Джин достал какой-то ремешок с привязанными к нему банками и закрепил его на правой руке чуть выше локтя. Затем из мешка появились два больших кинжал с широкими конусными лезвиями. И ручки у кинжалов, шли не перпендикулярно от эфеса, а параллельно. Такие кинжалы еще называют катары.

Взяв по одному в руку и медленно поводив ими в воздухе, Руфус посмотрел на меня и серьезно сказал.

— Чтобы не случилось, сам не лезь.

Не дождавшись моего ответа, он повернулся в сторону приближающихся хасков и резко рванул с места, разведя руки в стороны и немного опустив корпус вперед. Вдоль позвоночника и на задней стороне рук вырос ряд маленьких золотых пёрышек.

Часть 8 «Венецианский купец»

С первой оболочкой джинн столкнулся уже метрах в двухстах от точки нашего приземления.

Прыгающей точкой оказался хаск больше всего напоминающий кузнечика. Длинные суставчатые ноги с зазубринами по обеим сторонам. Задняя часть тела как у муравья-мутанта. И на этот каркас насажено человеческое тело. Лица на расстоянии я не разглядел, но не удивился бы будь на нем жевала и фасеточные глаза. Еще из-за спины «кузнечика» во время каждого прыжка мелькали большие стрекозиные крылья.

«Кузнечик» не обратил никакого внимания на приближающегося Руфуса. Джинн, в это время зайдя по дуге почему-то побежал чуть в отдалении параллельно хаску. Кажется, я даже услышал приветственное стрекотание. Видимо «кузнечик» принял его за своего.

Они быстро приближались в нашу сторону.

На расстоянии метров ста джинн прыгнул высоко вверх. Хаск в это время тоже начал очередной прыжок.

Как раз на середине прыжка «кузнечика» Руфус оказался чуть выше. Резко выпрямившиеся ноги хищной птицы, с силой впечатали и без того стремящегося к земле хаска. Послышался треск и возмущенный писк. Джинн тут же с размаху всадил оба кинжала в лопатки человеческой части тела хаска пришпилив того к земле.

Муравьиный хвост резко задергался, пытаясь сбросить незваного седока, а правая задняя лапа неестественно загнувшись, сначала поднялась вверх, а затем, словно топор, зазубренной стороной опустилась вниз. Но Руфус за долю секунды скатился на песок.

Хаск, дергался на одном месте явно желая достать обидчика, но удары кинжалов не пропали втуне, и поэтому тот бессистемно махал ногами-пилами и елозил окровавленным телом по земле, вереща как стая чаек. Руфус мельком посмотрел на приближающихся хасков и секунду помедлив рванулся в их сторону. Оторвав на ходу одну из баночек с ремешка на руке, он кинул её прямо в «кузнечика».

Тот заверещал яростнее, прям как поросенок на убое. Потом как то резко затих, и просто продолжал дергать ногами. Присмотревшись, я увидел, что его тело медленно уходит в песок и только широко расставленные ноги не дают телу провалиться совсем.

Я стоял на месте, крепко сжав «пистолет» и ловил себя на ужасной мысли, что во время этой короткой схватки не пошевелился.

Явственно ощущался страх, меня трясло и от обильного потоотделения, наверное, спасали только чудо-экскрименты. А что будет, если кто-нибудь прореветься?

Я заставил себя попрыгать на месте и покрутил головой, разводя руки в стороны. Ну, прям как какой-нибудь заправский голкипер перед пенальти.

Это действие, а может самокритика, помогло мне немного успокоится и глядя на Руфуса я даже прокрутил в голове примерную фразу джинна на вопрос, который могу уже и не задать.

— Естественные следствия стажер, — произнес я тихо, кривя губы, как это делает Руфус — в баночке было вещество, которое при контакте с песком нагревает его, превращая в жидкое стекло, процесс не мгновенный, поэтому цель должна быть относительно неподвижна. Шейхи согласны на любую цену, лишь бы иметь в парке дворца стеклянное озеро.

Джинн убежал не далеко, метрах в двадцати от кузнечика он резко остановился.

Неужели услышал моё издевательство?

Да нет же, просто хаски впереди, уже не неслись очертя голову, а шли навстречу джинну медленно, обходя с трех сторон.

Я смог разглядеть их и увиденное меня ошарашило. Тот хаск что обходил Руфуса слева был как две капли воды похож на кентавра, каким его описывали и рисовали на фресках древние греки, а уж за греками вся Европа, а также писатели фэнтези.

Мощное тело коня тяжеловоза, огромные копыта и длинный распушенный светлый хвост. А вместо могучей шеи могучий торс. Мышцы прокачаны в лучших традициях системы Вайдера. Кудрявая бородатая голова и пронзительный взгляд. Этот взгляд ощущался даже на таком расстоянии. Движения кентавра были рваными, то он спокойно рысил, то сбавлял скорость, иногда чуть приподнимая все тело на задние ноги.

Это что же выходит? Жители Балкан не с пустого места написали свои мифы? Это просто джинны, плохо маскировались? Мантикоры и минотавры это джинны? Обычные люди получившие ракшаса?

Думая об этом я разглядывал двух других хасков.

Один был чем-то вроде ящерицы, но прямоходящей. Светлая кожа отливала на солнце всеми цветами радуги, как бензиновое пятно в луже. Тело в отличии от кентавра казалось хрупким, но все же в нем чувствовалась сила и звериная гибкость. Ящер шёл медленно, словно скользя по поверхности при этом чуть покачивая длинным хвостом.

Другим хаском оказался лев длиной метра два, с большими белыми крыльями. Он подходил к Руфусу по центру небрежной кошачьей походкой. Изредка подёргивая длинным хвостом с кисточкой.

Крылатый лев.

Я сегодня уже слышал это словосочетание. Да точно, Руфус упоминал его когда говорил про некоего Маркуса Анфесто, который всячески дискредитировал дожей Хьердугаара. Кажется, они даже были близкими друзьями с Руфусом. Так что же выходит от него осталась только оболочка? Хотя может это другой крылатый лев?

Но поведение Руфуса говорило однозначно.

Тот.

Джинн смотрел только на льва, руки его были опущены, а плечи осунулись. Казалось, что еще секунду и Руфус не устоит на ногах, упадёт на колени, и будет растерзан оболочкой некогда близкого друга.

А затем растерзают меня.

Я почему-то не запаниковал, а наоборот усмехнулся раздумывая о своей смерти.

В некрологе напишут, умер в свой первый рабочий день, а мог бы стать великим джинном.

Хотя какой тут некролог, никто и не узнает.

Хаски видимо обрадованные таким поведением жертвы или, как говорит Руфус, почувствовавшие отчаяние, несколько приободрились и начали приближаться быстрее.

Первым не выдержал ящер, вот тебе и хладнокровное. Он одним длинным прыжком устремился к Руфусу, выставив вперед задние лапы с длинными когтями. Время полёта длилось секунды две. За это время мастера кун-фу наносят до двенадцати ударов, а я только и смог что крикнуть во весь голос имя джинна.

Руфус может и не занимался кун-фу, но кое-что все-таки успел. Он как-то лениво повернулся в сторону летящего ящера и вместо того чтобы отступить резко кувырнулся вперёд, и ухватил левой рукой хвост ящерицы. Длинные когти ящера ударили по пустой земле, а на песок упал извивающийся радужный кусок. Ящерица сбросила хвост.

Молниеносно развернувшись, ящер вытянул шею и попытался укусить джинна, но тот, ни капли, не смутившись, стоя на одном колене вогнал правый кинжал снизу вверх прямо в распахнутую глотку.

Несколько мгновений, как при замедлении в американских фильмах, они стояли замерев. Было видно, как тяжело приходится Руфусу держать руку в таком положении. Кому расскажи, что видел полуптицу-получеловека убившего катаром полуящера-получеловека не поверят ведь. Я сам до сих пор не верю.

Наконец, ящер стал заваливаться на бок, и джинн высвободил кинжал.

Только для того чтобы вновь столкнутся с оболочкой другого джинна.

Кентавр налетел галопом, пытаясь схватить огромными руками джинна. Хотя с такой мощь казалось проще было ударить копытом.

Руфус немного подпрыгнул, дав хаску заключить себя в крепкие объятия.