- Неа, доедай, и погнали домой.

- Заниматься взаимоотдачей?  - хихикнула Диметра.

- Да, циклом взаимоотдачи.

- А вот до этого не допетрила. Конечно, любовь – вечный двигатель, вечный цикл взаимоотдачи, отдачи себя без остатка.

- Угу, - кивнул он. – Слушай, а в чем ты все-таки видишь отличие влюбленности от любви?

- В аналогии с Селестинскими пророчествами Джеймса Рэдфилда, - хитро выкрутилась она. – Влюбленность – это познать девять пророчеств, любовь – познать десятое, выйти на качественно иной энергетический уровень, попасть в иное измерение, где нет ни пола, ни возраста, ни пространства, ни времени.

Сытый Олег с трудом поднялся из-за стола, едва не забыв гитару. Диметра, слегка качаясь, вышла за ним.

- А тут прохладно или мы так пригрелись? – она прижалась к нему.

- Да нормально, пошли пивка домой возьмем?

- Пошли.

Губы Диметры стремительно приблизились к его горячим губам и привкус поцелуя сулил пивной запах. Казалось, весь вкус Олега состоит из пива.

В торговом центре Олег держал прочный пакет, а Диметра складывала в него бутылки пива, ровно двадцать.

- Дотащишь?

- А то! Чтоб я и не дотащил?! Да я трезв как памятник Пушкину!

- Это видно! – иронизировала она.

- У меня сейчас одно желание: по бутылочке, потом завалиться и отрубиться.

- И у меня. Сейчас бы рухнуть на кровать.

Квартира гостеприимно окутала домашним теплом. Часть пива Олег убрал в холодильник, несколько бутылок оставил на столе.

- Давай, Любимый, выпьем за наши отношения? Я с тобой как в сказку попала! Любить – еще более потрясающе, чем быть любимой!

- Давай, жена!

По всему ее телу пробежали мурашки удовольствия, затерявшись в голове, когда он назвал ее женой. Ей было трудно не впасть в эйфорию. Поток мыслей сменился с хаотичного на упорядоченный, Диметра внимательным взором зеленых глаз смотрела в окно, долго и внимательно.

- Озарение? – с полуслова понял он и допил бутылку пива.

- Пола нет. Нет вообще. Полов не существует, - вдруг сказала она, продолжив начатый в баре разговор.

- Объясни. – Олег достал из пачки папиросу, щелкнул зажигалкой, затянулся крепким дымом, хитро прищурился и загадочно улыбнулся. – Очень интересно.

- Пол – это выдумка сексистов с целью разрушительной установки на секс ради продолжения рода.

- Это только в контексте не имеющих никаких границ и измерений любви, но чисто анатомически мы четко можем говорить о половых признаках.

- Тогда пола никак не два, и не три, а, как минимум, четыре. Но это моя выдумка. Нет у человека пола, Милый, нет.

- Давай лучше еще по пивку? А то в такие дебри с тобой заберемся – беседа на всю ночь.

-  Давай. – Диметра открыла очередную бутылку. – Другое дело, что пол приятно осознавать. Ты вот и не знаешь какое мне удовольствие доставляет слушать, когда называешь меня любимой, женой…

- Знаю-знаю!

Рай – это бесконечно длящаяся осень. Ни холодная, ни теплая, ни мрачная, ни веселая, а за гранью всех понятий. Простая гостеприимная осень. Вскоре любимое время года Диметры прошло и город окутали покрывала огромных хлопьев снега, превращающихся в исполинских размеров сугробы. Она не любила зиму. Это ношение тяжелой одежды, ботинок, что только на вид были меньше Олеговых, но по тяжести одинаковы. Это кутание в куртки. Еще меньше радовало очередность весны – самого ненавистного, по ее мнению, времени года. Как бы сказал Олег, осень – период обострения всех хронических заболеваний, активизируются маньяки и потенциальные психопаты. Светом в конце тоннеля было лишь празднование Нового года, связанных с ним воспоминаний детства, обращение в приятную беготню по магазинам то в выборе подарка Ему, то в поисках необходимых к столу продуктов, а так же Диметру радовала перспектива уйти на полдня раньше с работы (начальство всегда 31-го отпускало раньше и записей клиентов на этот день не велось). Она размышляла: украсить ли кабинет и если украсить, то как мишура, новогодние шарики повлияют на качество консультаций и повлияют ли вообще. Дома елку решено было не ставить, Олег обещал принести несколько веток ели, которые можно поставить в воду, но не больше, ведь потом они полгода собирали упавшие иголки. Деревья за окном были точно как в сказке: их ветви полностью покрыты снегом, даже самые мелкие, а на стволе, на каждом, был уникальный снежный рисунок, подобный рисунку льда на окнах, причудливо отзеркаливающему окружающие крыши домов, ветви деревьев. Таковым было раннее утро 31-го декабря с легким намеком на рассвет за окно, наблюдаемым сложившей на груди руки и стоящей у окна Диметрой. Олег тихонько подошел и обнял ее за талию, сомкнув руки на ее животе. Сначала раз, потом два, потом бесчисленным количеством поцелуев он покрыл ее шею, зарывшись в ней губами.

- С Наступающим, Лапуль, - прошептал он.

- Угу. И тебя, зай, - прошептала так же тихо она.- Смотри, какое красивое утро.

- Будто нарисовано великим гениальным художником. – Олег прижал ее к себе и будто выглядывал из левой стороны ее головы. Он применил немножко сил и очень нежно раскачивал ее короткой амплитудой: кач влево, кач вправо, накрывая волной спокойствия. Спокойствие было для нее крайне важным и неотъемлемым. Когда она шла и вдруг накрывал панический немотивированный страх такой силы, что нельзя сделать и шага или при выходе из дома обливало холодным потом ужаса, что не переступить за порог, будь то день или ночь, Диметра при этом научилась обходится без вечно рассыпающихся из сумочки десятков наименований таблеток – она делала глубокий вдох и представляла, будто Олег рядом, обнимет, возьмет за ручку и отведет домой или проводит на работу.

- Счастье. Какое счастье, шептала она. – Жить в гнездышке, где не потревожат лишние люди, бестолковые звуки. Просто повернуть ключ и отключить все телефоны, наслаждаясь тобой, Олежек. Ох, если бы ты знал, насколько не хочу сейчас на работу!

Олег в ответ нежным шепотом отчеканил наизусть где-то прочитанное:

- Работай, как будто тебе не надо денег; люби, как будто тебе никто никогда не причинял боль; танцуй, как будто никто не смотрит; пой, как будто никто не слышит; живи, как будто на земле рай.

- Рай находиться в твоих объятьях. – Диметра развернулась в разомкнутых руках Олега к нему лицом, положила руки на плечи, мужские, сильные, приблизилась и проникла в его губы неясного вкуса. Счастье – тонуть в его страсти.

- Сладкая моя, - прижал он крепко-крепко к себе Диметру перед тем, как оба сели на диван.

- Представляешь, множество авторов считает, что любовь не может быть любовью двух людей, а должна быть направлена на всех, иметь общественный смысл А остальное считается эгоизмом.

- Ха-ха-ха, - демонстративно изрек Олег. – А они там еще не пишут, что об этом надо кричать всем?

- И об этом тоже.

- В помойку выкинь! Да они понимают, о чем пишут? Пытаясь поделиться своей радостью, в ответ, как минимум, обзовут извращенцами или этими специальными словечками. Вот людей люблю, а общество, ебись оно раком, ненавижу! Ненавижу это стадо!

- А я ловлю себя на мысли, что мне плевать на все это, главное – есть ты и наш островок счастья.

- Это твоя заслуга, лапуль.

- Нет,  наше счастье построил ты.

- Неа, - продолжал качать в своих объятьях Диметру Олег. – Все дело в том, что ты не просто женщина, жена… Ты настоящий друг, собеседница, с тобой интересно говорить, познавая единомыслие в одной, расхождения во взглядах – в другом.

- Как ни странно, и ты для меня не просто мужчина. Ты и любящий муж, и умеющий защитить старший брат, и умеющий дать совет отец. Знаешь, когда впервые пришла к тебе и предо мной открылась дверь, думала, сейчас выскочит твоя девушка, вышвырнет меня, ведь и подумать было нельзя, что такой необыкновенно красивый человек одинок так же как я.

- Взаимно, - нежно протянул он. – Там, на улице, когда подошел к тебе, думал сейчас твой бойфренд из-за угла выскочит да пиздюлей надает.