.

— Ну, ты доволен? — спросил Финист, делая шаг с вершины камня и переносясь в пространственном прыжке на лицо каменного великана.

Ступая по щеке, князь подошёл к глазнице спящего и достал из уголка глаза маленький кристалл.

— А теперь назад, Румистэль, — сказал он, переносясь обратно на гору. Там он поднял с поверхности плоский голыш — первый, что попался под руку, и гора стала стремительно уменьшаться. Вскоре от неё не осталось и следа.

Немного отойдя, Финист обернулся к Лицу, и по безмолвному приказу князя, вся порода, вынутая магическими силами Перстня, легла обратно — сын саламандры уважал покой умершего мира.

Обратный перенос на Луну был лёгок: зеркало показало рыцарям то место, где остался след их ног, и оба мгновенно вернулись в исходную точку.

"Когда-нибудь американские астронавты найдут на Луне следы наших подошв, и запрячут эту информацию среди прочих государственных тайн", — подумал Лён, обернувшись на следы своих и Финиста подошв — ребристые отпечатки явственно виднелись на неподвижной серой пыли мертвенно-холодной лунной поверхности.

— На Селембрис? — предложил Финист, — Тебе ещё надо завершить свои дела — отыскать твою тролльчиху.

Огненный князь был совершенно чужд таких отвлечённых размышлений, он видел свою жизнь и свою задачу просто, не рассуждая о посторонних вещах и не отвлекаясь на абстракции. Его не увлекала необычность и таинственность природных и магических явлений — он был воин, и весь смысл его жизни состоял в преданном служении кем-то заведённому порядку.

Финист нашёл при помощи зеркала место, куда хотел высадиться со своим спутником — не слишком далеко от своего дома.

— Я хочу тебе кое-что показать, — сказал он Лёну.

Как много тайн успел открыть он своему младшему собрату, у Лёна уже голова шла кругом, он боялся что-нибудь забыть.

Высадились они в дикой местности, где не было никаких городов. Стояли вековые леса с такими огромными дубами, что впору думать, что это магические деревья. Но лес возвышался чуть поодаль, а перед глазами Лёна раскинулась чем-то знакомая панорама.

Большая проплешина среди первобытного леса, а на ней понатыканы какие-то огромные, как шатры, каменные головы: на них явно различались лица, закрытые глаза, нависшие брови, толстые носы. Некоторые ушли в землю по самые скулы. На иных были каменные шлемы. Всё это войско крепко спало, и сон его, похоже, будет вечным.

— Вот про таких я тебе и говорил, — указал на одну голову Финист. — Они давно уже спят, и уходят в землю. А когда-то стояли тут целой армией. Бывало время, когда под звуки волшебных труб каменные великаны кальмданги просыпались и шли, чтобы изгнать врага с земель Селембрис. Не было силы, способной победить их. Но время оказалось сильнее.

Да! Он вспомнил! Это так похоже на то, что он видел во время своего путешествия по путям Жребия! Они были тут втроем — вместе с Долбером и Кирбитом! В одной из этих голов была пробита пещера. И в этой пещере Лён нашёл эльфийский клад!

Он обернулся к князю и хотел уже было рассказать ему об этом, но князь пошёл между голов, нашёл крайнюю и положил руку на крутой бок каменного шишака.

— Он стар, — сказал князь, — потому что даже камень умирает. Но может сослужить нам последнюю службу. Он будет охранять сокровища, которые я тебе передам перед своей кончиной. Никто, кроме Румистэля, не сможет взять наследство. Вот в этом месте я тебе оставлю в наследство магические вещи — золотую дудку, вызывающую ветер, голыш, который ты видел, роговой гребень — если отломать от него зубец и бросить наземь, то вмиг вырастет огромный лес. Колокольчик, который вызывает птиц. И зеркальце, без которого тебе не обойтись в твоем деле. Когда придёт моё время оставить поиски, я приду сюда и спрячу внутри этой головы волшебную котомку с этими дарами. Теперь ты знаешь, где их искать. Когда придёт время — кальмданг откроется.

Лён был так поражён, что даже не промолвил про то, что уже нашёл дары — он только молча кивнул головой. Вот, значит, кто сюда запрятал эльфийские вещи! А Лембистор, трепло, чего наврал? Типа, какой-то чёрный незнакомец ехал в лимб и по дороге спрятал вещи у местного шамана! Ой, Лимб, вернусь, откручу тебе твою плешивую башку! На этот раз точно не пожалею!

— Свисти своего крылатого жеребца, — просто сказал князь.

— Сияр! — крикнул в небо Лён.

С высоты уже спускался лунный конь, как Финист сунул в рот два пальца и оглушительно свистнул.

Прямо в воздухе, над верхушками дубов, образовался силуэт с просторными крыльями, и через пару секунд перед князем величественно садился на землю мощный зверь — помесь орла и льва. Это был грифон.

Глава 21

В замке Финиста их явно не ждали: Бакида думала, что зятёк вернётся самое малое через месяц, а он — нате вам! — трёх дней не прошло, как уже примчался.

Удивительно как старуха умудрилась за эти три дня снова захламить все помещения — кругом опять всё неприбрано, все вещи валялись не по местам, на кухне запустение. Перины свалены в кучу посреди коридора, одеяла, простыни и покрывала висят на лавках, перилах, кучей на столе, подушки по углам.

— Да чем ты, Бакида, тут занимаешься, когда меня дома нет?! — сурово спросил князь Финист.