Незаметно мы опять миновали естественные ворота между двумя причудливо расколотыми скалами. Ворота как бы закрывали большое плато, переходившее в обширные луга.

Здесь мы устроили привал, но Олег и Еменка совсем не отдыхали. Пока кипятили чай и закусывали, они ушли разыскивать дальнейшую дорогу. Утомлённый изнурительной ходьбой, я заснул, а проснувшись, увидел, что остался на лугу один, если не считать собаки и мирно пасущихся лошадей, составлявших мою компанию.

Около меня к седлу была прикреплена краткая записка: «Будили вас, но вы спали как убитый. Когда выспитесь, присмотрите за лошадьми и полюбуйтесь пейзажами. Не забудьте о том, что мы вернёмся голодные. По полномочию группы „альпинистов“ Чижов».

Вот тебе на! Мои друзья без всякой жеребьёвки оставили меня со всем нашим хозяйством и снова возложили на меня малозавидные обязанности повара.

Поскольку я сам был виноват в своей судьбе, мне не оставалось ничего иного, как набрать дров, развести костёр и приготовить ужин. На лугу я нашёл щавель, из которого сварил такие острые щи, что при еде они стягивали уголки рта. Затем зажарил остатки тайменя. Исполняя поварские обязанности, я заметил, что на лугу появились крупные птицы. Это были горные куры невероятных размеров, величиной с тетерева, но своим видом они напоминали куропаток. Я стал перед выбором: то ли ждать, пока подойдут они ко мне, то ли незаметно подкрасться к ним.

Я подошёл к курам на расстояние выстрела. Затем подождал, пока птицы соберутся кучками, и нажал спуск.

Мои выстрелы оборвали жизнь трёх кур. Я быстро перезарядил ружьё и выстрелил снова. Попал ещё в двух птиц. Остальные улетели. Основной цвет этих пернатых серый с бурыми пятнами, крылья цвета охры с чёрной разрисовкой, зоб украшен парадной белой манишкой с коричневыми узорами.

В стае всего было 14 птиц, из них пять поплатились жизнью за излишнюю доверчивость. По-видимому, на земле у них мало врагов, и они больше наблюдали за воздушным пространством, где парили орлы и ястребы. Молодые куры весили по килограмму, а старые — почти по три. Их мясо очень вкусное, и оно явилось желанным дополнением к супу, в котором я сварил одну из птиц. Две пошли на вертел. К возвращению участников экспедиции обильный ужин был готов.

Вскоре возвратились мои товарищи. Старобор хромал и опирался на палку, у Олега на лбу красовалась шишка. На мой вопрос, не участвовали ли они в какой-нибудь драке, оба отмахнулись и молчали. Языки развязались только за ужином, и я наконец узнал, что произошло.

Всё время они продвигались вдоль широкого карниза и по скалистому переходу спустились в ущелье, где после длительных поисков нашли два знака. Один из них наверняка был вытесан в скале дедом Еменки — Хатангином, а второй, совершенно отличный от первого, Иваном Фомичём Феклистовым — дедом Олега. Этот знак был очень интересен и состоял из нескольких чисел и букв. Олег подал мне блокнот, куда он всё переписал, и я прочитал:

Эти числа означали определённое направление по компасу, а сокращение Пев.г., наверное, обозначало Певучую гору. Тут невольно мне припомнились заметки из книги Пушкина, и я спросил, не соответствуют ли эти данные записям.

— Угадали, — ответил Олег. — Первые цифры совпадают с первой строкой заметок. Остальные данные я расшифровал. Вверху 2в означает две версты хода, треугольник — наверное, скалу, похожую на пирамиду. А третья строка — спуск на 120 сажен к Певучей горе. Значение стрелки наверху и латинской буквы S непонятно, скорее всего она означает юг.

— Правда, расшифровка заняла немало времени, а определение направления ещё больше. Сначала я думал, что данные в книге относятся к географической широте, но по знаку установил, что подразумевается направление, или, иначе говоря, азимут.

Я сориентировал компас по указанным градусам и по азимуту определил направление. Со мной пошли Тамара и Старобор. Пётр Андреевич и Еменка продолжали путь в сторону, указанную знаком Хатангина. Мы, конечно, не могли понять, почему эти знаки противоречат друг другу, и только позднее сообразили, что оба пути ведут к определённой точке и выбраны на случай, если один из них станет непроходимым.

Такая предосторожность была вполне обоснована, так как в течение двадцати лет в горах произошли столь разительные изменения, что нам едва удавалось сохранять указанное направление. Дорога была завалена крупными камнями. Перелезая через один из них, я поскользнулся и ударился головой о небольшой выступ скалы, который, к счастью, порос мхом, смягчившим удар.

Из дальнейшего рассказа выяснилось, что группа выбралась на возвышенность, откуда увидела скалу, несколько напоминавшую пирамиду. Она стояла одиноко на ровном месте. Подступы к ней были трудны.

Вторая группа, где покалечился Старобор, спускалась по крутому склону, держась за небольшие деревца. Одно из них не выдержало человека, и в результате остальную часть склона медвежатник проехал на чём полагается ехать в таких случаях, порвал штаны и разбил колено.

Таковы были результаты этого дня, которыми все участники, пожалуй не исключая Старобора, были довольны.

В результате разведки была найдена тропа и для лошадей, так что мы решили на следующий день перенести лагерь к одинокой скале, похожей на пирамиду.

Ночь прошла без всяких происшествий, и едва солнце взошло над горами, мы отправились в поход. К полудню добрались до назначенного места, очень понравившегося всем своим положением.

Здесь бил родник, горная поляна обеспечивала лошадей прекрасным кормом, карликовые ели давали топливо, а место под большой нависающей козырьком скалой было прямо-таки создано для удобного размещения лагеря.

Мы решили, что это место будет нашим последним лагерем и «штаб-квартирой» при заключительных розысках таинственных сокровищ.

К поискам мы приступили на следующее утро. Запасшись верёвками и альпинистскими скобами, отправились к тому месту, где накануне мои товарищи закончили свои искания. В лагере остался Старобор, у которого колено отекло и приобрело васильковый цвет.

После многих утомительных попыток мы наконец одолели отвесную каменную стену и очутились на ровной площадке, которая образовывала своего рода крышу над глубокой пропастью. На стену мы взобрались по скобам, затем, связавшись верёвкой, один за другим перешли по карнизу и наконец оказались в ложбине. Здесь начались поиски знаков или каких-либо примет, которые помогли бы нам найти дальнейший путь. На самом деле это было излишне, так как основным ориентиром нам служила скала-пирамида.

Чижов осмотрелся и весело сказал:

— Судя по всему, мы сейчас находимся около Певучей горы. Я предлагаю хорошенько её осмотреть и обстучать, и если ничего особенного не обнаружим, будем здесь сидеть и ждать, пока она не зазвучит или не начнёт петь. Любопытно, какую песенку споёт нам гора?

— Я лично никакой горы не вижу, ведь это скала, — утверждал Еменка.

Олег молчал, смотрел на чертёж и в записи. Затем взял компас, сориентировал его и заявил, что должен взобраться на скалу. Конечно, это было нелегко. Стены пирамидальной скалы почти не имели выступов, и было непонятно, к чему, вообще говоря, понадобилось Олегу добираться до вершины. На вопрос, зачем он хочет совершить такое рискованное восхождение, он показал на стрелку вверху знака.

— Неужели вы предполагаете, что ваш дед и его помощник Хатангин испытывали здесь свои альпинистские способности? — заинтересовался Чижов.

Олег лишь пожал плечами и, не слушая нас, начал взбираться на скалу. Поскольку никто не вызвался ему помочь, я снял сапоги, надел арчи[5], лежавшие у меня в рюкзаке, и, обвязавшись верёвкой, стал помогать геологу при восхождении. За час мы добрались до вершины и с любопытством ожидали, какую она откроет нам неожиданность.

Вдали вокруг нас вздымались каменные пики и вершины, кое-где перерезанные ущельями. Альпийские луга дополняли обычный горный пейзаж. Разочарованный, я спросил Олега к чему, собственно говоря, мы совершили столь трудное восхождение. Но Олег не отвечал и смотрел на компас. Затем взглянул на южный склон и взволнованно воскликнул: