Пробуждение было лёгким и радостным. Теперь она знала и помнила всё. Исчезли эти пугающие провалы в памяти Живой Души. Теперь она помнила все свои воплощения и знала, что Аргентор не был первым её возлюбленным - были и другие. И это её право на долгом пути по кругу жизни. Когда Аргентор проснётся, он тоже будет знать, и тогда между ними не будет разделяющей стены ограниченности смертных и разделяющего барьера короткоживущих. Однажды он проснётся.

Наяна вскочила с места и побежала на берег, легко подпрыгивая от радости открытия, - хотелось броситься в прохладные волны и освежиться после дневного сна в тропической жаре. И вдруг остановилась в испуге.

На берегу у самой линии воды лежал ничком человек. Чёрные брюки и футболка - вот его одежда. И мокрые волосы тоже чёрные. Ну вот и дождались - их друзья тоже проиграли. Долго же они держались!

- Джед! - воскликнула Наяна, бросаясь к прибывшему на Остров Неудачников.

Она перевернула его лицом вверх и потрясённо пустила руки. Перед ней лежал в беспамятстве не Джед Фальконе, а Рушер!

Ворвавшись, как ураган, в деревню, она стала звать хоть кого-нибудь.

- Что случилось? - явился на её крик Боб Мелкович.

- Аргентор, - забывшись, она назвала его именем Души, - на острове Рушер!

В первый миг он не понял, потом глаза его сверкнули, и Боб жарко схватил её за руки.

- Ты не ошиблась?!

- Нет! Я его перевернула и видела его, как тебя сейчас!

Они бежали вдвоём, как никогда не бегали. Но уже издали увидели, что прибывший очнулся, сел и потирает кисти, рассматривает руки, трогает лицо, как будто сомневается, что жив. Какой же разгром постиг Рушера, если он с таким трудом приходит в себя?!

Что хотел сказать ему Аргентор, когда бежал к нему? Забыл, наверно. И, подбежав, разглядывает своего врага, словно глазам не верит. Рушер на острове! Рядом, тяжело дыша от быстрого бега, стоит Наяна, и они держатся за руки, словно забыли о размолвке.

Вид Рушера очень плох. Глаза ввалились, кожа покрыта чуть заметными бледными синяками, но ран нет. В волосах седые пряди. Он ошеломлён, ничего не понимает, машинально трёт кожу на щеках, на шее. Пальцы трясутся, в глазах что-то страшное.

- Где я? - с трудом спрашивает он.

- Ты на острове неудачников, - отвечает ему Аргентор, и впервые за все три месяца смеётся.

- Что, разделал тебя Уилл? - с издёвкой спрашивает он врага. Не ожидал такого подарка от судьбы!

- Уилл тут ни при чём, - едва внятно отвечает Калвин, делая попытку встать. Поднялся, его шатнуло, но он отказался от протянутой руки.

Постоял, набираясь сил, посмотрел по сторонам и направился в сторону, ведущую прочь от лагеря.

- Эй, Рушер, жильё там! - крикнул ему Аргентор.

- Я знаю, - буркнул тот, едва обернувшись. И ушёл в лес.

Новость быстро облетела весь остров. Невольные гости этого чудного местечка сбежались вместе, чтобы обсудить важное событие. Рушер проиграл! Что же теперь будет? Их заточению, наконец, пришёл конец? Как рассудят арбитры?

Последней пришла Маргарет. Услышав новость, она страшно побледнела и едва не упала. Её скорее отнесли в хижину и уложили в постель. Шутка ли: здесь тот, кто погубил её мужа! А она в положении, и такая новость может просто убить бедную женщину.

- Маргарет, ты должна сдержаться, - ласково уговаривал её Боб Мелкович, - мы не должны допустить самосуда.

- Да я видеть его не могу, - стуча зубами, проговорила бледная, как смерть, Маргарет, - Не пускайте его в лагерь, иначе я уйду!

- Не пустим, - твёрдо отвечал Аргентор.

- Я видел его! - прискакал в деревню осёл Цицерон, - Он отбивает кремень и делает себе оружие!

Ого! Рушер надумал вооружаться!

- Я ему клешни вырву! - рычит Аргентор.

- Мы же решили не доводить до самосуда, - напоминает Нэнси.

Вечером к Рушеру пришла делегация.

- Учти, - холодно сказал ему Аргентор, - в деревне не появляйся. Еду тебе будут подбрасывать сюда, а больше ты там никому не нужен.

- Я знаю, - отрывисто отвечал Калвин, вычищая кремневым скребком длинные полосы копры, нарезанной с молодых пальм. Он ловко свивал своими длинными пальцами верёвку.

- Повеситься желаешь? - любезно осведомился Цицерон.

- Нет, - отвечал тот, - думаю гамак устроить.

Первые дни все бегали возбуждённые и то и дело ждали, что явятся архангелы или космические корабли, и их заберут отсюда. Всем до чёрта надоело на этом острове и хотелось окончательного вердикта. Уилл и Фальконе не появлялись и вестей о себе никаких не подавали. Заннат попробовал пристать к Рушеру и выведать обстановку.

- Я не знаю ничего, - неразговорчиво отрезал тот и не оторвался ни на минуту от своей работы.

Калвин мастерил из обструганных жердей помост на дереве. Как-то очень быстро он обзавёлся примитивным дикарским набором инструментов и теперь сооружал жилище. Еды он у своих врагов не просил, пакеты оставались нетронутыми. Вокруг полно плодов - можно прожить и без подачек.

Синяки с его лица сошли, он загорел и поздоровел, но был замкнут и мрачен. Странная алчность к работе буквально сжигала его, и он делал свой дом на дереве с рвением и неутомимостью никогда не устающего человека. Постепенно острый интерес к его персоне утих, потому что решительно нечем было поживиться любопытству. В лагере он ни разу не появился, и Маргарет могла быть спокойна. Но с его появления странная мания овладела всеми островитянами. Первым начал Цицерон.

- Хочу спросить, - бесцеремонно явился он рано утром к жилищу Рушера.

- Спрашивай, - безразлично отвечал тот, сидя на пороге своего высоко поднятого жилища и ковыряя самодельной ложкой сладкий плод.

- Ты допускал возможность уничтожения Псякерни или Скарсиды? - требовательно спросил осёл.

- Допускал, - последовал короткий ответ.

- Мерзавец, - так же кратко констатировал Цицерон.

Потом пришёл Аргентор. К этому гостю Рушер уже спустился и встал, сложив руки на груди, с таким видом, словно говорил: руки чешутся дать в морду? Дай.

- Зачем ты убил Айрона?

- Я не убивал его, - отрывисто ответил Калвин, по своему обыкновению глядя мимо собеседника.

Аргентор знал, что это правда, но ненависть гнала его к жилищу Рушера, такое болезненное чувство, желание видеть страх врага. Чесались руки взяться за эту тонкую шею и сломать позвонки. Но Рушер, кажется, ничего не боялся. Всякий раз, когда приходил Аргентор, он бросал все дела и выходил к нему, как будто давал полную возможность расправиться с собой каким угодно способом. И даже не брал в руки свои кремниевые ножи как возможность защиты. Возможно, этим он и удерживал Аргентора от того, чтобы врезать Рушеру по лицу. Впрочем, вина этого кровавого диктатора настолько велика, что простым ударом в глаз не компенсировать всех потерь. Поэтому Аргентор предпочитал сдерживать себя - удовольствие бить слабого невелико. Ведь без своих волшебных сил Рушер ничто. Простодушному гиганту Аргентору в голову не приходило, до чего же легко манипулирует враг его этическим барьером.

Пришёл Моррис, но не один, а с Ингой. Постоял, посмотрел, помолчал. Рушер стругал свою палку и даже не обратил внимания на бывшего Стратега. Эта пара переглянулась между собой и удалилась. Что думали - неизвестно, чего хотели - не сказали.

Нагрянула как-то в гости Нэнси, сопровождаемая Джеком Бегунком, и сказала в своей обычной манере - просто и ясно:

- Я тебя ненавижу.

Это не тронуло Рушера. Он не боялся никого из своих врагов.

Пришёл Заннат, залез прямо на дерево и вторгся в жилище Калвина.

- Я не могу тебя ненавидеть, - сказал он, - ты вернул мне сына. Но я не могу отделаться от мысли, что ты приложил руку к его смерти.