— Мой огненный жеребец — Горай, летать в нашем воздухе не может, — сообщил Финист, вскакивая в высокое седло, — крылья у него распускаются только в огненной стихии. Но скачет он семимильными скачками. Ты уж, Румистэль, как-то поспевай за нами.
— Вон видишь ту вершину? — указал князь на горку с той стороны реки — туда, где возвышалась каменная гряда, и где дивоярец предполагал искать гриндрила с похищенной принцессой. Гриндрил с принцессой подождёт — тут намечается дело поинтереснее.
— Оттуда и начнём скакать, — и князь взвил своего Горая в воздух.
Раздался гул, взлетела пыль столбом, разнесло по углам двора всё, что на месте не лежало, зазвенели камни, красная молния вместе с седоком рванула и унеслась прямо поверх высокой каменной стены.
Секунду Лён опешил, а потом сообразил что делать.
— Держись, Сияр, — сказал он своему коню.
Затем сосредоточился, мысленно охватил себя и лунного жеребца, наметил точку и совершил мгновенный пространственный бросок вместе с конём.
— Справляешься, — кивнул дивоярцу князь, потом указал рукой в перчатке следующую горку — на полпути к горизонту.
Ещё прыжок — они приземлились почти вровень. А дальше дивоярец приспособился прыгать одновременно с Гораем — и пошли они махать по десятку миль зараз. Пролетали мимо леса, как зелёные лоскутки, мелькали реки, как серебряные нити, долины и ущелья, горы и моря — ох, велика Селембрис! Пустыни миновали, над кораблями в океане пролетали они, как два алых метеора, ногами кони не успевали воды коснуться, как следующим скоком преодолевали сотни вёрст — вот это была скачка!
И вот опустились кони на каменистую равнину — позади лес, а впереди — пустынные горы.
— Вот там, Румистэль, находится вход в преисподнюю, — сказал Финист, указывая на горы.
— Изнанка Селембрис — лимб, обратная сторона творения, хаос. Лимб не холодный и не горячий — он не есть вещество, а пристанище изгнанных духов. Туда отправляет меч Джавайна чудовищ — в бездну на вечное мучение и скитание среди духов тьмы. Поэтому помни, дивоярец — хочешь ли ты такой судьбы тому, кого убиваешь Карателем.
— Зачем нам туда? — голос Румистэля невольно дрогнул, такое действие на него оказала речь огненного князя.
Вспомнил он дракона-Лембистора и его дикую злобу, которую тот вынес из лимба. Каким образом освободился он от хватки смерти? Как сумел подчинить себе эту таинственную среду?
— Там, в зёве преисподней, находятся входы во враждебные миры. Слушай. В глубине гор есть пещера — её очень строго охраняют твои друзья из плавающего в небе города. Войти туда просто — выйти нелегко. На вход накинуты магические сети — они не дают вырваться на волю исчадиям лимба и существам иных миров. Случись такой прорыв — начинается сражение, и дивоярцы уничтожают армии чудовищ. Это страшная битва, Румистэль. Со мной Каратель, а это значит, что однажды мне придётся стать участником такого сражения — это значит, что война придёт на Селембрис. Ты тоже однажды примешь этот меч, а значит, в твое время тоже явится на нашу землю беда. Знай, брат, и помни: дивоярцы боятся мага, пришедшего с Карателем. Они знают, что приход меча Джавайна означает скорую войну. Поэтому будь осторожен и не говори лишнего. У тебя свои дела помимо дивоярских.
Он не успел спросить что это значит — так торжественен и грозен был голос Финиста — потому что в следующий миг князь взял с места и помчался к горам. Горай на этот раз не покрывал одним прыжком семь миль, но стлался над землёй, как язык пламени, и так же полыхал огнём алый плащ всадника. Лён ринул следом и легко догнал огненного князя, а тот поднял коня и взлетел на горную седловину, где остановился.
— Здесь отпусти своего Сияра, — сказал он Лёну.
Внизу открывался вид на чуждую и непривычную для Селембрис картину: в окружении непроходимых горных цепей располагалась впадина, словно искусственно расчищенное от камня место — как будто огромный великан выломал отсюда скальную породу и закидал обломками все проходы и перевалы, чтобы не было подхода к этому месту. Плоская каменная равнина черна, как будто в ней сотни лет горели пожары, а нынче всё потухло. Среди этой черноты едва заметен был низкий вход в пещеру — как будто нависшее веко каменного великана.
— Не думай, что тут никого нет, — тихо проронил Финист. — Они здесь — бдят, следят непрерывно. Здесь всё опутано магическими сетями. Но ждут гостей они оттуда, а не туда. Поэтому садись, дивоярец, на моего Горая позади меня и держись крепче — сейчас мой конь одним прыжком нырнёт в зёв преисподней.
Если кто и был тут, то мог видеть только как метнулась длинная алая стрела — настолько быстр полёт иноморфа. Мгновение — и нет никого.
В первый миг Лёну показалось, что он окунулся в сплошную непроглядную тьму, в которой нет ни искры света, но в следующий момент он изумленно огляделся. Летели они вдвоем на диком красном жеребце сквозь странное явление — иначе не назовёшь. Естественно было бы подумать, что за входом в пещеру тотчас должны быть стены, но тут было всё иначе. Ни пола, ни стен, ни ясного верха и низа, ни ощущения пространства, ни сколь-нибудь ясного представления о расстоянии — настолько странно и невероятно было место, куда они попали. Как ориентировался в этой неопределённости Финист — уму непостижимо!
Вокруг смешение разных цветов, проносятся метеорами вспышки, как будто сам воздух стал видимым и осязаемым. Но ветра не было, как будто не летели два всадника на красном жеребце, а просто висели в воздухе, а мимо них неслась та непонятная среда, исторгающая из себя вспышки, вздохи, шелест, мерцание огней и дальнее, еле уловимое, тяжёлое переливание неизвестно чего.
Жеребец Финиста, огненный Горай, легко перебирал в воздухе ногами, как будто мчался по земле, но не было впереди ничего, к чему он мог бы стремиться.
— Откуда ты знаешь куда лететь? — спросил князя Лён — странно же здесь звучит голос: как будто угасает у самых губ.
— Желать, стремиться, хотеть, — отрывисто бросил тот.
В какой миг всё вокруг изменилось — Лён не понял, но вот мерцающее непонятно что куда-то исчезло. Момент перехода уловить невозможно, но внезапно открылась глазам обширное на первый взгляд пространство: красный конь с двумя всадниками на спине застыл посреди гигантской сферы, медленно переливающейся бело-голубым, словно по её поверхности текли облака. Расстояние до стен определить сложно — то далёким казалось оно, то близким: сфера как будто дышала. Но не это привлекло внимание Лёна: по всей поверхности сферы были открыты круглые зёвы. Некоторые казались неподвижными и глубоко-черными. Другие пульсировали и исторгали свет. Некоторые изрыгали из себя краткие языки пламени, которое тут же гасло. Из других сочились разного цвета дымы и тоже исчезали, словно прозрачный воздух внутри сферы тут же гасил всё, что роняли эти устья.
— Смотри, это входы в иные миры, — обведя вокруг рукой, сказал Финист, — Это место есть Граница Миров. На самом деле их гораздо больше, чем видишь входов. То, что открыто сейчас, есть близкая тебе необходимость — это значит, что в скором времени тебе может понадобиться посетить какие-то из этих миров.
Среди огромного пространственного пузыря висела крохотная пульсирующая, как сердце, точка — это два рыцаря сидели на спине у огненного жеребца. Без ветра развевались алые плащи, как будто реяли в невесомости, и яркие крылья адова жеребца неподвижно раскинуты, как будто удерживают хрупкое равновесие в этом странном месте.
— Нам туда, приготовься, — кратко обронил Финист и, не давая времени своему товарищу опомниться, рывком бросил своего коня к проходу, из которой вырывались языки багрового пламени.
Сфера оказалась даже больше, чем казалась — полёт Горая длился несколько минут, в течение которых отверстие медленно вырастало в размерах и наконец, приняло вид огромного смрадного зёва, откуда остро тащило гарью и несло горячим духом. Но тут Гранитэль, видимо, приняла меры и защитила своего рыцаря и его товарища — Лён почувствовал, как его охватило знакомое ощущение магической защиты, оно давало уверенность, вливало в него силы.