— Олег Андреевич, прежде чем я начал свою исповедь, вы сказали, что заранее мне всё прощаете… Теперь, когда вы всё знаете, я понимаю, что это немыслимо и… совершенно невозможно.

Шульгин закрыл глаза. Олег сел рядом с ним и сказал дрожащим от волнения голосом:

— Вы сделали много плохого, но своих слов я обратно не беру… я вам прощаю!

Шульгин два дня бредил в жару, на третий день ему стало легче. Ночью состояние больного снова ухудшилось, нам пришлось дежурить у его постели.

В последние минуты жизни он попросил Чижова написать за него короткое завещание. Признавался в нём во всём и указывал своих сообщников. Затем погрузился в сон и больше не проснулся. Смерть лесничего поставила нас в затруднительное положение. Продолжать путь или вернуться в Вертловку и сообщить обо всём случившемся властям?

После длительного обсуждения мы пришли к выводу, что прекращать экспедицию к Сурунганским горам, от которых нас отделял всего двух — или трёхдневный переход, было нецелесообразно.

Нас беспокоили сообщники Шульгина, которые не знали о его смерти и, наверное, ожидали дальнейших указаний. Следовательно, смерть лесничего нужно было скрыть даже в случае, если бы они следили за лагерем.

Поэтому мы выкопали могилу в палатке и покойника временно похоронили в ней. Землю тщательно выровняли и нанесли могилу на небольшом плане. Кроме того, на всякий случай описали всё происшедшее в протоколе, составленном в трёх экземплярах, который подписали все участники экспедиции. Один экземпляр взял Чижов, второй Олег, а третий был вручён мне.

Забегая вперёд, скажу, что два сообщника Шульгина в дальнейшем были пойманы и наказаны по закону.

В довольно подавленном состоянии мы, наконец, свернули свои палатки и покинули лагерь.

Глава 5

СОКРОВИЩА СУРУНГАНСКИХ ГОР

Чижов и Еменка были расстроены тем, что Олег скрыл от них действительную цель экспедиции. Они считали это проявлением недоверия, и Олегу пришлось использовать всё своё красноречие, чтобы убедить их, что к этому его вынуждала лишь осторожность.

Приехав в Вертловку, он рассказал о своём намерении только старому охотнику Родиону Родионовичу Орлову, который тоже придерживался мнения, что лучше всего настоящую цель экспедиции не оглашать, а сообщить её только после прибытия на место.

Олег руководствовался этим советом, и Чижов в конце концов признал, что выдуманная экспедиция на соболей была продиктована осторожностью.

— Только Рудольф Рудольфович кое-что подозревал, — вспоминал Чижов, — а я был настолько простодушен, что ещё разубеждал его.

— Вы правы, — подтвердил Олег, — он делал различные намёки, по которым и я понял, что он о чём-то догадывается.

— Конечно, — согласился я, — нельзя сказать, чтобы я был недоверчив к людям, но заметил ещё в Вертловке, что Родион Родионович что-то скрывает. А потом около Медвежьего озера вы сами проговорились…

— Стойте, друзья, давайте договоримся о дальнейшей дороге.

Мы собрались вокруг Петра Андреевича выслушать, на чём они с Еменкой порешили.

— По словам Шульгина, его два сообщника будут по-прежнему следовать за нами по пятам. Они идут по хорошо обозначенной дороге, которая облегчит нам обратный путь, но одновременно и им помогает преследовать нас. Мы с Еменкой решили обмануть их. Как только доберёмся до каменистых мест, где следы наших лошадей не будут так заметны, Еменка свернёт в тайгу и начнёт обозначать дорогу совсем в ином направлении, пока не найдёт какого-нибудь крупного болота. Там вытопчет хорошо видимые следы лагеря и прервёт обозначения. Пускай себе ломают головы, куда мы пропали.

Идея была неплохая, и когда мы выбрались на скалистую возвышенность, охотник свернул на север, где простиралась необозримая чёрная тайга. Мы спешились, и Тамара повела лошадей. На нас была возложена задача «заметать» и без того малозаметные следы копыт.

У подножия возвышенности протекала речка. Её русло мы использовали для дальнейшего продвижения, и вода окончательно смыла наши следы. Мы долго ехали вперёд, а затем остановились, чтобы дождаться Еменку. Он догнал нас только после полудня и рассказал, что заехал в такое предательское болото, из которого едва выбрался сам.

К вечеру мы выехали на холмистый участок, постепенно перешедший в равнину. Здесь росли исключительно лиственные деревья. Мы доехали до небольшой речушки, где напоили лошадей и приготовили ужин.

Уже темнело, я устал, но тем не менее не мог позволить себе упустить случай испытать здесь рыбацкое счастье. Быстро наладил спиннинг, прицепил искусственную серую муху и сильным размахом забросил её на середину воды. Едва муха коснулась поверхности, как раздался звучный плеск и из воды выскочила огромная рыба. Это был хариус, весивший килограмма два с половиной.

Я тихо шёл вдоль берега, высматривая вторую заводь, и тут увидел на противоположном берегу медведя. Он заметил меня, замотал головой, что-то проворчал и медленно и степенно пошёл дальше.

Особого желания продолжать рыбную ловлю на виду у такого соперника я не испытывал и вернулся в лагерь. Мой рассказ никого не взволновал, так как сибирские охотники привычны к подобного рода встречам.

Таким образом, весь мой вечерний улов ограничился одним хариусом, но и его хватило на закуску.

Вечером и ночью к реке пробирались звери на водопой, из-за чего наши собаки всё время были настороже, скулили и ворчали. Чижов в конце концов успокоил их, загнав в палатку.

Ночь прошла спокойно.

После завтрака Еменка решил осмотреть долину. Он поднялся на холм и оттуда стал нам показывать на юго-восток, где полоса дымки ещё застилала горизонт. Когда сквозь неё пробилось солнце и подняло с земли серый покров, мы увидели тёмные очертания гор.

— Олег Андреевич, смотрите! Там вдали высится Сурунган! — кричал ему Еменка. Геолог молча посмотрел на горизонт, потом подъехал к охотнику и пожал ему руку. На это немое выражение благодарности Еменка скромно ответил:

— Нечего благодарить, вы пока ничего не нашли и нам ещё предстоит преодолеть трудный участок пути.

По дороге Олег допытывался, что означает название Сурунган. Охотник был смущён, так как не мог дать точного объяснения. Геолог посмотрел в свою записную книжку и добавил:

— Здесь вполне определённо сказано: Сурунган и Певучие г., а это могут быть только горы. Не являются ли они названиями разных гор?

— Певучие… певучие… — повторял Еменка. — Мне кажется дед рассказывал о какой-то скале, которая пела, но чтобы так назывался целый хребет, об этом я не знал.

Тут вступил в разговор Чижов и спросил, уверен ли Олег, что буква «г» обозначает сокращённое «горы». Может быть, она значит что-нибудь другое.

— Однако зачем дед обозначал одной буквой то, что трудно расшифровать? Ведь он писал это для моего отца!

— Наверное, это была только памятка того, что ваш отец знал, — предположил Чижов.

— Дюжина линий, полдюжины подчёркиваний и несколько заметок в книге Пушкина, честное слово, это чересчур скудные сведения для поисков сокровища, — заметила Тамара.

— Вы забываете о чертеже, о небольшом плане, по которому мы можем ориентироваться. Я нанёс на самую подробную, какую только смог раздобыть, карту этой части Сибири точные координаты места. Кроме того, в записной книжке отца я нашёл описание местности, это тоже может служить нам путеводителем.

— Я надеюсь ещё на кое-что! — воскликнул Еменка.

— А именно? — подался вперёд Олег.

— Сегодня ещё рано говорить об этом, только на месте я смогу проверить своё предположение. Дело в том, что я надеюсь на старый обычай охотников обозначать дорогу. Мой дед обозначал на охоте даже соболиные следы. Я думаю, что такое важное место, где находится сокровище, будет тщательно обозначено.

— Ну нет, ошибаетесь, — возразил я. — Ведь не станут же золотоискатели сооружать указатели, как быстрее и легче всего прийти к месторождению?

— Не забывайте, Рудольфович, что у охотников бывают разные знаки. Есть переговорные, есть предназначенные для других охотников. Наконец, каждый охотник имел тайные знаки только для себя. Их в большинстве случаев знал, кроме охотника, лишь его старший сын. Так вот я имею в виду именно эти знаки. В наши дни их уже почти не применяют, и поэтому всех их в точности я не знаю. Однако прежде чем отправиться в путь, я их перерисовал. Правда, за всё время встретилось всего семь знаков. Однако и этого достаточно. По крайней мере я знаю, что не все знаки смыты дождём и заросли мхом.